Монахи

Летом 1915 года наступил окончательный духовный кризис. Николай ощущал состояние полной безысходности. И вот неверующий молодой человек от всей глубины своего существа, почти в отчаянии, начал молить: «Господи, если Ты есть, то откройся мне! Я ищу Тебя не для каких-нибудь земных, корыстных целей. Мне одно только надо: есть Ты, или нет Тебя?"

Не знаю, занимаются ли современные англичане подобными вопросами... Так вот, однажды сидел этот англичанин и пристально глядел в окно. Вдруг он говорит: —Теперь мне это понятно...—Что тебе понятно? — спросила его жена. — Теперь мне понятно, — сказал он, — как наши тела после всеобщего воскресения мертвых будут прозрачны.

Вот письмо. В нем меня обзывают самыми площадными ругательными словами. Особенно за мои собеседования в монастыре. Думаю на того, на другого..., но кто бы это ни был, это мой благодетель. Может быть, Господь за это простит мне что-либо из моих грехов.

Прошлый год весной, когда я возвратился из Оптиной в Москву, все меня расспрашивали: "Я слышал, что вы ездили в монастырь? Ну, как? Что?" Все были чрезвычайно удивлены тем, что я хочу поступить в монастырь. Помню, одна молодая дама, лет 22—24-х, еще только 2-3 года замужем (с мужем она живет ничего, хотя и среднего сословия), встретив меня, предлагала подобные вопросы.

Считаю долгом сказать вам про себя: еще в Казани, когда я решил все окончательно бросить и подал прошение об увольнении, я отдавал одному сослуживцу прощальный последний визит перед самым отъездом. Еду на извозчике мимо одной церкви в честь Пресвятой Троицы, на стене которой была икона Спасителя во весь рост, с распростертыми руками.

Много чудес происходило по батюшкиным молитвам к Господу. Мои родители повенчались по батюшкиному благословению, когда приехали навестить нас с сестрой в монастырь. Если бы я чаще прислушивалась к батюшкиным советам, и моя жизнь сложилась по иному, я не совершила бы столько ошибок, за которые мне теперь так стыдно и больно.

Поступивший в семинарию при нашем монастыре молодой человек (из алтайских немцев, ставший гражданином Германии) украл в монастыре из сейфа 180 тысяч долларов. Эти деньги мы долго копили, издавая книги, чтобы купить зерноуборочные комбайны для подъема разрушенного хозяйства, взятого нашим монастырем в Рязанской области.

Как-то мы встретились с Анной Михайловной на могиле отца Василия, и почему-то у меня возник такой «журналистский» вопрос: что бы она могла сказать о нем в двух словах. Тем не менее, я услышал удивительный ответ. Она, совершенно не смущаясь, без всякой подготовки, сказала: «Он за всю жизнь не сделал никому никакого зла».