Война

Если бы военную медсестру Галину Засыпкину встретил какой-нибудь советский режиссер, то решил бы, что перед ним идеальный типаж советской девушки-активистки. Наверное, он не поверил бы, если бы ему сказали, что бойкая пышноволосая «активистка» — рясофорная послушница уральского монастыря.

В отличие от «Предстояния», «Цитадель» почему-то всё же ругают не так снисходительно и бесстрастно. Зритель сердится на создателя фильма, потому что ему больно, а значит, режиссёр своей цели добился – ему удалось задеть какую-то струну, которая не оставила равнодушным даже самого убеждённого скептика.

Обычно, оценивая вклад Русской Православной Церкви в Победу в ВОВ, говорят о ее материальном участии. Так, на­пример, говорят о танковой колонне "Дмитрий Донской", эскадрилье "Александр Невский", о 300 миллионах рублей, собранных верующими в фонд обороны. Да, конечно, это факты, но нельзя считать, что они исчерпывают вклад Церкви в победу.

Однажды утром мама Лиды прибежала сильно взволнованная, стала быстро одевать Лидочку и собирать вещи. Их погрузили с еще несколькими русскими семьями в два грузовика и повезли на восток. Уже по дороге Лида узнала, что началась война, папа остался защищать город, а семьи русских из Польши спешно эвакуируют.

Когда дедушка мой, Павел Андреевич, пятнадцати лет вернулся с войны в отчий дом, то обнаружил и свою могилу. Семья, горестно принявшая шесть похоронок, и мальчика – своего единственного наследника – уж «схоронила».

Чем отличается картинка о ситуации в Сирии на телеканалах от реальности – об этом рассказывает в интервью директор Иорданского клуба Анхар Кочнева. Она занимается туристическими программами на Ближнем Востоке, постоянно выезжает в Сирию и находится на связи сотнями людей в регионе.

Одним из бестселлеров последних лет по праву стала трилогия политика и профессора МГМИО Владимира Мединского "Мифы о России". Мы пришли к Владимиру Мединскому острыми вопросами о войне, об исторической памяти и современной России.

Итогом вооруженной интервенции в Ливию будет то же самое, что и в Ираке: дезинтеграция, нищета, гражданская война, превращение униженных и оскорбленных Каддафи племенных вождей в нефтяных магнатов регионального масштаба, передача нефтяных богатств в руки западных корпораций, тысячи беженцев. Это много хуже, чем при любой диктатуре.