Проза

Уплетаю копеечный беляш, запивая его самым жалким, дешёвым пивом. В это время передо мной нищий человек, если это создание вообще можно называть человеком, берёт деликатесы, которые я позволяю себе только по праздникам. Меня это просто взбесило. Перестаю жевать и спрашиваю: - У тебя чего, мужик, день рождения сегодня, что ли?

Я ехал и увлечённо что-то ей рассказывал, и не заметил, как сорвалось грубое слово. Я извиняться - бесполезно, в мою сторону даже не смотрит. Надо было немедленно спасать ситуацию, но как? Срочно нужен был подвиг.

За несовместную с жадностью широту своей души о. Николай принимал боязнь выглядеть скаредным и суетливым стариком перед молоденькими продавщицами супермаркета. По этой причине каждый раз, при походе в магазин, он не брал с собой ранее использованные полиэтиленовые пакеты.

Автобус, на котором час назад приехала семья, хо­дил только до Прохорова. Оставалось пройти около пя­ти километров до Малинок — деревни, где они жили. И давно бы семья была дома, если бы не дождь и внезапные молнии. Дождь еще ничего, а вот гроза напуга­ла всех, и ребятишки первыми забежали в сухие тем­ные сени.

У Петра Алексеевича радость. Внук приехал. Издалека. Из России...

«Чем живут эти люди?» — думал он, вглядываясь в серые лица мужиков, вслушиваясь в их однообразные матерные разговоры. «Чем живут эти люди?» — повторял он вопрос уже в кафе, глядя на мужиков с руками без мозолей и женщин с длинными ногтями. Костя хотел узнать у людей о том, как и для чего жить. И он начал спрашивать.

У попа была собака, он ее любил. Прослышал по случаю, что в Киевской академии учат псов человеческим языком разговаривать.

А потом неожиданно вернулась мама. Почему неожиданно, ведь вроде бабушка каждый день предупреждала: - Скоро мамка твоя приедет. Вот ты тогда над ней воду и вари. Но она так часто повторяла эти слова, что я уже перестал в них верить