Деревня

Имея всё, район в нулевые годы не только не выбрался из катастрофы начала 90-х, но и утонул еще глубже. Понять, как это происходит, разложить на составляющие это фаталистическое «так сложилось» - пытаешься хотя бы для того, чтобы отвлечься от накатывающего в этих местах ужаса за будущее всей нашей земли.

У нас все как было: сугробы до головы, розовое небо и свежий ветер. "Когда думаешь о доме, то разве он далек?"

Я, знаете ли, хожу по-простому обычно: джинсы, кофта, куртка, кроссовки или зимние ботинки. И вместо дорогого портфеля - сумка тряпочная, китайская. И вот стали мы как-то с товарищем моим наблюдать, что в архангельских кабинетах отношение какое-то несерьезное, ироничное даже, можно сказать. Все в костюмах сидят, один я в кофте.

- Так вы тут и спали? - Да. - А как же шум: петухи, птицы, мы в огороде возимся. Шумно ведь - нельзя спать! - Баб Настя, это не шум. Шум в городе: машины рычат, музыки играют и разные там курды-бурды. А петухи с птицами - это благодать.

По-моему, большинство старушек не понимает хода службы. Они просто как Вифлеемские пастухи стоят пред вратами вертепа и ждут Его. Вот Он скоро выйдет в Теле и в Крови, чтобы дать им целование через Чашу и Крест. И тогда они, утешившись, пойдут домой.

Есть у нас в селе хорошая такая бабушка, а ее невестка из дома выгнала, и живет солдатская вдова третий месяц в бане. Она бабка хорошая, правильная. Но боюсь, вдарится в религию, если мы ей не поможем. Человек-то слаб.

Известный американский демограф Филип Лонгман рассказал в интервью нашему корреспонденту, смогут ли российские женщины отказаться от карьеризма, почему россиянам пора стать культурно консервативными и что делать с иммиграцией.

И не беда, что еще не было полов, что вокруг неоштукатуренные стены, что вместо иконостаса – три натянутые по проволоке простыни, с приколотыми булавками репродукциями икон – в воссозданном из казалось бы окончательного небытия храме, служилась служба Божия. Христа Рожденного славили и началу собственного спасения радовались.