Исповедь

В нашем обычном городском храме в первое воскресенье поста обычно причащается около тысячи человек. Исповедовать такое количество людей у священников не хватает ни времени, ни сил. Когда в очереди на исповедь к одному священнику стоит триста человек, то даже если каждому уделить только по минуте, это займет пять часов.

Великий канон взывает к Богу от лица одного человека: «Помилуй мя. Боже, помилуй мя» Но есть ли у нас некая общая греховность, общая немощь и общее беззаконие?

Очень желательно понять, что исповедь – это не сладкое утешение. Пусть нам будет неприятно от того, какие мы на самом деле. Пусть будем понимать, что это в нашей душе произошло. Мне кажется, это гораздо правильней, чем человек после исповеди радостно отходит: «Ух, легко, хорошо! Жизнь продолжается». Лучше пусть будет тяжело.

'Я не могу не сердиться — меня родители плохо воспитали'. Или: 'У меня такой характер, с этим уже ничего не поделать'. Или даже: 'Кто грубит? Я?! Это неправда, я со всеми всегда общаюсь очень вежливо и культурно'.

Одного она встретила на рынке в светской одежде, второй слишком молод и на старца не похож, третий в разговоре вместо духовного совета и цитирования св.отцов ей анекдот рассказал, четвертый музыкой увлекается, а батюшке это недолжно… Не выглядят они как священники.

Не окончив даже заочной семинарии, не выучив хорошенько и катехизиса, такие батюшки с необычайной смелостью принялись наклеивать ярлыки еретиков, модернистов и отступников едва ли не на всех современных православных богословов.

Ты должен исповедоваться решительно, то есть ты должен перед духовником принять твердое и непоколебимое решение, что предпочитаешь тысячи раз умереть, нежели еще раз согрешить по своей воле

Когда было давление на Церковь со стороны властей, в Церкви были другие люди, чем сейчас. Люди действительно веровали, для них вера была важней, чем их социальное положение. И молитва была другая – более искренняя, наверное.