«Сын до сих пор возвращает нам долг»
Екатерина, мама 29-летнего Никиты:
— Говорят, что если ребенку до 10 лет не давать в руки телефон и компьютер, то он и на игры не подсядет. Мой Никита рос на пазлах и настолках. Телефон у него появился только в 12 лет, а до этого он и в метро, и на прогулках как-то обходился без него. Но это нас не спасло.
Надо сказать, что мальчик у нас был ужасно хулиганский, на месте усидеть не мог. Отдашь его на танцы, а он носится весь урок. Мы водили его по врачам и в какой-то момент, наверное, даже обрадовались бы диагнозу СДВГ, но нам его так и не поставили.
Тем не менее, Никита все время попадал в истории. В 5-м классе случайно швырнул мешок со сменкой в стеклянный шкаф и разбил любимый сервиз директора. После этого его отправили на домашнее обучение.
Потом сын учился за границей, должен был возвращаться на школьном автобусе вместе с мальчиками. Вместо этого он забрался в автобус к девочкам и спрятался под сидением. Ближе к вечеру его нашли в женском общежитии, где он резался с девчонками в карты. Был страшный скандал, сын заявил: «Вы мне ничего не сделаете, мой папа за обучение платит». Тут его и отчислили.
В декабре Никита вернулся в Москву. На носу Новый год, парню 16 лет, что делать — неизвестно. В русской школе он учиться не может, потому что никакой ЕГЭ не сдаст. Папа у нас юрист, мы стали готовить сына в юридический колледж, в надежде, что оттуда он пойдет на юрфак.
Без школы у сына образовалась масса свободного времени. Кто-то установил ему игру на компьютере — и понеслось. Родители на работе, человек предоставлен сам себе и погружен в прекрасный виртуальный мир.
Когда сын поступил в колледж на платное обучение, то случайно узнал, где у нас лежат деньги на черный день. Они хранились в сейфе, под стопкой документов. Сын стал таскать оттуда бумажки по 100 долларов, встречаться в метро с какими-то темными личностями и передавать им деньги в обмен на карточки, которые позволяли покупать снаряжение, прокачивать персонажа.
Он был уверен, что вот-вот отыграется и все вернет обратно. Опомнился, только когда бумажки кончились. Он проиграл 10 тысяч долларов.
Сын пришел ко мне и попросил одолжить эту сумму, чтобы вернуть папе. Дескать, он дал другу взаймы на машину, и тот скоро отдаст. Я говорю: «Давай другу звонить. Или пройдешь детектор лжи». Тогда он признался.
Это была трагедия, мы с отцом убивались. И денег жалко, а главное — сам факт обмана невыносим.
Но сейчас, спустя 12 лет, сын говорит, что благодарен судьбе за урок. Больше он таких дров не наломает. Это человек, который отныне органически не способен соврать, подставить, взять, не спросив. Тогда я его устроила курьером, чтобы он отрабатывал деньги. Сейчас Никите 29 лет, и мы ему напоминаем, что он так и не выплатил долг до конца.
После того случая мы устроили сыну жесткий детокс. Три месяца без гаджетов. Папа клал в портфель провода от компьютера и уносил с собой на работу. Дома все шнуры тоже были под контролем. Я подписалась на все его социальные сети и следила, что происходит. Каждый выход в игру — плюс неделя детокса. Так он нагреб у нас 6,5 месяцев. За это время ребенок прочитал, по-моему, всю мировую литературу, включая Теодора Драйзера и «Войну и мир». Любимой книгой стал «Игрок» Достоевского, которую он зачитал до дыр.
Детокс вернул сыну интерес к настольным играм и сформировал у него совершенно другой круг общения. Те, с кем можно было обсуждать компьютерные игры, к нам в дом вообще не допускались, а все остальные оставляли телефоны при входе. И до сих пор у сына дома плакатами разграничены зоны, куда можно с телефоном, а куда нельзя.
И все же, отучившись в вузе, Никита стал возвращаться в компьютерные игры. Да, без такого запоя и, главное, без проигрышей. Иногда он даже может немного заработать — вот недавно собаку купил. Он вышел на администрацию какой-то игры и предложил услуги переводчика, потому что свободно знает английский.
Но постоянного дохода нет. Правда, сын сделал два симпатичных сайта. Один — исторический, где люди рассказывают о своих бабушках и дедушках, а другой — туристический онлайн-путеводитель. Но если ближе к 30 это твое единственное достижение, то — маловато.
Главный смысл его работы не в монетизации, а в том, что она дает возможность все время находиться за компьютером, переключать экраны.
Ждешь своих виртуальных партнеров по команде и, чтобы не сидеть без дела, верстаешь страничку. Непонятно, где основное занятие, а где хобби. Пока не кончится игра, он из-за компьютера не встанет. Попросишь его по-быстрому сгонять в магазин, а он скажет, что сможет только через полчаса, после партии.
Но бывают и более тяжелые ситуации. У моей подруги 28-летний сын работает логистом в транспортной компании. Приходит с работы, включает компьютер и играет до 5 утра. В 8 утра встает и идет на работу. У него нет ни друзей, ни девушки, потому что некогда встречаться. Он может взять отпуск на 30 дней и все это время играть, не отрываясь. При этом на работе его очень ценят, он даже получил повышение.
У Никиты есть девушка, которая очень поддерживает его в отказе от жесткой игры. Но почему он не может обойтись без всякой игры вообще? Возможно, это связано с тем, что у него нет никаких достижений в офлайне, зато в виртуальном мире он обходит соперников и занимает в годовом рейтинге десятое место.
Наверное, я могла бы при желании представить все это как историю успеха и сказать, что, дескать, раньше мой сын был игроманом, а теперь полностью социализировался и делает хорошие сайты. Отчасти это так и есть, но я не могу сказать, что он преодолел страсть к игре. Скорее, она стала частью жизни и находится под контролем.
«У тебя трещит голова, но ты продолжаешь играть»
Сергей Мелихов, 29 лет:
— Когда я учился в шестом классе, появились первые сетевые игры — «Dota», «Counter-Strike». Мы с ребятами ходили в компьютерный клуб и играли. Во мне проснулся азарт, появилось желание прокачаться, добиться успеха, показать, что я в чем-то хорош.
Я мог провести за игрой 10 часов в день. И это продолжалось, даже когда я повзрослел. Если не вставать из-за компьютера весь день, то ты не осознаешь, что делаешь, не понимаешь, где находишься, у тебя трещит голова, но ты продолжаешь играть. Когда тебя кто-то отвлекает, начинаешь орать. Если все это происходит во взрослом возрасте, у тебя есть жена, то начинаются скандалы, ссоры. У некоторых моих знакомых так разрушились семьи.
Есть люди, которые днем работают, а ночью играют. Какое-то время так можно жить, но потом будет срыв. Это только вопрос времени. Человек бросит работу, чтобы целиком уйти в игру. У меня были периоды, когда я работал по 12 часов и все равно играл.
Пока я был мелкий, мама прятала шнур от компа, но я быстро сообразил, что шнур от принтера тоже годится, и прятать стало бесполезно. Мы начали с ней договариваться, что я играю только после того, как сделаю домашнюю работу или еще что-то полезное. Мне повезло, что с родителями не было конфликтных отношений. В школе на мою игру никто не обращал внимания, тем более что я хорошо учился и окончил с золотой медалью.
Как только я оказался предоставлен сам себе, контролировать игроманию стало совсем сложно. Мне важен адреналин, поэтому компьютерными играми дело не ограничивалось.
В торговом центре, где работала моя мама, было подпольное казино с автоматами. С девятого класса я там кидал денежки, иногда выигрывал, но чаще проигрывал. К счастью, денег было мало, поэтому проиграл я от силы 200 рублей.
В 17 лет я поступил в Академию ФСО. Естественно, в военном вузе к компьютерным играм доступа не было, у меня началась ломка. Когда я приехал домой на зимние каникулы, я сел играть и две недели не выходил из дома.
В академии я пытался по ночам у кого-то одалживать ноутбук, но это оказалось слишком сложно, я постепенно забил. Не зря говорят — чтобы избавиться от какой-то зависимости, нужно найти ей замену. Я взахлеб читал фэнтези — в столовой, на уроках, даже в строю. Чтение стало приносить такое наслаждение, что компьютер стал неинтересен.
Но азарт-то никуда не делся. Лучше бы я продолжал сетевые игры, дешевле бы вышло, но я стал делать ставки, на которых проиграл за всю жизнь в общей сложности не меньше миллиона.
Первые деньги у меня появились в академии. Я жил на всем готовом, получал стипендию 15 тысяч, и девать их было особо некуда. Однажды ночью я стоял в наряде, скучал, а друг делал ставки на спорт. Я тоже поставил 500 рублей. В спорте я разбирался неплохо и за ночь выиграл 70 тысяч. Как после этого не стать зависимым? Часть этих денег я оставил, чтобы ставить дальше, и все спустил.
Но я хотя бы играл на свои. Когда у меня было 10 тысяч, я ставил 3 000. Проиграл – ну, окей. А тот парень, который меня подсадил, дошел до того, что стал воровать, и его отчислили. Эта история меня отрезвила. Да и во мне произошел какой-то сдвиг, я понял, что хочу распределиться в Москву. Для этого нужно было стать лучшим на курсе, потому что связей у меня не было. Появилась цель, и я с головой ушел в учебу.
Со временем, уже в Москве, когда я повзрослел и стал зарабатывать больше 70 тысяч в месяц, мне удалось скопить 300 тысяч. При таких деньгах неинтересно ставить 5 тысяч, никакого адреналина. Я поставил 10 тысяч, потом еще и еще. Проиграл. Решил кинуть сразу 50 тысяч, чтобы с одной ставки все отыграть. Проиграл 50. Кинул 100 тысяч — проиграл 100. Короче, то, что я копил полгода, во всем себя ограничивая, улетело за один день.
Меня просто разрывало от обиды и досады, моя психика меня сжирала, и, чтобы забыться, я сел за компьютерную игру.
Так уж это устроено, ты снова и снова начинаешь играть, если тебе плохо. Поругался с девушкой, заболел близкий человек, на работе не вывозишь — всегда меня спасали игры. Честно говоря, за это я им отчасти благодарен. Из-за стресса люди сгорают, стареют, у них начинаются проблемы со здоровьем. У меня ничего такого не было.
Но, по большому счету, это не выход. Если проблема в тебе самом, то ее не заиграешь. Когда сегодня мне надо отвлечься, я выбираю сюжетные игры, в которых не получится зависнуть надолго. Мы можем поиграть вместе с моей девушкой, это просто форма отдыха, как кино посмотреть.
Со ставками последний срыв был во время Чемпионата мира по футболу в 2018 году. Мы сидели с ребятами, все ставили, поставил и я. Опять проиграл крупную сумму, но отыгрываться не стал. Просто сказал себе «стоп» и перевернул страницу. Буду зарабатывать и копить снова.
Сейчас у меня свой бизнес — разные курсы для взрослых и детей по школьным предметам и интересам. С учениками у меня близкие отношения, и я на примере своей собственной жизни объясняю им, почему нельзя играть. Нескольких ребят я отвел от этого дела. Очень обольстительно делать ставки и получать деньги без всяких усилий.
А что касается компьютерных игр, то, когда у меня будут свои дети, я постараюсь наполнить их жизнь так, чтобы им просто не хотелось играть. Обычно родителям удобно заниматься своими делами и не беспокоиться за ребенка, который тихо сидит в соседней комнате. У меня в школе есть ученики, которым я преподаю математику. Им по 11–12 лет, они готовы на все, лишь бы как можно скорее вернуться в виртуальный мир.
Конечно, игра игре рознь. Есть соревновательные, где человек хочет самоутвердиться, получить рейтинг, доказать свою состоятельность, особенно если что-то не ладится в жизни. А другие — на прохождение, где красивая картинка, интересный сюжет и нужно что-то создавать с нуля. Считается, что от них даже есть польза, но я бы ее не преувеличивал. Поначалу они дают какие-то сведения и навыки, но, если человек играет круглосуточно, я не думаю, что он прокачивает какие-то реальные скилы.
Некоторые из моих учеников увлекаются «Майнкрафтом», что-то строят, но все полезное заканчивается через 30–40 часов игры. Если играешь дольше, то все равно приходит зависимость.
«Лучше уж играть, чем целый день лежать и смотреть в стену»
Мария Казбек, внучка Полина, 14 лет:
— Полина училась в школе №1514 в Москве, ходила на кружки, изучала японский язык. Все было прекрасно. Потом у нее случился серьезный депрессивный эпизод, и она оказалась неспособна с утра подниматься в школу.
Врач сказал, что это такая форма биполярного расстройства, с короткой манийной стадией и продолжительной депрессией. И внезапно на этом фоне проявился один-единственный живой интерес: к игре. Из гаджетов у Полины был только кнопочный телефон. Она накопила карманные деньги на первый дешевенький смартфон, потом попросила более продвинутый телефон на день рождения, потом ей подарили планшет.
Первое время внучка совсем не контролировала себя: привязывала мои карточки к игровым аккаунтам, в результате списывались огромные суммы. А когда я разобралась с настройками и надежно спрятала свои карты, она одолжила у маленькой девочки, нашей соседки, планшет, к которому была привязана папина карта, и 10 тысяч куда-то улетели.
Благодаря контролю и таблеткам, игру на деньги нам удалось быстро купировать. Но альтернатива денежному азарту — постоянная игра.
Либо ты ускоряешь все процессы за счет вливания денег, либо отдаешь им все время.
Сначала она играла в «Роблокс», потом в какие-то ролевые игры, а сейчас главная страсть — это «Геншин». Когда по китайскому времени выходят обновления, она не ложится и ждет до часу ночи.
«Геншин», действительно, красиво нарисован, там прекрасная симфоническая музыка, а играть — это, по большому счету, как читать роман, в котором ты главный участник. Поэтому я бы не сказала, что игра приносит только вред. Ребенок интересуется сюжетом, чуть-чуть тренирует английский, на котором составлены несложные предложения, хотя не буду преувеличивать: ничего особо полезного с образовательной точки зрения там нет. Но какая альтернатива играм? Скроллить какую-нибудь ужасную белиберду, смотреть отвратительное кино?
Периодически Полина оказывается в ситуации, когда ей кажется, что у нее вообще нет друзей, весь мир ее ненавидит, а в игре ты всегда можешь найти виртуальных друзей, и это будут люди, разделяющие твои интересы. При этом такое общение практически не может ранить, ведь ты полностью его контролируешь. Мир игры целиком предсказуем, не злобен. Хоть он и выглядит самоуправляемым, но на самом деле им управляешь ты.
Я понимаю, что в нашем случае игра — это манифестация биполярного расстройства, но в какой-то момент из нее все равно нужно будет выходить. Не очень понятно, как. Но пока что психолог, который наблюдает Полину, говорит, что не надо ей мешать. Лучше уж играть, чем целый день лежать и смотреть в стену.
«В играх не чувствуешь себя лузером»
Василий, 23 года:
— В школе мне было неинтересно, я почти ни с кем не общался. Приходил домой, а там бабушка целыми днями смотрела телевизор. У нас был комп, мне не разрешали его включать, а почему — не объясняли. Я был уверен, что он нужен затем, чтобы играть.
Лет в 11 я впервые поиграл в компьютерную игру вместе с друзьями из школы. Во-первых, это какое-никакое общение, а во-вторых, ты кого-то победил, чего-то достиг.
Большого разнообразия в играх не было, самые обычные браузерные игрушки, вормиксы и танки, где надо бегать, прыгать и стрелять. В это я играл с приятелем, плюс была еще одна стратегическая игра, где нужно было думать и планировать.
Компьютер еле тянул, но потом я поступил в хорошую школу, и на 1 сентября мама подарила мне для учебы компьютер помощнее, в котором уже можно было что-то сделать. Я смог наконец-то выбирать, во что и как играть. Друзья, появившиеся у меня в новой школе, быстро установили мне классические игры. В 14 лет я уже стал геймером.
Мама огорчалась, но повлиять не могла. Когда я был совсем мелкий, она прятала от меня зарядник, а однажды в ярости чуть не грохнула об стену ноутбук, который сама же мне отдала. Но чем старше я становился, тем более грустным делалось ее лицо. Она говорила: «Сын, почему ты это делаешь?»
В новой школе у меня появились хорошие друзья, мне нравилось проводить с ними время. Тусишь в офлайне, и вдруг пронзает мысль: «Что же я, как дурак, время трачу, дома ж никого сейчас, из-за компа не прогонят!»
В компьютере я, справедливости ради, не только играл, но и учился, из-под палки делал какие-то презентации. Но играть было гораздо интереснее. Тем не менее, я стал хоть немного разбираться в устройстве компьютера, раньше мои знания в этой области были равны нулю. Но если я все свое время тратил на игры, фильмы или, максимум, какие-то образовательные видео с ютуба, то у большинства моих друзей было что-то помимо этого.
Неудивительно, что почти все они поступили в Вышку, а меня хватило только на МИРЭА. Это нормальный вуз, но я-то сравнивал себя не со среднестатистическим выпускником, а с одноклассниками. На этом фоне навалилась депрессия.
Как только я оставался один, меня начинали одолевать тяжелые мысли о собственной никчемности. Игры стали уходом от реальности. В них хоть не чувствуешь себя лузером.
В какой-то момент дома стало тяжеловато, а чтобы съехать от родителей, надо было зарабатывать. Появилась цель, ради которой удалось впервые оторваться от стула. Я пытался где-то подрабатывать, а потом встретил приятеля, с которым когда-то играл в компьютерные и настольные игры. Он предложил поработать у него барменом.
А через пару месяцев у меня появилась девушка. Вернее, знакомы мы были давно, но тут начали встречаться. Она очень классная.
Вот так потихоньку и пошло. МИРЭА, правда, я бросил, потому что считал, что слишком хорош для этого вуза. Сидеть на лекциях и слушать то, что нам в 8-м классе рассказывали? Ну нет.
Теперь понимаю, что зря. Сейчас приходится учиться на платном. Но, по большому счету, если я и осваиваю программирование, то благодаря своему товарищу, с которым провел, наверное, пару тысяч часов в играх. Мы и сейчас с ним играем, но это просто форма общения, а не бегство от жизни, как было раньше. Собственно, игры стали частью моей специализации.
Кстати, в них довольно много контактируешь с людьми, и это общение переходит в реальную жизнь, образуется некий круг, благодаря которому я нашел и учебу, и заработок. Сейчас, когда у меня случаются паузы в работе, я могу запустить одну азартную игру, в которой велик элемент случайности. Но даже в ней, как бы тебе поначалу ни везло, ты не сможешь прорваться дальше, если не научился играть. Там рейтинговая система, она выстраивается на протяжении многих матчей, и тебе не может постоянно везти. В конечном счете, все зависит от того, насколько ты хорош. Мы играем с коллегой, который мне симпатичен. Приятно вместе разделить какие-то эмоции.
Геймерство как форма ухода от реальности опасно. Но, по моим наблюдениям, только единицы из тех, кто любит играть, стали игроманами.
Это просто хорошее времяпрепровождение, которое учит концентрироваться, быстро реагировать, четко мыслить, а в чем-то и преодолевать себя. Игры делают мозг эффективнее.
Поэтому я бы не стал говорить: «Ни в коем случае не играйте в компьютерные игры». Это как сказать: «Не берите в рот ни капли спиртного». Выпить бокал вина на празднике, может быть, и не суперполезно для здоровья, но это точно еще не алкоголизм.
«Перестреляешь всех гадов в игре — и так хорошо становится»
Александра, 19 лет:
— В 2011 году старший брат показал мне только что выпущенный «Майнкрафт», и на протяжении года я после школы бежала домой, чтобы тайком поиграть. Потом мама купила «Симс», который и ей, и мне очень понравился. Мы купили одно, другое, третье дополнение, и мама сказала: хватит. А мне так хотелось собрать всю коллекцию!
Однажды я в пять вечера села играть в «Симс» и не вылезала до следующего утра. Мама куда-то уехала по работе. Утром приезжает, видит меня за компом: «Неужели ты так рано встала, чтобы играть». Я оборачиваюсь к ней, а у меня синие круги под глазами. Она такая: «Понятно, ты и не ложилась. А ну-ка шуруй в постель». Я как заору на нее: «Отстань, я играю!» Тогда она просто вырвала шнур из розетки.
Моя любовь к играм превышала здравый смысл. Родители ограничили мне доступ к компьютеру и стали заваливать дополнительными занятиями по английскому и музыке. Днем схожу в школу и в музыкалку, вернусь, быстрее сделаю домашку — и скорей играть, чтобы подальше пройти сюжет.
В один прекрасный день папа решил подарить мне PlayStation 2. Я окончила первую игру и загрустила. Тогда дядя подарил мне 14 своих старых дисков с играми. Он их проходил полгода, а я — запоем за месяц. Потом стала перепроходить. Хотелось сделать все уровни на 100% и собрать все пасхалки (Easter eggs — секреты, спрятанные в игре, которые невозможно обнаружить с первого раза. — Примеч. ред.).
Со сверстниками я почти не общалась после смерти отца. Его не стало на летних каникулах. В сентябре прихожу в школу, все спрашивают, чего это я такая понурая и никому домашку не даю списать. Я говорю: «Народ, у меня папа умер». И люди, которых я считала своими друзьями, отвечают: «Ну да, это грустно. Но ты домашку-то все-таки дай». «Ну вас, — думаю, — вы тупые. Игры точно лучше людей».
Вот тогда и произошла окончательная фиксация. Да еще брат подарил мне лицензионный «Майнкрафт» для приставки, я вообще потерялась. Мне было 13 лет. Я вообще не хотела делать ничего другого, была агрессивна. Отвратительное время.
Только к 16 годам у меня стали появляться друзья. Кто-то сказал: «Слушай, то, что с тобой происходит, вообще нездорово, попробуй почитать про психологические зависимости».
Я решила — почему бы нет? У меня переключился фокус внимания, я стала много читать и попыталась с собой работать. В первое время, когда я приходила домой, была сильная ломка, очень хотелось включить приставку. И я договорилась с собой так: «Если уже тебе так важно, чтобы она была включена, то пусть на ней будут мультики, а не игры». Поставлю мультики — и займусь чем-то другим.
Возможно, у меня проблемы с проживанием эмоций. В свое время я была прямо повернута на играх-шутерах, вроде той же линейки Ratchet & Clank, добывала все диски. Умные головы из телевизора сказали бы, что я и есть та самая маньячка, которая играет в шутер, а потом опасна для общества. Ох, это такой бред! Когда в игре я бью всяких гадов, мне потом это дает возможность радоваться жизни. Так сразу хорошо и спокойно становится!
Кстати, мой дядя — поклонник Mortal Сombat. Это серия игр по файтингу (жанр компьютерных игр, имитирующих рукопашный бой малого числа персонажей в пределах ограниченного пространства, называемого ареной. — Примеч. ред.). При этом он айтишник, добрейшей души человек, потому что все, что его раздражает, он выпускает в игре. Я категорически не верю, что нормальный человек, который мутузит врагов в игре, продолжит это делать в реальности. А если есть психические проблемы, то надо не винить в этом игры, а идти к специалисту.
Я осознаю свою игровую зависимость, до конца избавиться от нее пока не могу. В прошлом году я себе на день рождения купила игру, за которой охотилась 8 лет. Перестала ходить на пары, неделю сидела дома и проходила все уровни вдоль и поперек. Конечно, это не ок.
Сейчас я стараюсь адекватно воспринимать время. Только если мне не надо спать, есть или куда-то идти по делам, я могу спокойно поиграть и расслабиться. Я даже начала составлять график и ставить в приоритет что-то, кроме игры. У меня есть подработка — рукоделие, оно меня тоже увлекает. Иногда я кидаю кубик, выпадет чет — иду играть, нечет — свечки делать.
Учебу я бросила по семейным обстоятельствам. Она платная, и мне неоткуда взять 150 тысяч в год.
Сейчас я работаю в кофейне, завтра мой рабочий день — 10 часов, поэтому сегодня мне важно выспаться. Не выспишься — не сможешь работать, не заработаешь — не будет новых игр.
Но в любой момент, когда у меня нет людей, я сижу в телефоне. В условиях работы это единственное, что я могу себе позволить, и это в какой-то мере меня спасает. Приставку, телевизор и геймпады с собой особо не повозишь.
Кстати, приставка, для которой сейчас вышла долгожданная линейка любимых мной игр, тоже стоит 150 тысяч. У меня их нет — и слава Богу. А то купила бы и снова засела. Еще от лютейшей зависимости меня останавливает то, что я не люблю пиратить. Я ведь училась на программиста и знаю, сколько сил и времени нужно потратить на создание игры. Воровать — это неуважение к авторам.
«Лишить человека компьютерной игры — это как забрать палку у того, кто на нее опирается»
Кирилл Хломов, психолог, специалист по игровым зависимостям
Кирилл Хломов
— Как понять, что человек не просто увлечен компьютерными играми, а зависим?
— Это трудная грань, тут много индивидуальных критериев. К примеру, многие онлайн-игроки имеют очень неплохой доход, играют в команде и со стороны это выглядит как высокая степень ответственности, преданность работе. Это сильно затрудняет диагностику, сокращает возможности помощи и поддержки. Ты же не можешь помешать человеку профессионально развиваться и лишить его заработка.
Еще тут возникает проблема социальной желательности в отношении компьютерных игр. Общество расколото на тех, кто считает, что играть — это нормально, и тех, для кого компьютерные игры — это отказ от настоящей жизни и реальных достижений. Так обычно считают люди старшего поколения.
— Может быть, применим количественный подход — например, если играешь больше пяти часов в день, то уже игроман?
— Нет, надо смотреть на контекст, на весь случай целиком. Действительно, иногда к игре приводят неприятные переживания. Человек хочет минимизировать контакт с тяжелыми сторонами жизни и погружается в онлайн-игры. Это может рассматриваться как форма зависимости. Но отличить зависимость от отсутствия зависимости просто по часам в игре невозможно.
— Возможна ли агрессия со стороны человека, которому не дают играть?
— Агрессия может возникнуть и без всякой аддикции, как проявление предыдущих проблемных отношений. Например, в семьях, где есть пьющий человек, нередко возникает ситуация насилия. Но, возможно, она бы возникла и без всякого алкоголя.
Допустим, вы садитесь с подругой пить вино, и тут прихожу я и объясняю вам, что пить вредно. Наверное, вы будете настроены ко мне агрессивно, и не потому, что зависимы, а в первую очередь потому, что я проявляю неуважение, внедряюсь в ваше личное пространство. И мне ничего не будет стоить выставить вас перед другими алкоголиком.
Агрессия скорее будет обозначать проблемную зону в наших отношениях, где компьютерные игры или другая зависимость будут давать обеим сторонам право обвинять друг друга. Но попутно они могут усиливать и аддикцию.
— У страсти к компьютерным играм есть какие-то дополнительные признаки, которые отличают их, скажем, от любви к блэкджеку и рулетке?
— Это разные игровые среды, разная нагрузка на нервную систему, разные возможности по длительности, а значит, и разная степень заметности для общества. В компьютерных играх социальный ущерб может быть минимальным.
Известно явление, называемое японским словом «хикикомори» — когда люди прячутся от общества.
Они могут быть увлечены компьютерными играми и перемещаться исключительно в онлайн-пространстве, отказываясь от реальной жизни. Для социума такой человек просто незаметен.
В то же время игроки в реальном казино находятся у всех на виду, как бы их ни старались изолировать в особых игровых зонах. И там они реально взаимодействуют друг с другом. Поэтому для традиционных азартных игр характерен высокий градус социального возбуждения.
— От чего больше социальный ущерб?
— Я бы не сравнивал. Везде есть минусы и плюсы. С одной стороны, компьютерные игры обладают большей возможностью поддержать при фрустрации, потому что они предлагают контролируемый мир, в отличие от мира реального, который стал совершенно непредсказуем, и в этом их бесспорный плюс. А с другой — компьютерная игра больше десоциализирует, хотя коммуникация и определенное социальное развитие есть и в компьютерных, и в офлайновых играх. Как правило, у игрока есть либо реальная, либо виртуальная компания.
— Особенность компьютерной игры состоит в том, что она существует в развитии. Выходят апдейты, человек проходит все новые уровни и погружается в вымышленный мир.
— С точки зрения социальной психологии, это так и есть. Игрок живет в большом виртуальном мире, но он и реален одновременно. События в нем придуманные, а переживания-то настоящие. Они занимают огромное место в жизненном пространстве человека, даже если со стороны незаметны. Я бы сказал, что геймер живет двойной жизнью, он вовлечен в двойную игру.
— И все же чрезмерное увлечение играми — это симптом внутреннего неблагополучия?
— Все виды аддиктивного поведения могут быть связаны с личностной и семейной дисфункцией, возникать как компенсаторное явление. Поэтому люди, когда кто-то атакует их аддикцию, могут реагировать агрессивно.
Но бывают и другие причины к тому, что человек выбирает игровое пространство как наиболее комфортное для себя. И тут важно отделаться от предубеждения, что «нормальная жизнь» — это когда ты не играешь в онлайн-игры вовсе. Хотя именно такое представление доминирует в общественном дискурсе.
В современном мире без компьютерных игр не обойтись, потому что геймификация встроена в обучение.
Например, у таксистов и у летчиков отработка навыков идет в специально придуманных онлайн-играх, где при успешном прохождении ты получаешь определенное место в рейтинге. Это не только дает возможность практиковаться, но и положительно влияет на самооценку будущих специалистов, помогает им поверить в свои силы.
— Есть ли люди с предрасположенностью, которым лучше вообще не подходить к азартным играм?
— Я призываю максимально избегать стигматизации играющих людей. Есть ситуации, в которых люди будут искать в компьютерной игре необходимую поддержку, и со временем сами найдут в себе силы от нее отойти. Существуют же 12-шаговые программы и сообщества для анонимных наркоманов, алкоголиков, детей, переживших насилие, и так далее. Люди, меняя свою социальную среду, отказываются от одной опоры и используют другую.
Любой человек в некоторых обстоятельствах может стать зависимым от компьютерной игры, и не надо его за это осуждать и искать каких-то там предрасположенностей. Если мы вынуждены жить в подземелье, где нет света, нет новых ощущений и впечатлений, то вполне возможно, что онлайн-игры станут для нас наилучшим выходом. У нас просто не будет выбора.
— Тем не менее, родители всегда озабочены привязанностью ребенка к игре. Как им себя вести, чего делать и чего не делать?
— Я бы начал с вопроса: «А что не так со мной? Может быть, я мало времени провожу с ребенком, слишком поглощен своими заботами?» Уверяю вас, в большинстве случаев выяснится, что у мамы и папы просто не хватает времени на ребенка, он предоставлен сам себе. Родители могут даже срываться на ребенке, потому что он требует внимания, а им некогда.
Следующий шаг — начать менять собственное поведение. Перестать кричать, давить.
Ребенок совершенно естественно будет избегать общения с человеком, который отнимает у него главное удовольствие, да еще при этом унижает.
Дальше нужно продумать какой-то приятный жизненный сценарий — например, поход — когда сеть будет недоступна и гаджеты окажутся не нужны. При нашей жизни это непросто, и, уверяю вас, вы найдете множество отговорок, чтобы объяснить себе, почему именно сейчас для вас абсолютно невозможно остаться без сотовой связи. Так кто тут зависимый?
— Одни говорят, что сетевые стрелялки-догонялки провоцируют агрессию, а другие — что, наоборот, они ее гасят и переводят в безопасную форму. Кто прав?
— Есть исследования, которые подтверждают и ту, и другую точку зрения. Все, опять же, будет зависеть от контекста, социального ландшафта, обстоятельств. Многие из тех, кто совершил серьезные преступления, например, школьный шутинг, были увлечены онлайн-игрой с насилием.
Поэтому каждый человек в современном мире должен осваивать навыки саморегуляции, чтобы контролировать свою вовлеченность в онлайн-пространство и виртуальное общение. Это касается не только компьютерных игр, но и, скажем, общения в социальных сетях.
Наверное, на сегодняшний день это одна из главных задач человеческого саморазвития.
Иллюстрации: нейросеть Midjourney