Война

Сталин хотел подписать договор о взаимной помощи с Британией и Францией. Чтобы осуществить этот замысел, он пригласил в Москву возглавить эти переговоры британского министра иностранных дел лорда Галифакса.

И я задумался: а что для меня – главное? В жизни со всем можно примириться, кроме чего-то самого главного. Не случайно Иоанн Предтеча называл только три вещи: не клевещи, бери, сколько тебе дают, не обижай никого.

Когда военные действия закончились, Церковь приступила к деятельной активной помощи. По всем храмам объявили сбор средств на оказание гуманитарной помощи пострадавшим жителям Южной Осетии. Что удалось сделать православным и как были израсходованы собранные средства?

Прежде всего, мне бы хотелось отметить гениальность командующего первого Белорусского фронта, в последующем маршала Советского союза, Рокоссовского К.К. Сталин на первых порах не согласился с его планом, заставил подумать ещё раз и вернуться к этому разговору. Но Рокоссовский настоял.

Наша нынешняя беседа посвящена духовности современного военного человека. Эту актуальную тему обсуждают с разных ракурсов диакон московского храма Спаса Нерукотворного Образа на Сетуни, ветеран Великой Отечественной войны отец Николай Петрович Попович, а также молодой офицер, окончивший высшее военное училище, и литератор. Оба собеседника о. Николая пожелали остаться неназванными.

Вопрос о реальных потерях, понесенных Русской Церковью в Великой Отечественной войне, равно как и вообще о религиозной жизни нашей страны в годы борьбы с фашизмом, по понятным причинам до недавнего времени не мог стать предметом серьезного анализа. Попытки поднять эту тему появились лишь в самые последние годы, но зачастую они оказываются далеки от научной объективности и беспристрастности.

Еще раз прижал к груди своей жену и родных, но... сердце не камень, сколько ни крепись: все рыдают. Можно ли найти человека, который бы в эту минуту сдержал себя? Мне кажется, нет; по крайней мере, чего боялся я, то и случилось — разрыдался дико, страшно, казалось, вся душа выйти хочет куда-то, а пред глазами жена, почти упавшая на руки близких, родители, родные, народ... все рыдает

Люди ошибочно привыкли считать, что в царских домах живет счастье. Думаю, едва ли не самая тяжелая жизнь в чертогах! Особенно в предреволюционное время, когда дворцам отовсюду грозили беды, покушения, взрывы, бунты, вражда, ненависть. Нет, "тяжела шапка Мономаха". И как легко понять, что этим людям в такую трудную годину хотелось иметь в ком-нибудь опору, помощь, утешение. Мы, духовные, - причин немало, и не в одних нас были они, - не сумели дать этого требуемого утешения: не горели мы.