«Каждый пятый ребенок живет за чертой бедности». Экономист Наталья Зубаревич
Подписывайтесь на наш подкаст:
Доходы падают, цены растут — но медленно
— Наталья Васильевна, весной были разные прогнозы по развитию экономической ситуации, возможному спаду экономики. Какие из них подтвердились, а какие нет? Что пошло по неожиданному сценарию?
— Практически все. В марте всем казалось, что спад будет быстрый, сильный, резкий, не обвал, но более чем заметный. По факту это сменилось ощущением, что мы попали в долгую резину, которая тянется, тянется, тянется. Понятно, что бесконечно резина не может растягиваться.
Но все оказалось не так, как ожидалось. Если я правильно помню, еще была высоченная инфляция, очень дешевый рубль, Центробанк и Минфин в то время не накопили столько, сколько потом они накопили с относительно замороженных счетов. Все сильно поменялось.
Этот кризис, наверное, сложно было прогнозировать по той простой причине, что он — «невидана зверушка». Такого не было никогда.
Первое — все недооценили инерцию российской экономики, а в нее еще входит запасливость российского бизнеса. Запасы комплектующих, за исключением автопрома, оказались существенно больше, позволяя работать.
Второе — все недооценили профессионализм финансовых властей, которые купировали банковскую панику практически мгновенно. Но дальше не они, а уже жизнь привела к тому, что рубль, изрядно подешевевший, начал быстро толстеть, потому что уже не был конвертируемым. Вывести из России валюту было практически нельзя, и рубль стал балансироваться тем, чем никто не ожидал — соотношением экспорта и импорта.
Фото: freepik.com
Поскольку цены на сырье были феерические, резкий спад продаж еще не случился, он сейчас идет потихоньку. Соответственно, в страну влетало немыслимое количество валюты, а импорт, кто не знал, в марте-апреле упал — цифр нет, они закрыты — примерно в 1,5 раза. Он за год будет минус 30%. Раз так, спроса на валюту особо нет, рубль крепчает, все замечательно. Вот этого не ожидал никто!
Третье — завершалась инфляция, она практически остановилась, половину лета мы прожили с дефляцией (дефляция — снижение общего уровня цен на товары и услуги. — Примеч. ред.), пусть слабым, но удешевлением. Это тоже не ожидалось, потому что в развитом мире инфляция продолжается.
Одна из причин — это снижение платежеспособного спроса населения. Люди меньше потребляют, соответственно, выше цену поднять вы уже не можете.
Еще одна причина — российский бизнес. Я была на одном предприятии, разговаривала с людьми, которые им управляют, и задала им вопрос: «Когда вы начали крутиться, понимая, что произошло, и что-то надо делать, через какое время после 24 февраля?» Мой собеседник посмотрел на меня, как на большую дуру, и сказал: «25 февраля». Ошалев, они, тем не менее, начали мгновенно работать.
Тут же к вопросу о профессионализме — меры правительства по параллельному импорту. Они развязали руки. Не все получится, но обвальный шоковый спад не допустили.
А дальше — что вам больше нравится. Вам нравится упасть, полежать, поплакать, потом как-то выползать потихоньку, хотя непонятно как. Или то, что мы имеем сейчас — не быстро, не резко, шаг за шагом ухудшение, ухудшение и ухудшение по многим параметрам, не по всем.
Падение продолжается, но у него невысокая скорость. Это позволяет адаптироваться и бизнесу, и населению.
Почему люди словно ничего не замечают, все, как было, так оно и есть? Первый квартал дал спад реальных доходов населения — минус 1%, второй квартал — минус 2%. Но уже начали работать четкие меры, направленные на менее доходные группы населения — повышение минимального размера оплаты труда на 10%, индексация пенсий на 10% и повышение прожиточного минимума на 10%. Это значит, под него подпадают дополнительные группы населения, которые могут претендовать на помощь — низкодоходные, семьи с детьми.
Сыграла огромную роль еще одна мера — расширение круга получателей помощи для семей с детьми от 7 до 16 лет. Немалые деньги — под 500 миллиардов рублей. У нас много таких семей. Кто забыл, каждый 5-й российский ребенок живет в семье с доходами ниже прожиточного минимума (Росстат, 2018 год. — Примеч. ред.). Части семей с детьми помогли регулярные ежемесячные выплаты. Поэтому спад реальных доходов населения был скромным.
Фото: gu.ru
По российским временам 1–2% — это немного. Но у всех спад доходов проявился по-разному. Многие сократили потребление того, что мы называем корзинкой бедных. Это просто — ищете дисконты, когда магазины делают распродажи, покупаете более дешевую продукцию, но структурно она не сильно меняется. Главные в этой корзинке — еда, коммунальные услуги и общественный транспорт, от них никуда не денешься.
В течение полугода шаг за шагом начинают менять структуру своего потребления те, кто к бедным не относится. У меня язык тяжело поворачивается назвать этих россиян средним классом, он у нас специфический. Только 10-15% от силы — те, у которых уровень доходов приличный, ближе к европейскому среднему классу. Почти половина населения — это ниже среднего, между средними и бедными.
У вас уже по многим причинам Турция all inclusive уехала. Бюджетная машинка KIA, скорее всего, тоже.
Новый гаджет — осваивайте китайское. Тут меняется уже не количество еды, которую вы покупаете, или ее цена, а то, что вы можете себе позволить. Конечно, это не радует, но когда этот процесс не одномоментно происходит, а потихонечку… И Анапа — неплохое место, можно попробовать. Правда, по цене будет…
— Неизвестно, что дороже.
— Вот тут я с вами полностью соглашусь. Хотя Турция за счет авиаперевозок подорожала совершенно немыслимо. Не знаю, я сама никуда не ездила, но рассказывали те, кто это делал.
Поэтому мы с вами сейчас наблюдаем фантастический эксперимент, которого у советской России не было. Потому что в 90-е кризис был обвальным — появились товары, рубль грохнулся, все резко обеднели, но можно было покупать. Дефицит закончился за несколько месяцев. Все!
Наталья Зубаревич. Фото: Евгений Курсков / ТАСС
В 2009 году доходы так не падали. В 2015-м они упали. Росстат указал 5,7% падения доходов населения — сравните с нынешним 1-2% по кварталам. Короче говоря, люди тогда хорошо затянули пояса во всех социальных группах, но прежде всего в низкодоходных, потому что спектр потребления остался прежним. По деньгам хуже, но по возможностям потреблять принципиально ничего не изменилось.
В ковид нас всех просто закрыли. Сильного падения доходов не было, хотя люди потеряли на неполной занятости, но это был форс-мажор. Землетрясение, ковид называется. Что теперь делать?
— Затянуть пояса.
— Что и сделали.
Сейчас мы с вами видим иную картину, когда много чего-то есть среди товаров, но оно худшего качества и становится дороже.
Переход на потребительскую жизнь в обнимку с Китаем займет какое-то время в сознании людей. Веселого в этом ничего нет.
Я пытаюсь объяснить, почему люди терпеливо адаптируются. Первая причина — адского падения доходов не было. Второе — ассортиментный ряд подужался, но жить как-то можно. Третье и важное: «Что я могу изменить? Я буду адаптироваться к тому, что есть», — это базовая логика поведения российского населения.
Европа без российского газа
— У нас есть проблемы. Например, моя боль — детская одежда, с которой стало сложно. При этом мы видим, что перед Европой стоят совершенно другие вопросы. Мои европейские друзья волнуются, как они переживут эту зиму. Как вы видите возможные европейские сценарии, что будет?
— Большинство стран уже запустили программы поддержки домашних хозяйств. Либо это какой-то потолок цен, остальное доплачивает государство, либо это персонифицированные субсидии тем, кому сложно платить. Это, например, делают немцы, французы.
Страна, которая этого не делает — Чехия — получила крупную демонстрацию протеста.
Потому что людям очень не нравится, что растут коммунальные платежи – свет, отопление. Они и так немаленькие в Европе, не убийственные, но значимые.
Жители Праги 3 сентября вышли на Вацлавскую площадь с требованиями к правительству страны уйти в отставку, а также снизить цены на газ и электричество на фоне растущей инфляции.
Я не знаю, что будет. Но я ни секунды не сомневаюсь, что власти попытаются создать программы поддержки. После разбрасывания денег с вертолета во время ковида, что во многом и привело к безумной глобальной инфляции. Я надеюсь, что будет более таргетированная помощь тем, кому действительно тяжело пережить этот рост.
— Энергетический кризис?
— Я не специалист. Понимаю, что сокращение потребления будет идти не через домашние хозяйства, в основном. Проблемы будут у промышленности, прежде всего у той, которая потребляет много газа.
Фото: freepik.com
Производство минеральных удобрений, конечно, будет сжиматься. Металлургия тоже. Но это вопрос либо субсидирования издержек со стороны властей, но не всем, либо каких-то непростых времен, когда бизнесу придется это переживать. Это сложно.
Но вы понимаете, для них это закончится. Не через год-два, может быть, через три; пессимисты говорят, через пять. Но понятен горизонт окончания этой истории.
Западные компании вернутся?
— Я спрошу про дедолларизацию. Насколько сейчас безопасно хранить деньги в чем-то, кроме рублей?
— Вы не можете вытащить со вклада ни доллары, ни евро. В рублях вам их выдадут, пожалуйста. Ввоз наличной валюты в Российскую Федерацию перекрыт — это сделали страны, у которых она основная. Не знаю, в такой ситуации мы еще не были.
Можно, конечно, вспоминать про Торгсин и изъятие валюты у нэпманов, это уже черный юмор. Непонятно.
— Еще один вопрос — про поведение западных компаний. Сейчас многие ушли, какие-то подзамедлились. Как вы думаете, вернутся ли? Я вижу сейчас продажу компаний за доллар.
— Да, это есть. В Москве завод «Рено» продан не за доллар, а за рубль, я уж вас разочарую, за один рубль.
Фото: mos.ru
— Как это?
— Уход не санкционный, в основном. Он связан с тем, что на них давит общественное мнение в их родных странах. Конечно, большинство уходит, именно потому что это риски для их бизнеса от общественного мнения их стран. Правительство их не выгоняет и не заставляет.
Очень многие надеются уйти и вернуться, поэтому во многих случаях продают бизнес менеджменту компаний. Суммы мы не знаем. Можно ли эти деньги вывести? Не все это могут. Нефтяные компании просто не могут эти деньги вывести.
— Рубль можно.
— Что вы там с ним будете делать, с этим рублем? Компания Shell, озолотившись на продаже «Сахалина-2», получив рубли, что она потом с ними будет делать?
Многие надеются вернуться. Очень многие договоры продажи включают пункт, что в течение 5–6 лет уходящая компания имеет право на обратный выкуп.
Бизнес по жизни оптимист, он полагает, что все когда-то заканчивается, он все мосты за собой не сжигает.
Это касается, прежде всего, потребительского рынка — IKEA и другие, а также автопрома.
Как уходят нефтегазовые компании? Боюсь, что с концами. Компании энергетического машиностроения хотели бы вернуться. Я думаю, тот же «Сименс» вполне был бы не против. Но пока непонятно, смогут ли они это сделать.
Глобальное потепление
— В Европе были засухи, проблемы гидроэлектростанций. К каким глобальным сдвигам это может привести? Еще глобального потепления сейчас не хватало…
— Во-первых, это долгосрочный процесс. Во-вторых, мощнейшие засухи были в Европе и в Китае, не мы одни такие, и в Штатах была засуха. Это лето и нас в августе подсушило. Это может быть погодная флуктуация (флуктуация — любое случайное отклонение какой-либо величины. — Примеч. ред.).
Глобальное потепление все-таки идет. Я честно вам скажу, в ближайший год-два про него будут говорить существенно меньше, чем раньше, потому что жизнь заставляет вводить обратно в эксплуатацию угольные станции, у кого-то — атомные.
Увы, зеленая энергетика не очень стабильная. И когда газ как балансир исчезает из энергобаланса, приходится делать то, что приходится.
Поэтому краткосрочно — это некоторый откат назад, с точки зрения экологического сдвига, но у него есть вполне понятные основания.
Безработица и простои на заводах
— Кому сейчас — людям каких социальных групп и профессий — надо приготовиться к активной деятельности, чтобы не опуститься за черту бедности? Затянуть пояса или принять другие меры?
— Во-первых, бешеного роста безработицы нет. Это действительно так, в России все показатели безработицы на исторически минимальных уровнях. Безработица по методологии Международной организации труда (МОТ) — 4%, зарегистрированная безработица — 0,9%. Тишина. Потихоньку начинает расти неполная занятость, мы это увидели во втором квартале.
Возьмем три репера (реперная точка — точка, на которой основывается шкала измерений. — Примеч. ред.). Первый репер — второй квартал 2020 года, локдауны, ковид. Второй репер — последний квартал 2021 года — вход всех этих историй. Третий репер — это второй квартал 2022 года, последние имеющиеся данные.
Я беру три вида неполной занятности — простои, по соглашению сторон и по решению администрации. Во всех этих случаях вам какую-то копеечку платят, но это сильно отличается от вашей нормальной зарплаты.
Ковидный локдаун — 2 миллиона 100 тысяч с лишним, 4-й квартал 2021 года — 1 миллион 100 тысяч, второй квартал 2022 года — 1 миллион и почти 400 тысяч. Грубо говоря, 270 тысяч человек дополнительно попали в режим неполной занятости и, как следствие, их заработки сократились. Теперь возьмем нашу страну с ее 70 миллионами занятых и под микроскопом посмотрим на эти 270 тысяч.
Этот рост неполной занятости неизбежен, потому что часть предприятий потеряет возможность приобретать комплектующие, у них начнет ломаться импортное оборудование. Параллельный импорт огородами подходит не для всего, получается. Эти риски растут.
Сейчас будет перестройка угольной промышленности. Европа закрыла ввоз угля из России, а это означает, что количество угля, которое у нас добывается, по официальной оценке на 2022 год, будет минус 6%.
По металлургии Европа закрыта. Китаю столько не надо. Ищем, где только можем. По оценкам самих металлургов, за 2022 год производство стали сократится на 13%. Профильное министерство говорит: нет, на 9–10%. И это же люди, которые там работают. Они долго будут сидеть на неполной занятости, но в какие-то периоды кто-то будет уходить — медленно-медленно, потихонечку…
В большом и среднем бизнесе сразу никого увольнять не будут. В малом бизнесе — по-разному, но там будет работать опыт ковидного периода.
Что было в ковид? Чтобы получить зарплатный кредит, все нарисовали, что у них занятость 90%. Малый и средний бизнес выкрутился, и почти 500 миллиардов зарплатных кредитов осталось у него. Но реально они увольняли больше, но рисовали каких-то мертвых душ. Когда локдауны закончились, начался довольно быстрый восстановительный рост, а работники уже ушли. На рынке, где очень мало молодежи, вы где новеньких наберете?
Поэтому бизнес в России ученый. После ковидных проблем, когда приходилось повышать зарплаты, чтобы перетащить к себе работников, сейчас увольнять людей не спешат. Поэтому что-то заплатят, отправят в отпуск без сохранения содержания, но местечко будут греть. Поэтому не будет обвального роста безработицы. Он будет медленным. Как и падение доходов, и снижение ассортимента.
Этот глагол я уже устала повторять, но он очень хороший — прилаживаться будем! Вот этим мы и занимаемся, наше население.
— Мне кажется, это одна из основных черт национального характера, общее место культуры.
— Национальное… А история нашей страны такова, что либо прилаживаться будешь, либо эта жизнь тебя приладит. Черный юмор, конечно. Вы правы в том, что это базовая стратегия, причем неважно, для какой части социума.
— Да.
— Самые активные и несогласные попытались уехать. Уверяю вас, сейчас часть вернется, потому что деньги закончатся. Не у всех получается что-то найти.
Сейчас вводится новое законодательство — те, кто работает в других странах на удаленке, с них будут взимать налог на доходы физлиц — не 13%, а 30%.
Сейчас очень многие IT-бизнесы, особенно крупные, связанные заказами с государством, запрещают работать на удаленке. Человека ставят перед фактом: или ищи там какую-то занятость, или возвращайся.
Легче тем, кто уехал в рамках релокации своей компании. Она организует и рабочее место, и какой-то социальный пакет. Те, кто уезжал сам… Я не очень понимаю, как они будут искать возможность работать, потому что очень многие сидят на удаленке, работая на российский бизнес. Сейчас эту форточку будут закрывать юридически и финансово.
— И визы сюда же.
— Слава Богу, в Киргизию, Казахстан и Армению визы не нужны. Но вчера была информация, что Грузия стала хуже пускать в страну.
Что будет с ценами на бензин
— Если нефть и газ у нас будут покупать меньше, значит ли это, что внутри страны газификация станет больше? Цены на бензин, может быть, упадут?
— Давайте по порядку, начнем с газа. Сокращение его поставок было добровольным решением «Газпрома».
Вся газификация внутри Российской Федерации делалась «Газпромом» по простой схеме: получали мощную валютную выручку и ее часть расходовали на газификацию городков, каких-то сел и так далее.
Фото: voloktoday.ru
У меня детский вопрос: если у вас сжимается в разы валютная выручка — по всем оценкам объем экспорта газа «Газпромом» может сократиться вдвое — вы на какие денежные знаки будете бабушкам в деревню газ проводить? На бюджетную субсидию? Что-то я сомневаюсь, что «Газпрому» так сильно поможет федеральный бюджет. Он сам закончит год с дефицитом, пусть и не смертельным.
Поэтому про газификацию я пока помолчу. Постою в сторонке и понаблюдаю, как этот процесс будет происходить после того, как «Газпром» лишится очень значимой части валютной выручки.
Нефть — это главное сокровище нашего бюджета, потому что то, что мы зарабатываем на нефти, как минимум в 3 раза больше того, что российский бюджет зарабатывает на газе по налогообложению.
Запрет на импорт Европой российской нефти, если он состоится в декабре — это много. Он будет частично, на 2/3 точно, перекрыт альтернативными каналами сбыта — Индия, Китай. Гибкий рынок, танкерный, перенаправить можно. Вы дали дисконт, индусы у вас купили больше, а арабы, которые раньше поставляли индусам, перенаправят свою нефть в Европу. Этот рынок может подстраиваться [под ситуацию].
Но есть издержки транспортировки, страхования. Аренда танкеров для российской нефти будет стоить намного дороже. Продавать придется с дисконтом.
Чтобы перебить арабскую нефть, надо давать такую цену, которая понравится Индии. Ничего личного, только бизнес.
Соответственно, доходность будет, но это по сырой нефти.
А вот с нефтепродуктами уже большой вопрос. На многих российских заводах используются технологии 50-х–60-х годов, где велика доля так называемых темных фракций — это мазут и дизтопливо. Мы вывозили из России больше половины мазута и дизтоплива, в основном, на европейский рынок, где современные нефтеперерабатывающие заводы еще раз делали перегонку и вырабатывали бензин. В конце февраля из-за санкций прекращена покупка российских нефтепродуктов.
Уже в апреле оптовая цена на бензин падала очень сильно, потому что заводы производили, а многие западные компании прекратили покупать нефтепродукты. И заводы пошли на плановые и внеплановые ремонты.
Что будет в феврале 2023 года — дайте дожить. То, что пойдет волна плановых и внеплановых ремонтов — это к гадалке не ходи, потому что столько нефтепродуктов внутреннему рынку не надо. Но если сократится весь объем переработки нефти… Это же единый процесс, потому что если вы не перерабатываете, у вас и бензина будет меньше.
Фото: freepik.com
Что будет с ценой на бензин, я вам пока сказать не могу. Когда упали оптовые цены, розничная цена на бензин практически не шелохнулась, ну, копеек 10 назад отыграли.
— Нефть дешевеет, бензин дорожает. Нефть дорожает, бензин дорожает.
— Он не дорожал, он был стабилен. У нас есть такой демпферный механизм (механизм, смягчающий колебания цены на тот или иной товар на внутреннем рынке. — Примеч. ред.), который заточен на то, чтобы с помощью взаимодействия бюджета и нефтепереработчиков снимать ценовые колебания по нефтепродуктам.
Когда в Европу дорого продавать, а дома дешево — бюджет компенсирует. Когда наоборот — нефтяники платят бюджету. Это называется демпфер. Он сейчас будет меняться, сокращаться, но, тем не менее, он ровно настроен на то, чтобы российский автолюбитель не свирепел на заправке, когда цены на нефтепродукты ходят туда-сюда. Нам это не надо, это политически не надо, поэтому у нас либо вот так, либо на 5 копеечек чуток…
— Прилаживаются.
— Прилаживаются.
Урожай замечательный, но кому его продавать?
— С сельским хозяйством вроде все оптимистично?
— Есть проблемы — аграрии роскошный урожай продать не могут. Ограничение на экспорт вводилось российской стороной еще в 2021 году. Чтобы не росли цены на хлеб и муку, ввели квоты и экспортные пошлины. Наше правительство очень не хотело, чтобы на базовый продукт — хлеб, муку — росли цены. Аграриям сейчас невыгодно вывозить при такой пошлине. Квоты? Сейчас не знаю, потому что квота заканчивалась в июле.
Как будут власти регулировать этот рынок в сельскохозяйственном году 2022–2023? Посмотрим. Но в августе Россия продала почти на четверть меньше, чем годом раньше, а урожай замечательный.
Аграрий недополучает денег, значит, он купит меньше техники и удобрений. Первое, о чем он будет думать: сколько я буду высевать на следующий год, чтобы не оказаться в такой ситуации?
Да, мы себя обеспечиваем. Да, никакого голода, но это рынок. Если вы вводите ограничения, бизнес на них тем или иным образом реагирует.
— Сегодня уже была новость про то, что мы развивающимся странам-партнерам готовы удобрения отдать бесплатно (Россия готова бесплатно передать развивающимся странам свои калийные удобрения, скопившиеся в портах европейских стран, заявил Владимир Путин 9 сентября на совещании с постоянными членами Совета безопасности РФ. — Примеч. ред.).
— Что значит бесплатно? Фрахт кто будет оплачивать?
Первая проблема — у нас было квотирование удобрений российскими властями. Вторая — это стоимость фрахта и суда, которые все это возят. Страховые компании не хотят страховать грузы из России. Резко выросла стоимость аренды судов, потому что в Черное море заходить не хотят, потому что это риски. На Балтике многие компании не хотят везти из России и в Россию.
Вакансий для IT стало меньше
— Мы с вами говорили, что сегодня самая правильная стратегия, главная профессия для детей — это новая нефть, программисты.
— Спрос уже сжался. Весной программисты были нарасхват, люди уезжали и спокойно продолжали работать дистанционно. Сейчас я смотрела по августу — на четверть сократились вакансии для айтишников. Кто остался, тот занял эти позиции. Ушло очень много западных компаний, которые использовали этих людей. Далеко не все программисты готовы идти в оборонный сектор и сидеть в секретности, никуда не выезжая.
Фото: freepik.com
Но в любом случае айтишники, по сравнению с кем угодно, это настоящие цыгане — они могут путешествовать по миру, им легче, потому что [есть] глобальный спрос на IT. Сейчас просто флуктуация, но глобальный спрос будет расти.
Генерально я продолжаю придерживаться этого мнения. Но должна предупредить, что не будет светлой дороги, замощенной желтым кирпичом с Тотошкой и Элли. Там ямки водятся на этой дороге. Есть вопросы.
— Как начался ваш учебный год в университете в то время, когда нам много-много месяцев объясняли, что все, кто продолжает здесь жить, учить, лечить, поступают не очень правильно?
— Я не знаю таких объяснений, потому что я не смотрю каналы, сайты. Меня нет в соцсетях, потому что я считаю, что я все могу сказать студентам и друзьям без использования соцсетей. Поэтому это только понаслышке, эхом раздается.
Вы знаете, эта система рассобачивания мне не нравилась никогда, потому что одни доказывают другим, что «мы правы, мы всё здорово и нормально сделали, а вы такие…». А другие отбрехиваются в меру своего темперамента. Не интересно абсолютно!
Вся страна сняться и встать на крыло не может, это понятно. Если кто-то считает, что все должны уезжать, — это их полное право, слова поперек не скажу.
Я делаю то, что я считаю правильным — продолжаю здесь учить.
Лечить не умею. Пришлось пытаться лечиться самой, потому что ковид не миновал.
Но студенты хуже не становятся, они молодеют относительно нас, это правда. Становятся менее понятны в каких-то вещах, потому что образ жизни уже расходится. Но им интересно, и с ними интересно иметь дело. Поэтому можешь здесь работать — работай. Уже не можешь? Каждый принимает решение сам.
Пока я могу учить, пока студентам интересно меня слушать, я буду это делать. Перекроют кислород, значит, перекроют. Что я могу сделать? Лозунгами я не преподаю, я даю ситуацию на цифрах, с экономикой, а дальше люди думают сами. На лекциях я рассказываю много того, что происходит в разных секторах экономики, у студентов появляется некая объемная картина мира. Это способ стимулировать аналитические способности. Одно из главных свойств человека — критическое мышление.