Жизнь Церкви

Помню, в храм приходишь, а там одни бабушки стоят. Одни бабушки, даже дедушек мало было. И я подумал: 300 миллионов человек строят коммунизм. А я — верующий человек, и должен вместе с ними атеистическое общество строить? И решил — после армии пойду трудиться в храм.

Мы не хотим тратить время на катехизацию, не хотим заниматься миссионерством, хотим идти к бизнесменам, а не к рабочим; к офицерам (да еще и старшим), а не к солдатам или не хотим участвовать в жизни прихода ровно потому же, почему и не служим бедным. Нам люди безразличны.

Слова, сказанные бездумно, сказанные заученно и просто потому, что «так надо» — порождают пустоту. И сегодня становится пусто не только на шумном празднике жизни в телевизорах, но и в ограде храма. Пусто метафизически.

Владыка встретил приветливо, поил нас чаем и долго беседовал с генералом. Обо всем. О вере, об истории, о собственной жизни и родственниках, о том, как времена эти непонятные пережить. Я просто слушал и ждал, когда же они о моем храме заговорят. Не дождался…

Когда это слово слетает с языка, то как-то путаешься, потому что нет ничего более неопределенного в нашей общественной мысли, чем понятие интеллигент.

Сегодня столица Урала стала пятым городом, в котором появилась скульптурная композиция, посвящённая Муромским святым.

Новый «Проект положения о монастырях и монашествующих» устарел лет на 20-30. Его нельзя дорабатывать, это не сырой документ, как его многие уже окрестили. Он концептуально не годится для решения современных проблем.

Мы, было дело, слишком увлеклись пиаром. Очень хотелось, чтобы Церковь выглядела сильной, влиятельной, благополучной. Очень при этом не хотелось говорить о внутренних проблемах (хотя всем очевидно, что они есть).