XX век

Слова эти принадлежат человеку, много видевшему и много пережившему на своем веку… В годы революции он потерял все, что заключается в одном слове – «родина», и долгие годы был вынужден скитаться по миру для того, чтобы однажды вернуться в Россию не с обличением и гневом, а с кротким напоминанием о Христе.

В его шкафчике, в комнате под храмом, где потом была библиотека, хранилась огромная стопа записок. Он брал пачечку такого размера, чтобы за службу успеть и вынимал из просфор частички за каждое имя. Порой приговаривал: - Ты знаешь, чья это записка? Помнишь (называл имя), она стояла у 'Скоропослушницы'?

Какой была повседневная жизнь соловецких узников, по большей части без вины оказавшихся в заключении, сокрытая от «нового поколения советских граждан»?

В жизни земной встречаются две княгини, претерпевшие за свою жизнь тяжелые скорби и мучения, отдавшие себя служению простому люду и Господу, чтобы потом встретиться в жизни небесной, прославленные в лике святых ...

Труп, выставленный на общее обозрение, да еще и на главной площади страны – все-таки зрелище экзотическое. Даже тела фараонов помещали глубоко под землей и запросто поглазеть на них было невозможно.

Корову у них увели, а он пришел и сразу, как узнал, говорит: "Надо молебен служить". Матушка ему: "Саш, да ты что?" А он детей поставил на коленочки и стал святителю Николаю благодарственный молебен служить. После этого у него более чем в течение года каждое утро на крыльце корзинка с двумя бутылками молока и буханкой хлеба стояла. Дети смотрели - не смогли увидеть.

Именно эта детальность, вместе с тщательным анализом, делает книгу ещё одним шагом к демифологизации прошлого. С мифами можно только и бороться фактами.

Дух будущего борца за Церковь, богослова и мученика святителя Илариона воспитывался в благодатной среде сельского храма; дружная православная семья заложила в нем основы того душевного здоровья, которое помогло ему выстоять в нечеловеческих условиях советских тюрем лагерей.