Это давняя традиция — надеяться на многое со сменой календаря.
Строить планы на год и на праздники.
Готовить много вкусного на всю семью.
Наряжаться.
В общем, ждать тепла, красоты и чуда.
Сегодня вечером, в первый день 2021 я думаю о тех, кто, как я, не сделал тазик постного или непостного оливье, потому что некому его съедать, не нарядился, ибо мусор было удобнее вынести в лыжных штанах, и планы строить тоже не хочет. Потому что под бой курантов чуда большой дружной семьи с ним не случилось.
В детстве мне очень нравился новогодний фильм “Сирота казанская”, потому что там у героини всю жизнь нету папы, и тут вдруг он появляется. Даже три. Конечно, она взрослая, работает учительницей, у нее там есть жених и нарядное платье, но родители все равно ей нужны.
Мне хочется в дни ожидания Рождества обратиться к тем, кому сейчас очень одиноко в пустом доме без родственников.
Может быть, вы похоронили родных, 2020 забрал очень и очень многих.
Может быть, вы сейчас после тяжелого развода, дети заглядывают в глаза и спрашивают, нельзя ли сделать как было и как теперь жить, а вы ещё тоже не знаете, как жить, но точно знаете, что как было вернуть не получится.
Может быть, ваши родители давно прекратили всякое общение с вами, потому что вы им не нравитесь. Не так уж важно, чем. Родили ребенка, не родили ребенка, получили не то образование, работаете кем-то не тем. И пока вы все это не исправите, они так не играют, они обиделись и не разговаривают, и никаких приглашений на оливье.
Может быть, ваше детство описано в книгах вроде “Похороните меня за плинтусом”, и вы считаете бойкот со стороны родни большой удачей для своего ментального здоровья. У меня много знакомых, кто угодил в подобные условия и во взрослом возрасте прекратил общение с токсичными родственниками.
Но встреча Нового года и Рождества до такой степени ассоциируется со сбором семьи в полном составе, что нельзя не чувствовать себя одиноко, если семью твою не видно невооруженным глазом на фоне ленты, полной фото многодетных семей в нескольких поколениях у общего праздничного стола.
Моя маленькая семья состоит из меня и дочери, и каждый год дни с 1 по 7 января для меня время абсолютного одиночества. Строгость Рождественского поста в эти дни для меня заключается именно в этом: принять, что толпа радостных родственников с подарками и радостным ожиданием встречи не ввалится в мой дом, потому что её и не было, этой толпы.
Что со мной не разговаривает пять часов по скайпу мама, как с моей подругой. Да, я понимаю, что эти пять часов могут и тяготить, но вы попробуйте никогда не говорить слово “мама”, если вам не к кому обратиться так!
Что я опять не удочерила девочку из “Дети-ждут”, потому что мои условия совершенно не позволяют мне этого сделать, как бы дочь об этом не просила. Да что там, моя семья не увеличилась даже на кошку.
Мой ребенок может грустить в эти дни и говорить, что я скучная, новых книжек нет (библиотека закрыта), соседи уехали на праздники и не посмотрели, какую открытку с дедом Морозом она нарисовала, в храме пусто, гости не приходят, потому что к ним понаехали родственники (ну или они поразъехались по родственникам).
Первого января я всегда разрешаю себе горевать об этом. Незачем обесценивать одиночество. Оно тяготит нас, а в те дни, когда принято собираться для радости и отдыха всей семьёй, может тяготить невыносимо.
Но это дни, когда приходит Христос.
Когда мой ребенок подходит ко мне и спрашивает, скоро ли уже будет вертеп, елочки в храме и много-много людей, я рассказываю, что всё это будет, будет. Потому что мы ждём Христа. Ты представляешь, Он был таким же крошечным младенцем, как ты в день своего прихода в мир. У Него были закрытые глаза и сжатые кулачки, Его закутывали в пелёнку. И всё это ради нас.
Вообще-то Он тоже пришёл единственным ребёнком к довольно одиноким людям, давно не видевшим своих родителей. Их никуда не позвали в гости в родном городе Иосифа, хотя уставшая Мария, должно быть, надеялась на это. И Ей было одиноко и печально, что тут только ясли и волы. Никаких ахающих родственников с подарками.
“Мария молилась; костёр гудел,
Иосиф, насупясь, в огонь глядел;
Младенец, будучи слишком мал,
чтоб делать что-то ещё, дремал” (И. Бродский)
Мне совсем не хочется искать веселья. Пусть дни до Рождества будут такими — в пустой квартире, в ожидании снега, с ненаряженной ёлочкой, под которую дочь положила записку: “Дед Мороз, спасибо, до Рождества больше не надо подарков”.
Подарков действительно много. У нас не запретили ночную Рождественскую Литургию для прихожан. Первого января в моём приходе служили в красном. Не знаю уж, почему, но это было так радостно, как будто мы вдруг оказались на Светлой Седмице. В моей маленькой семье все живы и здоровы.
И скоро мы встречаем младенца Христа.
