Мегаполис

Каждый год перед обычным городским жителем неизбежно встают два практических вопроса. Как посещать богослужения, если рабочее время во время поста не сокращается? Как поститься, если, проводя целый день на работе, ешь то, что предлагает общепит?

И вот закончилась пасхальная ночная служба, я из храма вышла и стою на ступеньках, чуть не плачу. Так не хочется домой идти. Представляю себе, как духовенство и хор сейчас пойдут разговляться в трапезную, постоянные прихожане разбредутся по своим веселым компаниям, а мне праздновать не с кем.

В транспорте настолько близко стоят человек к человеку, вплотную, дышат друг другу в лицо — а ты этого совершенно не чувствуешь. Стоящий вплотную тебе совершенно чужой, ты ощущаешь, что в какой-то броне стоишь, что ты — один. Уйди в себя и твори молитву.

Духовная жизнь - это когда на твоем лице есть отблеск Славы Божией и любой прохожий на улице хочет спросить именно у тебя, сколько сейчас времени, лишь бы с тобой поговорить.

Из малых городов уходят остатки молодежи: нет работы. И они остаются своего рода «домами престарелых», где люди будут доживать отпущенное им время.

Однажды в антракте зашла в гримёрную – поправить грим, причёску, платье… Взглянув в зеркало, увидела, что на меня смотрит совершенно незнакомая женщина, даже с другими чертами лица.

На Большой Дмитровке закрылся магазин «Молоко». Больше не будет тех лепных потолков, той системы «выбрал у прилавка – выбил на кассе – вернулся к прилавку за товаром» – словом, той ауры, которая в «Молоке» присутствовала всю его долгую жизнь. Действительно долгую, потому что это было одно из последних торговых заведений Москвы, не менявших вид и профиль с царских времен.

Человек, будучи окружен многотысячной толпой, подчас безнадежно одинок. Одинок – но почти всегда лишен уединения. Нас окружают люди на работе, сдавливает людской поток в метро, окликает со всех сторон реклама, мы завалены письмами, комментами, приглашениями. Дома – домашние, а они – известно кто.