Воспоминания

Каким-то чудом прихожане смогли передать им в заключение хлеб, вино, пасхальное яичко. Вместо престола они положили одного старенького архиерея, чтобы служить литургию на его мощах — ведь все они на тот момент были исповедниками. Разумеется, на тот момент он был жив, но когда служба закончилась, архиерей оказался мёртв.

Когда я в первый раз приехал в Россию, для меня было неописуемой радостью, что на улице говорят по-русски. Человеку, который в России живёт, это понять трудно. Здесь всем привычно: пошёл в храм, вышел на улицу, везде — русские.

Вспоминаю своё последнее лето перед школой. Я гуляю около дома, за мной как всегда присматривает бабушка, и вдруг довольно быстрым шагом к нам приближается соседка, а она временами даже ходит с двумя палочками. Что же заставило бабу Галю так стремительно идти?

На мне лежала доставка хлеба и доставка воды. Мы ходили за водой на Неву: брали ее напротив памятника адмиралу Крузенштерну. Трудность была в том, что ступеньки ледяные: по ним трудно было спускаться и еще труднее — подыматься. Ты знал, что если упадешь и не встанешь — тебя никто не поднимет. Не потому что плохие люди, просто сил ни у кого не было.

Я был практически один-единственный ребенок на нашем деревенском приходе среди бабушек. Мне всегда было с ними интересно, и чувствовал я себя в своей тарелке, это был мой мир. Не придуманный, а реальный. И для меня «Христос Воскресе» не было строками какого-то литературного произведения. Это было самой жизнью. И до сих пор, как только я услышу на Пасхальной службе этот первый возглас, в душе все обрывается – до слез.

'Слава святей', - возглашает настоятель, и в этом момент взгляд мой падает на лицо этого человека: огромные, на выкате, глаза больного, улыбка до ушей, обнажающая десны. То есть картина – явно далекая от привычных представлений о красоте. Но в этой уродливости была видна настоящая, ничем не прикрытая радость.

Читаю Страстные Евангелия. Жуткое ощущение. Ничего не могу поделать со своим образным восприятием прочитанного. Над Ним издеваются. Бьют по щекам, тростью по голове, летят подзатыльники, гогот, плюют в лицо… Ком в горле, голос срывается. Ощущение бессилия.

Игумен Петр Еремеев, протоиерей Александр Агейкин и священник Феодор Людоговский - о Великом четверге