Дуглас Рушков
Меня пригласили на эксклюзивный курорт, чтобы выступить с докладом о цифровом будущем перед, как я считал, парой сотен технических руководителей. Я ждал в зеленой комнате своей очереди выйти на сцену, но вместо этого ко мне подошли пятеро мужчин, которые сели за маленький столик со мной.
Все они были технологическими миллиардерами. И они начали задавать мне эти бинарные вопросы. Биткоин или эфириум? Виртуальная реальность или дополненная реальность. И когда они почувствовали себя комфортнее рядом со мной, они задали свой главный вопрос: Аляска или Новая Зеландия?
Вот так. Эти технические гиганты спрашивали медийного теоретика о том, где разместить свои бункеры на случай конца света. Мы потратили оставшуюся часть часа на один вопрос: «Как я могу проконтролировать своих сотрудников службы безопасности после “события”?» Под «событием» они понимали термоядерную войну, климатическую катастрофу или социальные волнения, которые покончат с миром, который мы знаем, и, что самое важное, превратят их деньги в бумажки.
И я не могу не думать об этой встрече: эти самые богатые и влиятельные люди считают себя бессильными повлиять на будущее. Лучшее, что они могут сделать — продержаться до неизбежной катастрофы, а затем использовать имеющиеся у них технологии и деньги, чтобы сбежать от нас. И это — лидеры цифровой экономики.
(Смех в зале)
Цифровой ренессанс провозгласил безудержный потенциал коллективного человеческого воображения. Он охватил все — от математического хаоса и квантовой физики до фэнтезийных ролевых игр и гипотезы Гайи (научная концепция о Земле и человечестве как о глобальном живом организме — прим. ред.), верно?
Мы верили, что если объединить людей, они могут создать будущее, которое мы можем представить. А потом пришел бум доткомов (термин, в 90-е применявшийся по отношению к компаниям, чья бизнес-модель целиком основывается на работе в рамках сети Интернет — прим. ред.). И цифровое будущее стало биржевым фьючерсом. И мы использовали всю энергию цифрового века, чтобы накачать стероидами умирающую биржу NASDAQ.
Журналы о технологиях рассказали нам о приближающемся цунами. И только инвесторы, которые наняли лучших футуристов и специалистов по анализу сценариев, переживут эту волну.
Таким образом, наше будущее изменилось: вместо того, чтобы вместе создавать в настоящем, мы делаем ставки в каком-то бесперспективном соревновании, где победитель получит все.
И в итоге в людях больше не ценится их креативность. Нет, сейчас мы ценны только нашими данными. Потому что они могут использовать наши данные, чтобы делать прогнозы. Творчество создает шум. Это усложняет прогнозирование.
Таким образом, мы получили цифровой ландшафт, который подавлял творчество, подавлял новизну, подавлял то, что делает нас более человечными. Мы оказались в социальных сетях.
Социальные сети действительно связывают людей вместе новым, интересным способом? Нет, социальные сети — это использование наших данных для прогнозирования нашего будущего поведения. Или, если есть необходимость, они могут повлиять на наше будущее поведение, чтобы мы действовали в соответствии с нашими статистическими профилями.
Цифровая экономика — ей нравятся люди? Нет, если у вас есть бизнес-план, что вы должны делать? Избавиться от всех людей. Люди хотят здравоохранения, им нужны деньги, им нужен смысл. Вы не можете расти с людьми.
(Смех в зале)
Даже наши приложения не помогают нам формировать взаимопонимание или солидарность. Где в приложениях для вызова такси кнопка, позволяющая водителям обсуждать условия их работы или позволяющая вступать в профсоюз?
Даже инструменты для видеоконференции не позволяют нам установить реальный контакт. Все, что развилось в нас за сотни тысяч лет для установления взаимопонимания, не работает. Вы не можете видеть, как чье-то дыхание синхронизируется с вашим. Зеркальные нейроны не срабатывают, окситоцин не проходит через ваше тело, и у вас не бывает опыта сближения с другим человеком. Вы остаетесь с таким чувством: «Ну, они согласились со мной, но разве они действительно поняли меня?» И мы не обвиняем технологии в этом недостатке точности. Мы обвиняем другого человека.
Вы знаете, даже технологии и цифровые инициативы, созданные, чтобы стимулировать человека, в основе своей крайне античеловечны. Подумайте о блокчейне (выстроенная по определенным правилам непрерывная последовательная цепочка (связный список) блоков, содержащих информацию. Впервые была использована в системе «Биткоин» — прим. ред.). Блокчейн позволяет нам иметь более гуманизированную экономику? Нет. Блокчейн не приводит к доверию между пользователями, блокчейн просто заменяет доверие новым, еще менее прозрачным способом.
Или code movement. Образование — это здорово, мы любим образование, и это замечательная идея, что мы хотим, чтобы люди получили работу в цифровом будущем, поэтому сейчас мы будем учить их программированию. Но с каких пор образование стало связано с получением работы? Образование не сводилось к поиску работы. Образование было компенсацией за хорошо выполненную работу. Идея народного образования в том, что после целого дня на шахте они должны вернуться домой и иметь возможность прочитать роман и понять его. Или уровень интеллекта, чтобы участвовать в демократии.
Что происходит, когда образование становится продолжением работы? Мы просто позволяем корпорациям оплачивать обучение своих сотрудников.
А хуже всего движение за гуманные технологии. Я люблю этих парней, которые раньше брали алгоритмы игровых автоматов в Лас-Вегасе и помещали их в ленту социальных сетей, чтобы сделать нас зависимыми. Теперь они увидели ошибочность своей работы и хотят сделать технологии гуманными.
Когда я слышу выражение «гуманные технологии», я представляю цыплят без клеток или что-то подобное. Мы будем настолько гуманными, насколько это возможно, пока не возьмем их на бойню. Так что теперь они позволяют технологиям быть настолько гуманными, насколько это возможно, при условии, что они извлекают от нас достаточно данных и денег, чтобы угодить своим акционерам. А акционеры, со своей стороны, просто думают: «Мне сейчас нужно заработать достаточно денег, чтобы я мог изолировать себя от мира, который создаю, зарабатывая деньги таким образом».
Независимо от того, какие очки виртуальной реальности они надевают и в какой фантастический мир они попадают, они не могут признать существование рабства и загрязнений, вызванное изготовлением самого девайса.
Это напоминает мне историю о кухонном лифте Томаса Джефферсона. Нам нравится думать, что он сделал его, чтобы избавить своих рабов от необходимости нести еду в столовую. Но он был не для этого. Лифт был нужен Томасу Джефферсону и его гостям на ужине, чтобы не видеть, как раб приносит им еду. Еда появлялась волшебным образом, как будто она выходила из репликатора «Стар Трека». Это часть этики, которая гласит: люди — это проблема, а технологии — это решение проблемы.
Мы больше не можем так думать. Мы должны прекратить использовать технологии для оптимизации людей на рынке и должны начать оптимизировать технологии для будущего человека. Но в наши дни, когда человек не очень популярен, это действительно сложный аргумент. Я говорил на днях об этом с экологом, а она ответила мне: «Почему вы защищаете людей? Люди уничтожили планету. Они заслуживают вымирания».
(Смех в зале)
Даже в наших популярных передачах ненавидят людей. Посмотрите телевизор, все научно-фантастические шоу о том, что роботы лучше и приятнее людей.
О чем каждое шоу с зомби? Какой-то человек смотрит на горизонт, где идет зомби. Камера приближается, вы видите его лицо и знаете, о чем он думает: «Какая разница между этим зомби и мной? Он идет, и я хожу. Он ест, и я ем. Он убивает, и я убиваю». Но он зомби. По крайней мере, вы знаете об этом. Если вы действительно не можете отличить себя от зомби, у нас возникает большая проблема.
(Смех в зале)
И даже не говорите мне о трансгуманистах. Я был на панели с трансгуманистом, и он говорил об одном: «О, наступит этот день, когда компьютеры будут умнее людей. Единственный вариант для людей — передать эволюционный факел нашему преемнику и отойти на задний план. В лучшем случае — загрузить свое сознание в кремниевый чип. И смириться с нашим вымиранием».
(Смех в зале)
И я сказал: «Нет, люди — особенные. Мы охватываем двусмысленность, мы понимаем парадокс. Мы странные, мы причудливые, мы в сознании. В цифровом будущем должно быть место для людей». А он ответил: «О, Рушков, ты говоришь это только потому, что ты человек».
(Смех)
Как будто это спесь. Хорошо, я в «Команде человека». Это было оригинальное понимание цифровой эпохи. Быть человеком — это командный вид спорта, эволюция — это совместный акт.
Даже деревья в лесу не все конкурируют друг с другом, они связаны с обширной сетью корней и грибов, которые позволяют им общаться друг с другом и передавать питательные вещества вперед и назад. Если люди наиболее развитый вид, то только потому, что у нас разные способы сотрудничества и общения. У нас есть язык. У нас есть технологии.
Забавно, я был парнем, который рассказывал о цифровом будущем людям, которые еще не знали такого опыта. И теперь я чувствую себя последним человеком, который помнит, какой была жизнь до цифровых технологий. Это не вопрос отказа от технологий. Это вопрос извлечения ценностей, которые под угрозой исчезновения, и встраивания их в цифровую инфраструктуру будущего.
Это не такая уж большая наука. Это так же просто, как создать социальную сеть, которая не учит нас воспринимать людей как противников, а учит нас видеть наших противников как людей.
Это означает создание экономики, которая не поддерживает монополию на платформу, которая хочет извлекать все ценности из людей и мест, но которая способствует распространению ценностей через сообщество и позволяет нам создавать платформенные кооперативы, которые распределяют собственность настолько широко, насколько это возможно.
Это означает создание платформ, которые не подавляют нашу креативность и творчество ради прогнозирования, а наоборот, помогают придумать решения, которые вытащат нас из того беспорядка, в котором мы находимся.
Нет, вместо того, чтобы пытаться заработать достаточно денег и изолировать себя от мира, который мы создаем, почему бы нам не потратить это время и энергию на превращение мира в место, из которого нет необходимости бежать.
Пожалуйста, не уходите. Присоединяйтесь к нам. Возможно, мы не идеальны, но, по крайней мере, вы в любом случае не будете одиноки. Присоединяйтесь к «Команде человека». Найдите других. Вместе создадим будущее, которого мы всегда хотели.
О, про тех технологических миллиардеров, которые хотели знать, как сохранить контроль над своими службами безопасности после Апокалипсиса. Знаете, что я им сказал? «Начни относиться к этим людям с любовью и уважением прямо сейчас. Может быть, у тебя не будет Апокалипсиса, о котором можно беспокоиться».
Спасибо.
(Аплодисменты)