Миссионерство

Все понимали, куда мы едем, и была какая-то тоска, ведь убили человека, а значит, мы увидим плачущих людей, растерянные лица… А когда мы приехали, то увидели, что все тихо, спокойно, в храме никто не плакал, и у людей — радостные лица. Мне стало интересно...

Висячий мостик соединяет берег Катуни с островом. Понятно, что он функционален: там нельзя было сделать капитального моста. Но для людей, идущих по этому колеблющемуся мостику, он становится своего рода образом веры многих и многих: нетвердый, нащупываемый с неким страхом путь к Истине.

Нет, в моём храме я – не Кураев. Я просто безымянный диакон. В храме я отдыхаю от всей публичности. Да и малыши, дошколятки – зачем им Кураев? Храм мой, кстати, знаком всей стране, потому что он несколько раз появлялся в фильме 'Ирония судьбы'. Но тогда он был закрыт.

Архиерей должен быть доступным для всех, не отгораживаться от мира стеной секретарей, поэтому я никогда не убегаю после богослужений - остаюсь и отвечаю на вопросы прихожан. Нужно дорожить каждым человеком, который приходит в храм.

Небо над нами – общее для всех. Кого-то эта наивность 'улыбнет', кому-то станет легче дышать, а кто-то, может быть, воспользуется проложенным мостиком, чтобы прийти в храм.

В акции православного молодежного движения 'Соборяне', которые взялись расклеивать плакаты с высказываниями знаменитостей о вере, можно, конечно, углядеть ошибки, но важнее другое...

Назвать нас совершенно безблагодатными было бы хулой на Истину и на длящуюся Пятидесятницу. Стало быть, наши успехи должны быть уникальны и грандиозны. Но где эти успехи?

И вот однажды на заседание Священного Синода приходит священник, рукоположенный пять лет назад. Более того, про этого священника известно, что он был майором КГБ. И вдруг он начинает спорить с нашими синодальными старцами.