Молятся все время, со всем порывом, всей жаждой, голодом, отчаянием, во всем устремлением души, и чтобы сделать нашу молитву актом богопоклонения, — поклонения, обращенного к Богу, существенно — ясно осознавать, кому мы молимся, к кому обращаем глубинный крик нашей души и всего нашего существа.
Если не определять молитву как благочестивое упражнение, выполняемое при некоторых определенных условиях, то молятся все люди и все время, но они не всегда молятся Богу. Они могут молиться Его противнику.
Сидит человек, охватив голову руками в состоянии, как мне показалось, глубокой подавленности. Я подошел к нему, обнял за плечи и сказал: «В чем дело?». Он обернулся ко мне и начал плакать, а потом рассказал, что женат уже двадцать пять лет, что он священник. И он обнаружил, что больше не любит свою жену, и единственный выход для них — расстаться. А если он расстанется с женой, то расстанется и со священством, потому что это будет полный крах всего, во что он верил.
Мое священническое служение начиналось в очень бедных регионах Литвы, где у меня было 4 прихода, чтобы доехать из одного прихода на другой, надо было километров 70 или пройти пешком, или голосовать, чтобы останавливались машины. Одна машина проезжает, другая, третья, пятая, десятая - никто не останавливается. Тогда начинаешь молиться святителю Николаю. И обязательно остановится какая-то машина.
Если почитать поучения преподобных отцов, много ли мы найдем там уставных наставлений? Они, конечно, есть, но это лишь малая часть святоотеческих творений как по смыслу, так и по объему. Главный акцент в этих книгах делается не на внешних сторонах жизни, а на внутреннем состоянии человека.
Сегодня вниманию читателей предлагается беседа с настоятелем храма Сорока мучеников Севастийских протоиереем Максимом Первозванским. Когда я пришел в Церковь и спросил у священника как мне молиться, он мне сказал: читай «Отче наш» утром и «Отче наш» вечером. Через пару недель я пришел к нему снова и сказал, что мне маловато
Почему у нас такое стремление все формализовать? Почему у нас такая непоколебимая вера в то, что сама форма, само прочитывание-вычитывание в любых условиях от корки до корки, от звонка до звонка имеет хоть какой-то смысл? Что такое люди, сидящие в толкучке метро с молитвословами? Кому это нужно? Кому, ради кого, ради чего? Вычитывание правила или Акафистов в метро, в суете, в беготне – кому нужна такая молитва?