Колонка писателя Дмитрия Ольшанского в газете «Известия».
Топ-менеджер очень спешит. Он спешит – и не видит, как на дорогу за мячиком бежит ребенок. Все, что неизбежно за этим следует – противный звук тормозов, падающий мальчик, вопль матери, — мелькает быстро и некрасиво. Из топ-менеджерской машины вылезает водитель. Ребенок жив, плачет, – водитель уже собирается к нему подойти, но топ-менеджер – мы же помним, он очень спешит, — опускает стекло и командует: давай назад. Водитель резво бежит к ноге. Мальчик так и лежит на асфальте, мать рядом. Машина трогается. Машина аккуратно объезжает лежащего и над ним сидящую. Она едет дальше, поскольку день только начался и через полчаса, например, совещание. Хорошо, не совещание. Интервью про еврозону, трубу и котировки. Нет, не интервью? Да хоть омлет с ветчиной; в любом случае, день тяжелый, валандаться некогда. Мячик скатывается в кусты на той стороне улицы и затихает, недоумевая, почему его никто не ищет.
Врете вы все, отвечает топ-менеджер. Порочите репутацию, распространяете клеветнические, разжигаете по отношению к социальной группе топ-менеджмента, повышаете напряженность, у меня – и это указано в статье такой-то, параграф два, – честь и доброе имя, да я вас сейчас всех судом. Для начала, я ехал медленно. Кроме того, ехал не я, а мой водитель. А водитель не мой, он предоставлен топ-менеджментом. Далее, мальчика я не сбивал – он упал сам, от испуга. Когда водитель мой вышел – мать отказалась от помощи в грубой форме, и что ж еще мне было делать, как не уехать? Но команды уехать я не давал! – вы разве слышали, вы там были? А еще говорят, что у мальчика разрыв почки – так опять врут. Вот вам выписка из истории болезни: разрыва нету, отмечен ушиб. А там, где написано про гематому, стоит знак вопроса – значит, может, и нет гематомы-то. И еще, вот, прочтите: структурной патологии внутренних органов нет. Что, прочли? А теперь я вас всех судом. Да, и еще: почему вам не нравится, что моя машина аккуратно объехала лежащего на дороге ребенка и его мать?
Возразить нечего. Правду – если она невыгодна и неуместна – все равно никто не скажет, и вполне возможно, что топ-менеджер прав. Мальчик бежал под колеса, водитель не гнал и успел затормозить, мать – а что мать, истеричка, что толку спрашивать с матерей, — сначала крикнула водителю: не надо мне от вас ничего! – а уж потом, спохватившись, стала звонить в полицию, скорую, мужу, родителям, адвокату. А можно ли задним числом сочинить фразу про поехали, мол, отсюда? – смешно даже спрашивать, в озлоблении на лощеного господина, не вовремя нарисовавшегося на дороге, придумаешь и не такое. Да и существенную разницу между разрывом почки и ушибом почки еще никто не отменял, как и того, что рядом с предположением врача про гематому стоит знак вопроса, а уж структурной патологии внутренних органов-то не имеется точно, это мы выяснили. И не было у топ-менеджера совещания, не было у него интервью про еврозону, и даже к омлету он не стремился любой ценой. Ну а что скажет мячик? А мячик не прятался в дальних кустах – это, как выясняется, чья-то фантазия, вот же он, так и лежит на дороге, и это его, а вовсе не мать и ребенка – они где-то сбоку — медленно объезжает топ-менеджеров автомобиль.
Может быть, так и было. И все-таки, пусть и при полном незнании медицины, но приходится предположить, что в больничные документы вкралась мелкая ошибка. Дело в том, что структурная патология внутренних органов – точнее, одного внутреннего органа, а еще точнее, полное отсутствие этого органа, — налицо, и вовсе не у ребенка. Возмущенный топ-менеджер, весь увешанный исками о защите доброго имени, как гроздьями винограда, отлично знает все, что ему нужно знать: скорость ползущей машины, разницу между собой и водителем – кто здесь честный человек, а кто в случае чего каторжник, и невинную историю болезни мальчика, и особенности психологии мамаш-кликуш, — словом, все, что поможет в борьбе против родителей и клеветников. Одного он не знает: жалкого, крохотного совсем состраданьица, так, пустякового беспокойства, того странного чувства вины перед слабым – и безотносительно всех на свете параграфов и гематом – что охватывает иногда человека совершенно к тому не готового, человека, поглощенного совещаниями и поглощающего омлеты, и оказывается тогда, что не спешит уже этот человек никуда, что он растерян и смят своей виной и своим позором, что он уже вывалился из машины – видите, вон он, бормочет какую-то бессвязную чепуху, сидя возле ребенка, и никуда не уходит, хоть мать – истеричка, кликуша, мы помним, — и гонит его, но он все равно не уходит, звонит, отправляет в аптеку водителя – скорая все никак не приедет, — а потом просто сидит на краю дороги.
Он сидит тихо, а рядом с ним лежит мячик. И если когда-то на совсем другом, бесконечном Суде, перед лицом равнодушного к репутации топ-менеджмента Судьи неожиданно выяснится, что и мячи могут заговорить в последний день, — то сидящий на краю дороги, виновный, винящий себя во всем человек вдруг найдет и спасение, и защиту.
Про много чего и про мячик
Ох, нечасто выпадает радость в мире православных СМИ, не говоря уже о прочих. Все больше пищут о том, кого нужно ненавидеть и стирать с лица земли. И не стесняются в эпитетах . Недавно узнала, что есть такая форма благочестия: прилежно изучать сатанинские культы, о которых я, глупая женщина, и слыхом не слыхала; думаю, однако, что позор мой отчасти может быть смягчен тем, что эти культы родились в чьих-то сумеречных мозгах и получают свое бытие в мире исключительно благодаря таким вот благочестивцам.Ну да ладно, тут вот обрадовал Дм. Ольшанский, написав в связи с очередной безобразной бучей про стыд, про совесть и про суд Божий. Прочла несколько раз — и не без благотворных всхлипываний. И в самом деле, бросьте вы, дорогие граждане, топ- и не очень менеджеры (как не вспомнить, что еще когда о. Александр Шмеман писал, что скоро и уборщицу нужно будет величать «менеджер по уборке!») и даже совсем не менеджеры, надуваться глупой, прямо сказать, гордостью, исступленно бороться за какие-то свои мнимые достоинства против фантомного их ущемления. Короче, люди, будьте людьми. Ведите себя по-человечески, даже если конкретные пацаны считают это западло. В конце концов, вам что дороже — конкретная уважуха данных пацанов или вечная жизнь?А она близко, и Господь близко. И знаете что? У Него может — и даже наверняка есть — Его собственные представления о нашей чести, о нашем достоинстве и о деловой репутации.Вот об этом и написал Дмитрий Ольшанский.И очень хочется увидеть стройную череду топ-менеджеров, сидящих на обочине и мирно размышляющих о том, о сем, позабывши обо всех этих глупостях, в погоне за которыми мерзкое слово «амбиция», обозначавшее некогда исступленное расталкивание всех локтями и шагание по трупам, стало в наших деловых кругах положительным эпитетом. Теперь уже и амбициозная молодежь — это хорошо и даже какой то периферийный православный идеолог (делец на самом деле, но они же все с амбициями) провозгласил, что нахальство — ценная черта православных успешных бизнесменов. Вранье это. Господь управляет миром и делает это хорошо. У кого-нибудь повернется язык назвать Его Топ-менеджером? А? То-то.