Если священник соглашается быть моим духовным отцом, я верю, что он мне не просто по-человечески что-то советует, но через него мне советует Господь, и я должен проявить послушание. Проявлю ли, зависит от моего свободного выбора, но в случае послушания духовнику Господь подаст Свою благодатную помощь.
Как готовиться к исповеди постом — причащаешься часто, а вроде никаких безобразий за неделю не сделал? Современный человек много времени проводит в социальных сетях — как каяться в том, чем согрешил в виртуале? Отвечают священники.
В нашем обычном городском храме в первое воскресенье поста обычно причащается около тысячи человек. Исповедовать такое количество людей у священников не хватает ни времени, ни сил. Когда в очереди на исповедь к одному священнику стоит триста человек, то даже если каждому уделить только по минуте, это займет пять часов.
Великий канон взывает к Богу от лица одного человека: «Помилуй мя. Боже, помилуй мя» Но есть ли у нас некая общая греховность, общая немощь и общее беззаконие?
Очень желательно понять, что исповедь – это не сладкое утешение. Пусть нам будет неприятно от того, какие мы на самом деле. Пусть будем понимать, что это в нашей душе произошло. Мне кажется, это гораздо правильней, чем человек после исповеди радостно отходит: «Ух, легко, хорошо! Жизнь продолжается». Лучше пусть будет тяжело.
В продолжение обсуждения статьи протоиерея Павла Великанова «Покаяние нераскаянное» - комментирует протоиерей Игорь Гагарин, настоятель Иоанно-Предтеченского храма села Ивановское.
Исповедь наша — уже не исповедь, а нудное перечисление бесполезных вещей, которые не делают человека ни лучше, ни хуже. Такие исповеди — настоящее препятствие для духовного роста, и уж точно они не имеют никакого отношения к покаянию.
Вы можете себе представить, что человек однажды скажет: «У меня раньше не было терпения и смирения. Теперь они уже есть. Вот любви пока нет. В этом и исповедуюсь»? Такие слова невообразимы.