Источник: блог Михаила Зеленого
Честно говоря, данная тема мне порядком надоела (что мне — нечем больше заняться?). Поэтому пытаясь сформулировать, чтобы по возможности более не возвращаться (в т.ч. и в комментах).
1. «Пуси» — насколько я понимаю, что-то вроде «дочернего предприятия» пресловутой группы «Война», печально прославившейся хулиганскими «перформансами» вроде срамной акции в музее Тимирязева 4 года назад. Строго говоря, давно бы уже следовало власть употребить — хулигану хулиганово, что называется: добрая половина акций содержит признаки преступления — то дверь в клубе заварят, то милицейскую машину перевернут, то продукты из супермаркета стытрят, то о чем срамно и глаголати. Поэтому когда «пусей» посадили, я считаю, что в принципе получили они по заслугам — не столько за эту акцию (далеко не самую безобразную, строго говоря, если бы не место ее совершения), сколько «по совокупности».
На самом деле меня та же срам-акция в Тимирязевском возмущает не меньше, чем пресловутый «панк-молебен» — может, даже и больше: я представил себе, что было бы, если бы я с детьми, к примеру, оказался там и там — «панк-молебен» куда меньшую психологическую травму способен нанести детской психике, чем срам-акция «за медвежонка» (непонятно, почему еще 4 года назад их к ответственности не привлекли). Поэтому, повторяю, я — за привлечение «пусек» к ответственности: 7 лет, это, конечно, перебор, а вот 15 суток — это было бы в самый раз: посидят в «обезьяннике» — может, и неповадно будет в следующий раз шкодить. Мне как законопослушному обывателю прежде всего в данном случае интересно, чтобы больше в над городом мосты со срамными изображениями и прочее подобное не появлялись.
2. Помимо всего прочего возмущает, когда лица, которых нельзя назвать иначе чем как художниками от слово «худо», прикрывают свою творческую импотенцию хулиганским эпатажем. Знаете ли, я очень уважаю настоящих художников, артистов, музыкантов и т.п. и считаю, что когда такие «перформансы» классифицируются как «актуальное искусство», а не как хулиганство — это настоящих художников должно оскорблять. Святыню осквернили первый раз даже не в Храме Христа Спасителя — считаю, что ее осквернили в первый раз еще в Тимирязевском: для меня музей — это тоже в каком-то смысле святыня, пусть и не в таком, как храм. Но в любом случае это «храм науки», как Тимирязевский или храм искусства, и их осквернителям тоже надо давать по рукам.
3. Как по-христиански следовало бы отреагировать — я написал тут, сославшись на историю из «Несвятых святых». Увы, своего о. Алипия в храме не оказалось, и процесс пошел в том направлении, когда выбор был возможен лишь между большим и меньшим злом. А большим злом я считаю именно попустительство хулиганству.
4. В связи с вышесказанным меня огорчило, когда начался флеш-моб Мониавы и в особенности когда ряд моих френдов ее инициативу подержали. Я это считаю откровенной глупостью по ряду причин — прежде всего потому, что Церковь устами Легойды и Чаплина заявила о том, что крови «пусек» не жаждет (я уж не говорю о словах Кураева). Зачем в таком случае в открытую дверь ломиться-то? Хочется «имидж Церкви в глазах светского общества» поправить? Наивные — во-первых, вряд ли данная инициатива способна вообще это сделать: в лучшем случае это будет воспринято как «вообще-то там Патриарх, Чаплин и всякие черносотенцы нехорошие и реакционные, но есть еще и прогрессивные хорошие гуманисты вроде Мониавы и тех, кто ее поддерживает» — т.е. улучшится имидж не Церкви в целом, а всего лишь одной группы внутри нее. Во-вторых, это еще вопрос, стоит ли заботиться об «имидже Церкви» в глазах группы «Война», Марата Гельмана и симпатизирующей им публики — не есть ли это типичное «метание бисера перед свиньями»?
5. Если честно (заранее прошу простить меня за резкость) я опасаюсь, что мотивировкой многих подписантов и репостеров было стремление казаться «праведными в глазах своих»: вот, мол, какое я доброе дело сделал — милость к падшим призвал! Если так, то это можно охарактеризовать как своего рода «левое фарисейство». Еще хуже, если таковые ищут симпатий в глазах т.н. «прогрессивной общественности» — вот, мол, смотрите: мы не такие, как эти реакционеры — мы такие все из себя прогрессивные!
6. Тем не менее будучи несогласным с подписантами и репостерами «письма Мониавы» я признаю за ними право на выражение своей гражданской позиции. В то же время я прошу признать и за собой право иметь гражданскую позицию и не соглашаться с подписями и репостами, а также убеждать принявших участие во флешмобе моих знакомых дезавуировать свои подписи.
7. Все было бы еще более-менее терпимо, если бы не «вновь открывшиеся обстоятельства». Во-первых, Мониава, как оказалось, ранее высказывала одобрение акции, называя ее «шикарнейшым панк-молебном». Если бы незаинтересованное лицо призывало Патриарха к милости — это было бы нормально. Но в данном-то случае Мониаву незаинтересованной никак считать нельзя! Уже это несколько обесценивает всю акцию с моральной точки зрения
8. Во-вторых, ее не возмутили откровенно кощунственные комменты в ее теме (подробнее тут) — я сделал такой вывод по тому, что она никак на них не отреагировала. Появись у меня в журнале такое — сразу же ответ был бы «пошел вон» с баном и возможным скрином кощунственного комментария. Мониава это терпит — значит, это ее задевает куда меньше, чем то, что Путин с Патриархом перед камерами братаются. А вот это уже очень, на мой взгляд, уже очень серьезно: человек, считающий себя православным, по всей видимости не очень понимает, что такое святыня и потому не реагирует на ее оскорбление. В силу этого вряд ли она способна адекватно оценивать такие акции, как столь понравившийся ей «панк-молебен».
9. Как следствие пп. 8 и 9 нельзя считать мотивы, которыми руководствуется Мониава, вполне христианскими, а из этого вытекает то следствие, что ей не следует взывать к Патриарху, апеллируя к христианским ценностям («не судите», «прощайте» и т.п.). Похоже, в своей защите пусей она сама руководствуется не ими, а политическими симпатиями.
10. В силу вышеизложенного, я считаю для православного христианина недопустимым подписывать такие письма. Поэтому призываю всех подписавших православных христиан дезавуировать свои подписи под письмом Мониавы, а пиаривших ее ссылку у себя в ЖЖ или Фейсбуке — публично дезавуировать это (мол, сделал это, не зная всей подноготной).
11. Мониава делает много доброго — я с этим спорить трудно. Тем не менее это ей не дает карт-бланш на все, что она делает и говорит. Впрочем, я думаю, что она действительно искренне многих вещей не понимает: уж если про кого можно сказать «не ведают, что творят» — так это не про участниц «панк-молебна» (судя по их «боевому прошлому» тут не в недостатке ума дела, хотя и в нем тоже, а в проблемах этического характера), а про нее. Посему хотелось бы пожелать ей вразумления и покаяния, к которому ее и призываю. Совсем хорошо было бы, если бы она как плод такового дезавуировала бы свою акцию, но на это, увы, надежд мало к великому моему сожалению. Хотя, строго говоря, она уже выглядит достаточно глупо (особенно после того, как убрала под замок скандальную запись), так что даже по чисто мирским соображениям возможно было бы разумно дать команду «полный назад».
12. Возможно, стоило бы подумать об «альтернативном открытом письме», где, во-первых, дается достойная оценка действиям группы «Pussy Riot» (или как она там) и группы «Война», и, во-вторых, власти призываются к тому, чтобы наказание участницам акции не было связано с лишением свободы. Разумнее всего — условный срок: и на свободе, и ограничены в своих действиях, а значит хотя бы не будут рисковать принимать участие в эпатажно-хулиганских «перформансах». Возможно, это кого-то чему-то и научит, и мы будем застрахованы от встающих над городами мостов со скабрезными рисунками огромного размера, срам-акций в музеях на глазах у изумленной публики, заваривания дверей и прочего безобразия.
Разумеется, можно и нужно походатайствовать об изменении им меры пресечения, но категорически возражаю против призывов «прекратить дело, простить дур» за единственным исключением: если они сами поймут свою неправоту, публично признают ее и принесут свои извинения. Тогда походатайствовать за прекращение против них дела не только можно было бы, но и, пожалуй, нужно. Это было бы наилучшим исходом, в который, увы, верится с трудом.