Татьяна Краснова, фото Анны Даниловой
Вот этот текст я написала несколько лет назад. Это про Интернет. То есть, про то, что некоторые люди смеют называть «помойкой».
Реальность – и виртуальная, и настоящая – у каждого своя.
Мой Фейсбук выглядит примерно так:
В хосписе умирает ребенок. Девочка.
Слава Богу, обезболена. Но ничего не хочет и все время молчит. Волонтер Лена умудряется с ней поговорить. Само по себе чудо. Девочке лет шесть, и больше всего в той, нормальной жизни она любила конфеты – цветное драже в ярких пакетиках. А недавно ей рассказали, что такое драже бывает не в пакетиках, а в упаковках в виде игрушек. Пластмассовый чудик, свернешь ему голову, а там – драже. И вот ей бы так хотелось…
Глупости, конечно. Можно обойтись.
Но я даже не стану вас просить представить себе, что эта глупость, кажется, последнее, чего хочет ваш ребенок.
Лена тут же, в хосписном коридоре, выходит с телефона в интернет и выясняет, что купить человечка с конфетной головой в Москве нельзя. Их специально изготавливают для сети магазинов «Дьюти Фри», и только в аэропортах, в ничейных зонах, их продают пролетающим мимо, красивым, здоровым и благополучным…
Я пишу просьбу в блоге: вдруг кто летит?
Через час – десяток комментариев:
— Сегодня вечером вылетаю из Стамбула.
— Через три часа лечу из Женевы…
— Дозвонилась мужу в аэропорт, час до посадки, летит из Токио, уже купил…
К ночи в хосписе появляются люди с пакетами из «Дьюти Фри».
Девочка хохочет, разглядывая десятки разноцветных уродцев с конфетными головами. Хохочет – впервые за долгие месяцы…
В одной из московских клиник мальчишка мечтает о тракторе. Это какой-то особенный немецкий игрушечный трактор, он совсем как настоящий, у него гусеницы и руль, и а нем сидит маленький тракторист, это лучший из всех тракторов, и его нет в продаже. Есть кран, и грузовик есть, а трактора нет. А надо – трактор.
Не проходит и десяти минут, и в комментариях в блоге я читаю: «Вы меня не знаете, работаю на фирме, которая продает эти игрушки, со склада в Серпухове уже едет машина. Деньги? Что вы, какие деньги, я за все заплатила, лишь бы он был здоров!»
Взрослая девочка, лет тринадцать, все в том же хосписе. Влюблена в мальчика из модного ансамбля – какую-то особенную музыку они там играют. Что я в этом понимаю…
А ей осталось жить, наверное, неделю…
— Здравствуйте, вы меня не знаете, я администратор группы, мне сказали про девочку, мы готовы приехать и сыграть…Конечно, бесплатно, что вы!
День и ночь я благодарю Бога за тех, кого вижу на маленьких квадратиках юзер-пиков, за тех, чьих настоящих имен я иногда не знаю. Россия, Германия, Англия, Израиль, Канада. Если в каждую точку, откуда отвечают мне люди, воткнуть флажок, на суше, наверное, не останется пустого места.
Почему я вспомнила про этот текст сегодня?
Спасая меня от таинственных и страшных террористов, власти пытаются заблокировать Телеграм, и уже нацелились на Фейсбук. Не дерзаю сомневаться в том, что террористы и правда есть. Больше того, мы видели результаты их деятельности. Например, в Питерском метро, которое никто не предложил после этого закопать. Или – в концертном зале. Или – в школе. Или – на улице.
Спасибо властям за то, что они они думают о нашей безопасности. Но в целях безопасности проще всего вообще запретить людям выходить из дома. Впрочем, и про взрывы жилых домов не все еще забыли.
Да, мне страшно важно поговорить с вами о «треклятых» социальных сетях, на которые сейчас вешают всех собак, что бы ни случилось. И грязь, и клевета, и терроризм, и порнография, и злоба, и глупость…
К сожалению, братцы, то, что вы видите перед собой на экране компьютера — не окошко в ад, не блуждающий огонек, манящий вас в болото, не дьявольский морок… Это зеркало, дорогие. Всего лишь зеркало. Если в нем отражается мерзость… Ну что ж, можно запретить зеркало.
В своем зеркале я лично вижу свою альтернативную страну.
В ней любимая Лизочка Олескина рассказывает про старика, которого перевели в другой дом престарелых, а там, на прежнем месте, у него была огромная ценность: его личный малюсенький холодильник. И в нем он хранил какие-то немудрящие угощения для всех соседей, а на новом месте холодильника нет, и у человека горе, и он вставать не хочет, и в окошко не смотрит, и не говорит ни с кем.
Так вот, «мой» интернет за полчаса скидывается по копеечке, и холодильник приезжает к старику, и мы обмениваемся фоточками, на которых свежевыбритый веселый дедушка гордо открывает дверцу новенького агрегата…
Или вот – женщина в далеком городе ломает руку, а у нее двое детей, один из которых болен, и мама старенькая, и мужа нет, и работает только она одна, а работа у нее как раз с руками связана, и как жить пока перелом не срастется – неизвестно. И через час мы читаем на ее страничке: «Спасибо, достаточно, мы проживем, мы теперь даже фрукты купим»…
Или вот еще: больного малыша везут, скажем, а Германию, где есть надежда спасти. И фонд все оплатил, и вроде все хорошо, но мама у парня родилась и выросла в деревне, и дальше областного центра сроду не выбиралась, и при одной мысли о прилете в огромный аэропорт незнакомого города, где ни слова не понять, мама плачет от страха.
И через несколько минут уже трое пишут из Германии: «Мы тут, мы встретим, мы отвезем! Конечно, и переведем, и присмотрим!»
Или вот – кот. Кот, оставленный в подъезде многоэтажки на окраине Москвы. Кот со своей лежанкой, лотком, миской – и запиской: «Кот Мартин, три года, больше не нужен». Кот, который второй день не отходит от своих вещей, потому что они пахнут домом, а дома больше нет, и в глазах у кота такое отчаяние, что рядом стоять страшно.
Тут потребовалось минут сорок.
Фотографии кота Мартина на новом ПМЖ хранятся у меня на рабочем столе в отдельной папочке, и я пересматриваю их, когда бывает худо.
Я нарочно пишу о мелочах, и вы, я думаю, знаете, почему.
Потому что мелочей НЕТ. Их не бывает. Бывают люди, их радости и их горе. И важнее этого нет ничего.
И старик со своим холодильником, мама со сломанной рукой, даже сирота-Мартин – это и есть безопасность моей страны. Если каждый из них не брошен не оставлен наедине с большим и маленьким горем, если всех их поддерживает невидимая, но самая прочная в мире сеть человеческой любви и помощи – это значит, что и страна моя в безопасности. И мы все за эту безопасность неплохо отвечаем, если нам не мешать.