Поэзия

Я хотел бы поделиться с Вами одним воспоминанием, которое всегда у меня возникает, когда я читаю стихотворение Пастернака «На Страстной». Мне было 18 лет. Я служил в военном оркестре, наша часть располагалась в московском районе Медведково.

Шумит народ, тупой и дикий, / Бунтует чернь. Как в оны дни, / Несутся яростные крики: / "Распни Его, Пилат, распни!

Скажу сразу: когда Михалкова называют беспринципным царедворцем «при всех режимах», — это неправда. Просто некоторые наши утончённые коллеги не могут поверить, что существуют на свете искренние государственники и охранители…

Сегодня начать разговор о христианской культуре означает пойти на риск. Это словосочетание может выглядеть в лучшем случае как нечто из области истории, в худшем - из области идеологии. Сама встреча этих слов противоречива.

Поэтическая речь — дар, данный человеку Богом, ее начало — еще в Эдеме. И желание, осознанное или подспудное, найти единственно верные, по-особому звучащие, не тронутые житейским тлением, драгоценные в своей подлинности слова — общее для адептов и нелегкой науки молитвы, и высокого искусства поэзии.

Пастухи дремали в пустыне, / Им явился ангел с небес, / Сказал: 'Исполнилось ныне!' — / И они пришли в Вифлеем.

Так легко, как снежный пух, / Рождества крылатый дух / Озаряет небеса,/ Сводит праздник на леса

И пустыня уже приготовила Ему вертеп. И небо уже зажгло для Него звезду / и пастухи уже развели огонь, разложили хлеб,/ и волхвы потекли в путь, / и праведники вострепетали в аду...