Наводнение

Показывая мне заполненный водой подвал, трещины в стенах и черную плесень, Громовы говорят, что нет смысла заниматься просушкой — оставаться в этом доме все равно нельзя. В настоящий момент они с трехлетним ребенком живут в пункте постоянного проживания, оборудованном в общежитии пединститута.

— Зачем тебе туда? — то и дело слышала я очередной вопрос, и сама внутренне вопрошала, а действительно, зачем?! Может, перевешивало желание завершить начатую в Крымске летопись? Или выразить поддержку, о которой кроме меня никто не узнает… Как объяснить, этот мощный внутренний зов, которому ты не в силах противиться? Меня поймут только те, кто услышал его в себе.

Как это понимать?! Всем миром собирали помощь, собрали... И наткнулись (простите за банальность) на стену абсолютного безразличия...

Потребовалась неделя, чтобы выпросить у Светы счет в банке. Она сплавала на лодке в отделение и узнала. Прислала со словами: «Я никогда ни у кого ничего не просила… Может, не будем, Алла?»

При распределении помощи приоритетными категориями станут многодетные семьи, одинокие люди, инвалиды, семьи с детьми-инвалидами, а также люди, по формальным причинам не получившие государственную компенсацию.

'Дядя Витя, выгляни в окно! — кричит наша провожатая. — Тут вещи привезли'. Вместо окна дядя Витя появляется на пороге затопленной двухэтажки. Вид совершенно потерянный, на вопрос о том, что ему нужно, обреченно машет руками: 'Ничего!'

Над одним из домов взвился в небо российский триколор – если учесть, что остров – территория пограничная, то это своего рода знак: решимость жителей не отдавать ни пяди русской земли, даже на откуп стихии.

Пострадавшие нуждаются не только в гуманитарной помощи, но и в духовной поддержке. По благословению архиепископа Биробиджанского и Кульдурского Иосифа в пунктах временного размещения людей организовано круглосуточное дежурство духовенства епархии.