«Мама, мы пойдем на ФЕСТИВАЛ мороженого?», — спросила дочка. Я улыбнулась. Так говорил ее папа. Он погиб, когда ей было два с половиной года и помнить это она, конечно, не могла. Петер в совершенстве знал несколько иностранных языков, и по-русски тоже говорил практически без акцента. Только трудности с мягким согласным на конце слова выдавали в нем венгра.
Еще до рождения Вероники мы поняли, что вряд ли станем одной семьей. Он уехал поступать в магистратуру в Дебрецен, а я осталась в России. Мне казалось, что мы совсем не общаемся. Только по делу и о ребенке.
«Она сегодня сказала первое слово», «представляешь, ей так понравился салют, когда мы гуляли на площади», «Вероника ест одни банановые творожки». Вот и все нехитрые новости, которыми мы обменивались, когда я собирала дочку на прогулку с папой или, когда папа приводил ее с прогулки обратно. Они с Вероникой ездили вместе на природу, смотреть редкие цветы и жуков. Гуляли босиком по траве под дождем. Учились лазать по деревьям и различать по голосу лесных птиц. Я говорила «надень шапку», «не намочи ноги», «не давай ей незнакомые ягоды». Но Петер учился на эколога и незнакомых ягод для него не существовало.
Так мы жили. Шутили, что у Вероники суровый характер древних предков — воинственных мадьярских королей. Ругались из-за того, можно ли ей дать маленький кусочек шоколада попробовать. Если у меня спрашивали, как нам удалось сохранить хорошие отношения с отцом ребенка, я отмахивалась:»ой, да мы почти никогда с ним не разговариваем». Только когда Петера не стало, я поняла, как много его было в нашей с Вероникой жизни!
Он пропал без вести в марте, в дагестанских горах, куда поехал изучать для своей научной работы местную флору и фауну. Мы виделись за пару дней до отъезда. Он как обычно зашел навестить Веронику на выходных. Я пошутила «попрощайся с папой, увидим ли его еще? Идёт в опасное путешествие». «Да что ты», — сказал Петер, — «Я опытный турист». Через несколько месяцев местные жители нашли его рядом с обрушившейся скалой. Петер любил горы, и горы забрали его себе.
Мне тогда казалось, что Вероника ничего не понимает и не заметила. Она плохо разговаривала, поэтому я не была уверена, поймет ли трехлетняя малышка мои объяснения насчет того, почему папа больше не приходит. Сначала я лепетала что-то про затянувшуюся экспедицию. В тот же день, когда мы всё узнали, обняла ее и сказала правду. «Папа на небе?», — уточнила она. «На небе», — согласилась я. Веронику вполне удовлетворил такой ответ, но меня — нет. Это была невыносимая боль. Мне прислали снимок с места трагедии, чтобы доказать — нашли именно его, и я жила с мыслью «смерть победила». Вот, что остается от человека. Даже от некогда дорогого человека. Только это. И больше ничего.
Первые месяцы после исчезновения я продолжала писать ему сообщения. Надеялась, что Петер прочитает их, когда вернется.
Представляешь, Вероника пошла на балет.
Ей понравился тот венгерский мультик про божью коровку, который ты показывал.
Ты знаешь, она стала бояться воздушных шариков и темноты. Как думаешь, это пройдет?
Я писала ему, что прохожу мимо парка, где мы гуляли с Вероникой, когда она только родилась и там появился домик для лебедей на пруду. Рассказывала, что выхожу замуж за человека, который никогда не обидит Веронику… Наши прошлые споры и обиды отошли на второй план. Мы были настоящими друзьями, потому что есть в мире вещи, которые связывают навсегда и общие дети входят в их число.
Я то и дело находила дома его вещи. Коллекция редких растений, которую он собирал для Вероники. Браслеты маме и дочке, которые он привез нам на день матери с венгерской ярмарки. Наши совместные фотографии. Каждый год мы фотографировались втроем, чтобы у Вероники были снимки на память с обоими родителями. Получилось всего три раза. Так мало.
Задача смерти и ада — уничтожать. Они всегда поступают подло и не вовремя. Петер любил природу и не боялся ее, смерть использовала это против него. Петер любил дочку и хотел быть ученым и героем, чтобы Вероника могла им гордиться. Наверное, смерти казалось, что она отняла его у нас. Но жизнь показала, что у нас есть кое-что против смерти.
Когда Петера не стало, я познакомилась со всеми его друзьями. Каждый из них предложил свою помощь в поисках, писал, звонил, делился историями о нем для Вероники. Я начала учить дочку венгерскому. Мы вместе готовили «лангош», мадьярскую лепешку, которую так любил ее папа. Бабушка из Будапешта говорит, что Вероника становится все больше похожа на Петера. Не то слово! Она так же обожает яблоки, детскую песню про маленький домик и знает название каждого жука в «энциклопедии о природе». Теперь я гуляю с ней в лесу и (представляешь, Петер?) разрешаю лазать по деревьям.
Она сказала «мы пойдем на ФЕСТИВАЛ?». Так забавно — «фестивал», а не «фестиваль». Совсем как папа.
Задача любви — спасти и сохранить то, что уничтожает смерть. Душу человека, его «первый поцелуй и первый снег». То, что было ему дорого и тех, кто был ему дорог. Сразу после того, как человек ушел кажется, что его больше нет. «Закрылась дверь он вышел и пропал. Навек исчез — ни адреса ни тени», как в песне ДДТ. Проходит некоторое время, и он оказывается буквально всюду: улица, по которой он любил гулять. Стихотворение, которое ему нравилось. Его фразы, шутки, письма, фотографии, даже его акцент у дочки, которая в Венгрии и не была-то ни разу.
Где твоя победа, ад? Любовь сильнее тебя.