Екатерина Сиванова
«С такой внешностью твое будущее на панели».
«Время, проведенное тобой дома, прямо пропорционально снижению запасов еды в холодильнике. Ведь очевидно, что у тебя есть лишние 10 килограммов. Куда еще?»
«Я бы на время сдачи ЕГЭ не советовала тебе общаться с подружками. Тем более, что ты понимаешь: их уровень — колледж, а тебе в университет поступать».
«Ну, и куда ты собрался идти работать? Лучше бы на дачу поехал, нам помог. Кто тебе захочет деньги платить?»
«Дочка, в твоем возрасте я читала другие книги. Это принесло мне возможность стать успешным человеком. Ты готовишься в “Пятерочке” на кассе сидеть с таким набором прочитанных книг?»
«Когда я росла, мне и в голову не могло прийти так матери отвечать. Можешь быть уверена, твоя дочь однажды ответит тебе еще хуже».
«Послушай, тебе давно пора выйти из образа обиженной и стать нормальным человеком».
Как вы думаете, что это? К сожалению, это сказали родители своим детям-подросткам. А что своему ребенку говорите вы?
Оцениваем или осуждаем?
Сегодня я хочу поговорить о так называемых «оценочных суждениях». В большей степени о тех, которые призваны обесценить поступки, способности или внешность.
Что такое «оценочное суждение»? Это выражение, в котором мы высказываем свое субъективное отношение к чему-либо.
Я намеренно говорю «мы». Каждый из нас выражает свое оценочное суждение обо всем на свете. Лайки в инстаграме, комментарии в фейсбуке, отношение к тому, что мы едим на обед, мысли о том, что мы прочитали, с кем встретились.
Но есть очень тонкая грань между: «Вам понравился этот фильм?» — «Да» и «Вам понравился этот фильм?» — «Да. Но актеров подобрали не лучшим образом».
Выберите вариант суждения, который для вас звучит наиболее безопасно (ориентируйтесь на ощущения). К примеру, мы обсуждаем со знакомой сюжет сериала. Она говорит:
Вариант 1: «Сложная история. Возможно, я бы поступила так же в этой ситуации».
Вариант 2: «Слушай, ну любой нормальный человек поступил бы так».
Вариант 3: «Когда я увидела то, что произошло, была вне себя от возмущения. Да таких людей надо наказывать самым жестким образом. В приличном обществе им точно не место».
Конечно, самый эмоционально безопасный вариант — первый. Потому, что человек рассуждает о себе, говорит из позиции «я уважаю тебя, ты такой же человек, как и я».
Вариант два — про обобщение в слове «нормальный». Кто они — нормальные люди? И кто может определять степень нормальности и то, что является нормой?
Вариант три — классическое осуждение, да еще и с озвученным наказанием (здесь очень хочется процитировать Грибоедова: «А судьи кто?»).
Теперь, опираясь на эту краткую теорию, обнаружим то, как мы общаемся друг с другом внутри наших семей.
Давайте начнем с начала. А именно с нашего детства.
Бумажный страус и тройка за букву «ы»
Мне 47. Я выросла в провинциальном городе, где воспитатели в детском саду, учителя в школах в большей степени были хорошими людьми и любили свое дело. Но система работала так, чтобы каждый ее винтик был оценен.
И уже в яслях я получала какие-то бумажные кружочки за свои действия, а в детском саду в альбоме для рисования — звездочки. Ну, а в школе сразу появились настоящие отметки. Кто из нас не помнит свою первую двойку? А пятерку?
Я помню первую тройку. За строчную букву «ы». Представляете, 40 лет прошло с тех пор, как в первом классе меня учили азам письма, а до сих пор букву «ы» я пишу с особым чувством.
Конечно, старались все. Учителя в школе, родители дома. В моем случае важно было не подвести семью (мама — учитель в той же школе, где училась я, отец — офицер). Помню историю от одноклассницы о том, что «чем лучше оценки, тем меньше отчим бить будет». То есть бить он будет все равно, но если в дневнике не будет троек, то не так долго…
Однако мы все, почти, выжили и сами стали рожать детей.
Конечно, мир изменился, страна тоже, а вот наши внутренние установки — нет.
Мы продолжаем оценивать и ориентироваться на то, как и что оценят окружающие нас люди.
Отсюда и фразы в отношении наших детей про внешность, увлечения, способности и так далее. Но почему мы не можем научиться просто любить наших детей без ожиданий и без требований социума? Для чего мы растим из наших детей винтики для системы?
Вам кто-нибудь когда-нибудь говорил о том, что вы уникальны? Не спешите отвечать. Пусть не родители, не учителя, но, может быть, тренер или соседка… Нет? Вот и мне — нет.
Тем не менее, каждый ребенок рождается уникальным. Начиная от его имени и даты рождения до цвета глаз и отпечатков пальцев.
Эта уникальность позволяет человеку выбрать профессию, которой он хочет заниматься, партнера, с которым он хочет строить мир своей уникальной семьи, друзей, с которыми можно идти в огонь и в воду.
Как бы нам разрешить нашим детям быть уникальными, имеющими право на себя самих, минуя то, как это принято в нашем обществе?
Читала на днях в фейсбуке историю о том, как первоклассники делали на уроке бумажных аистов (рисовали и вырезали), а один мальчик, сын автора поста, сделал бумажного страуса. Учительница увидела, возмутилась и сказала, что она «этот кошмар на доску не повесит».
Мальчику с мамой повезло, и страус теперь висит на холодильнике дома. А мне когда-то на мой «кошмар» мама сказала: «Будем учиться делать так, как надо», — и все каникулы мы с ней вдвоем исправляли мою тройку по рисованию в первом (!) классе. Я, конечно, теперь круче всех умею рисовать акварельной краской листочки на осенних деревьях, но эта история долго сидела у меня в голове знанием о том, что я не могу даже пытаться рисовать. Или мои стихи…
А тексты! «Сиванова никогда не будет писать так, как положено». Кем положено? Кто сказал? Кто определил эту норму? И как же так получилось, что моими текстами теперь зачитываются тысячи людей да еще и плачут над ними. Потом пишут: «У вас удивительный дар писать так, словно вы говорите со мной, давней знакомой. Я читаю и слышу ваш голос…»
Как я избавилась от комплекса человека, неспособного писать «нормальные» тексты? Спасибо соцсетям. Хотя и в них оценки ставят еще похлеще, чем в школе. Но, пройдя через палочный строй осуждения читателей моей книги «Исповедь мачехи», я обнаружила, что ни один из осуждающих и комментирующих не написал ни одного слова обо мне. Ни одного! Каждый рассказывал о себе, своей истории и боли.
Что родители хотят от ребенка на самом деле?
Хотите перевод тех фраз, которые слышат наши дети?
Суждение: «С такой внешностью твое будущее на панели».
Перевод: «Мне стыдно перед своей мамой (мужем, соседкой, учителями, друзьями) за то, что моя дочь не выглядит как все. Я не принимаю дочь. Я хочу, чтобы этот человек все делал правильно, нормально, как положено».
Суждение: «Время, проведенное тобой дома, прямо пропорционально снижению запасов еды в холодильнике. Ведь очевидно, что у тебя есть лишние 10 килограммов».
Перевод: «Я отказываюсь принимать тебя таким, какой ты есть. Мои комплексы, связанные с лишним весом, душат меня, когда я смотрю на тебя. Я злюсь из-за того, что я одна работаю на этот холодильник».
Суждение: «Я бы на время сдачи ЕГЭ не советовала тебе общаться с подружками. Тем более, что ты понимаешь: их уровень — колледж, а тебе в университет поступать».
Перевод: «Я страшно боюсь не оправдать ожиданий общества и всячески стремлюсь реализовать свои ожидания от моего ребенка».
Суждение: «Ну, и куда ты собрался идти работать? Лучше бы на дачу поехал, нам помог. Кто тебе захочет деньги платить?»
Перевод: «Я в тебя не верю».
Суждение: «Дочка, в твоем возрасте я читала другие книги. Это принесло мне возможность стать успешным человеком. Ты готовишься на кассе сидеть с таким набором прочитанных книг?»
Перевод: «Я лучше тебя и лучше знаю, как надо тебе».
Суждение: «Когда я росла, мне и в голову не могло прийти так матери отвечать. Можешь быть уверена, твоя дочь однажды ответит тебе еще хуже».
Перевод: «Я — хорошая дочь и мать, ты — плохая дочь, и непременно будешь плохой матерью».
Суждение: «Послушай, тебе давно пора выйти из образа обиженной и стать нормальным человеком».
Перевод: «Мой ребенок обязан быть удобным и должен соответствовать моим ожиданиям».
Хочется в завершение этого текста дать только одну рекомендацию нам, родителям: слушайте себя и говорите о себе. Пусть наши дети растут уникальными, непохожими на нас и живут не во имя того, чтобы радовать нас, а во имя того, чтобы радоваться самим.