«У меня есть брат!»
19-летний Роберт Шафран прибыл в колледж в Нью-Йорке и удивился, как тепло его приняли. Девушки подбегали поцеловать его, парни «давали пять». После того, как его начали называть чужим именем и поздравлять с возвращением туда, где он никогда не был, Роберт догадался, что его путают с неким Эдди.
Затем Роберт встретил близкого друга Эдди, Майкла Домница: тот был поражен сходством и спросил новенького о дате рождения. Бобби и Эдди родились в один день, 12 июля 1961 года. Оба были усыновленными детьми.
Студенты побежали звонить потерянному брату, Эдварду Галланду.
— Привет, Эдди, я Роберт Шафран, и я встречаю множество людей, говорящих, что я — это ты, — сказал Роберт в телефонную трубку.
Бобби был поражен, услышав, как похожи их голоса. Воссоединение братьев состоялось буквально через несколько часов — столько заняла дорога от колледжа до Лонг-Айленда.
— Нас остановили за превышение скорости, и мы начали кричать на полицейского, что у этого парня есть брат-близнец, его усыновили и мы едем к нему, и офицер ответил: «Ясно, вот ваши документы, хорошего вечера», — вспоминал позже Майкл Домниц.
Ребятам эта история казалась настоящим чудом. Но все только начиналось.
Тем временем родители Дэвида Келлмана увидели в газете фотографии целых двух копий своего приемного сына. Дэвид немедленно отправился искать братьев.
— Господи, да они как с конвейера сходят! — воскликнула мама Эдварда, когда Дэвид позвонил ей и сказал, что он еще один брат ее сына.
Никто из приемных родителей Роберта, Дэвида и Эдварда не знал, что мальчиков трое.
Эксперимент на приемных детях
Близнецы родились в общественной больнице Хиллсайд в Глен-Оукс, штат Нью-Йорк. Их мать, девочка-подросток, случайно забеременела на выпускном и не могла оставить их.
Поиском новых родителей для малышей занималось крупное манхэттенское агентство Louise Wise Services. Это было больше, чем просто агентство: оно вело дела совместно с доктором Питером Нойбауэром, выдающимся детским психологом, тесно сотрудничавшим с Анной Фрейд.
Питер Нойбауэр бежал из Австрии в Америку во времена Холокоста и до конца жизни вел там научную деятельность. Именно он и был инициатором немалого числа экспериментов, включая эксперимент Роберта, Эдварда и Дэвида.
Приемные семьи для трех братьев выбрали по принципу «принц и нищий»: семья Келлман была из рабочего класса, семья Галланд — из среднего, семья Шафран — из зажиточного среднего. Все жили в пределах ста миль друг от друга.
Будущих родителей предупредили, что их дети — участники исследования, связанного с детским развитием. В чем суть исследования, им не рассказали. А родители, желая повысить шансы на усыновление, согласились. Более того, в их договорах был и пункт о том, что они обязуются не интересоваться, есть ли у приемных детей братья или сестры.
Под предлогом проверки адаптации в приемных семьях, врачи во главе с самим доктором Нойбауэром на протяжении 10 лет посещали детей и вели наблюдения: давали мальчикам когнитивные тесты, беседовали с ними, записывали все на видео. Сбор данных продолжался всю их жизнь.
В младенческом возрасте дети были очень тревожными, с поведенческими проблемами, причем совершенно одинаковыми. Роберт Шафран в интервью высказывал предположение, что они тосковали друг по другу уже тогда.
— Мама рассказывала, что я в колыбели бился головой об стену. Оказалось, что братья тоже, — вспоминал Дэвид Келлман.
К студенческому возрасту все трое братьев побывали подопечными психиатров, а Роберт был на испытательном сроке по уголовному делу. У Эдварда не сложились отношения с приемным отцом. Позже, по словам близнецов, он пытался реализовать свои идеальные представления о настоящей семье с братьями. Из всех троих воссоединение повлияло на него больше всего.
Родители подали в суд
Братья стали сенсацией: они вместе выступали в ток-шоу, снимались в кино, фотографировались для журналов и вначале искренне наслаждались не только внешним, но и душевным сходством. Они поселились в одной квартире, а впоследствии открыли общий ресторан «Тройняшки».
— Мы начали заниматься борьбой примерно в одном и том же возрасте; мы все любим китайскую еду; нам нравится один и тот же цвет, — признавались близнецы в интервью.
Куда бы они ни шли, пресса следовала за ними.
— Помню, как-то утром пришел домой, а мама бросает передо мной New York Post со словами: я теперь из газет должна узнавать, где ты был ночью? — со смехом рассказывал Дэвид.
Пока юноши наслаждались популярностью, родители обратились в агентство Louise Wise Services за объяснениями. Им ответили: дело в том, что трех детей трудно разместить в одном доме. Отец Келлмана возразил, что даже они могли бы взять всех троих. Келлманы были иммигрантами, наименее обеспеченной семьей из трех.
Но большего добиться от агентства не удалось, как и подать на него в суд. Юридические фирмы не хотели браться за дело. Некоторые пояснили это тем, что их партнеры стоят в очереди на усыновление и дело может снизить шансы.
Когда родители ни с чем уходили из Louise Wise Services, отец Роберта, Морт Шафран, забыл зонт и вернулся. Сотрудники агентства открыли шампанское и поднимали тосты.
— Они выглядели так, будто им только что удалось избежать чего-то плохого. Это выглядело… запоминающимся, — признавался Морт Шафран.
Не самый счастливый конец
Годы шли: в поздних интервью Роберт, Эдвард и Дэвид признавались, что когда двое из них сближались сильнее, третьему всегда становилось плохо, он чувствовал себя лишним. Тем не менее, все они женились и обзавелись детьми.
Братья сумели разыскать свою настоящую мать, но отношения с ней не поддерживали.
— У нас уже были родители. Мы встретили маму, но ничего особенного не произошло. Она не стала частью нашей жизни, — признавался Дэвид Келлман.
Все трое общались с приемными родителями друг друга: особенно подружились с Ричардом Келлманом и ласково прозвали его на идиш «Бубала». Он говорил: «Теперь у меня на два сына больше».
С возрастом и по мере развития совместного бизнеса братья стали чаще ссориться. Проблемы с рестораном наложились на смерть «Бубалы» Ричарда. В итоге Роберт вышел из общего дела и покинул «Тройняшек».
— Иногда думаешь, что у тебя зародилась идея, и ты делишься ей с кем-то; а он говорит «твой брат сказал так же», и это раздражает, — говорил Эдвард на одном из ток-шоу.
В 1995 году Эдвард Галланд, уже какое-то время страдавший от биполярного расстройства, покончил с собой. После его смерти два оставшиеся брата отдалились друг от друга и свели общение к минимуму. После трагедии их жизнь уже не была прежней.
Сколько еще близнецов разлучили?
Исследование Нойбауэра, впервые частично представленное в журнале New Yorker в статье Лоуренса Райта, включало разделение до сих пор неизвестного количества близнецов при рождении и передачу их семьям с принципиально разными экономическими и эмоциональными резервами. Зачем? Чтобы узнать больше о влиянии природы и воспитания на формирование личности.
Полностью труды Питера Нойбауэра еще нигде никогда не публиковались. Они хранятся в Йельском университете, недоступные общественности по воле автора до 2065 года.
«Это один из самых больших вопросов: сколько в человеке от природы, а сколько от воспитания? Как мы становимся теми, кто мы есть?» — вспоминал Лоуренс Райт после публикации.
Во второй половине XX века психология была все еще молодой наукой, исследующей рамки дозволенного. Она оставила после себя немало странных, спорных исследований, в наше время невообразимых по этическим соображениям. Тим Уордл, режиссер документального фильма «Три одинаковых незнакомца», назвал 50–60-е Америки «Диким Западом» психологии.
После публикаций о владельцах «Тройняшек» другие усыновленные через Louise Wise Services дети начали искать братьев и сестер. И некоторым удалось: например, женщине по имени Мишель Мордоф помог найти близняшку генетический тест, а Поле Бернштейн позвонили непосредственно из агентства по усыновлению и сообщили, что ее сестра Элис Шейн ищет ее.
— Я спрашивала их, а зачем нас вообще разделили, и мне сказали, что для исследования близнецов. Мы почувствовали, что наши жизни были срежиссированы этими учеными, которые поставили свои исследовательские интересы выше наших, — сообщала в телеинтервью Элис.
Сестры встретились, когда у обеих уже были свои семьи. И Элис, и Пола редактировали школьную газету, посещали театральный кружок, изучали кино, страдали от депрессии и отмечали, что их мимика и жесты совершенно одинаковы.
Фото: eu.azcentral.com