Один унижает и бьет, второй терпит, третьи переводят деньги. Насилие и жестокость хорошо оплачиваются. Кто все эти люди и чем они больны?
Виктор Лебедев
Как говорит психиатр Виктор Лебедев, треш-тримы — это социокультурное явление, которое не имеет никакого отношения к клинической психиатрии. Более того — это старая тема:
— Мы видим, как над людьми издеваются, и зрители от этого, условного говоря, получают удовольствие. Чем это отличается от комедий Чарли Чаплина, мультиков «Ну, погоди!» или «Том и Джерри», карнавальных постановок средневековья? От достаточно прямого и грубого прямолинейного юмора, которым полон телеэкран? Принципиально ничем. Хотя есть одно главное отличие — это происходит в прямом эфире и люди могут повлиять на происходящее. В этом отношении, треш-стримы очень близки к тому, что можно было видеть в древнеримском Колизее.
Развлечения, власть и контроль
Треш-стримы удовлетворяют потребность в развлечении и контроле, власти, говорит психиатр Виктор Лебедев. «”Я могу влиять на жизни других людей”, — считает зритель. Все мы стремимся к тому или иному контролю над ситуацией, то есть, контролю над людьми, потому что от этого зависит наше благополучие в том числе», — сказал собеседник «Правмира».
Подключается и такой механизм, как дегуманизация жертвы — ее не воспринимают полноценным человеком, способным чувствовать боль. Зритель на треш-стримах в каком-то смысле самоутверждается, думая: «Я лучше, чем человек, который попал в эту ситуацию, я не такой». Механизм похож на школьную травлю, но из-за особенностей интернета явление обрастает иными особенностями, отмечает Виктор Лебедев.
— В современном мире дегуманизация достигается за счет публичности. Публичная фигура, лицо, попавшее в какое-нибудь в YouTube-видео — это уже не частное лицо. Человек становится некой информационной единицей, теряя свою идентичность. Боль человека на экране — не такая, как у того, кто на это смотрит. Возникает когнитивное искажение, которое всегда работает в отношении публичных персон. А публичным сегодня может стать любой, — заключил психиатр.
Блогер из Дагестана отправила своих подруг разобраться со своей обидчицей. Они избили ее в прямом эфире. Некую Фатиму (на видео она ведет стрим) обидела некая Лейла. Сама Фатима прийти на встречу не решилась, но отправила к Лейле домой своих подруг. Те избили Лейлу ногами по лицу, все это попало в стрим Фатимы. Избитая девушка заявление в полицию писать не стала.
Насилие хорошо продается
Стример, бьющий человека по лицу и снимающий это на камеру, кто он? Желающая любой ценой разбогатеть личность или персонаж с выраженным психическим расстройством?
— Нет ни одного психического расстройства, которое бы диагностировалось через съемки видео на YouTube, иначе бы у нас был бы большой кризис в психиатрии, — утверждает Виктор Лебедев. — Люди зарабатывали и зарабатывают на самых страшных и ужасных вещах. Мы живем в мире, где люди торгуют оружием, и почему-то мы не спрашиваем: а они вообще психически здоровы? Но у нас никогда не было такой публичности и такого информационного вала, который мы видим сейчас.
Мы живем в эпоху, где грань между личным и публичным стирается, — продолжает эксперт. — Все происходящее сегодня на экранах — в каком-то смысле исследование. Что можно делать в публичном пространстве, а что — нельзя? И куда может это завести? Этика сдвигается, мы становимся более нетерпимыми к насилию, поэтому нас это все так удивляет.
Почему стримы стали так популярны? Потому что насилие очень хорошо продается. Поэтому очень сложно говорить о том, что эти люди ведутся на что-то странное, непонятное, когда у нас насилие присутствует в повседневной жизни.
— Если у стримеров нет психических расстройств, можем ли мы говорить о том, что в них все же есть определенная доля жестокости?
— Скорее, определенная доля бесчувствия. Именно в этот момент у них нет способности войти в эмоциональный резонанс конкретно с этим человеком.
Преступления и жестокость — это удел здоровых людей. Пациентам психиатрических больниц даже и не снилось, сколько крови пролили психически здоровые люди. Мы не можем на этом признаке строить психиатрическую диагностику, потому что психически здоровые люди способны избирательно отключать эмпатию.
Осенью стример Mellstroy накинулся кулаками на модель Алену Ефремову и несколько раз ударил ее лицом об стол. У девушки диагностировали серьезную травму головы и множественные ушибы. Ефремова подала заявление в полицию. «Даже за миллион рублей я не заберу заявление из полиции. И знаете почему? Я хочу подать хороший пример девочкам, показать, что с ними не могут так обращаться. И еще очень хочу, чтобы его привлекли к ответственности», — заявляла модель.
— А почему люди позволяют себя бить, унижать?
— Многие из нас привыкли к плохому отношению к себе. Если мы говорим про постсоветскую культуру, эта культура без особого уважения к личным границам. Это можно увидеть на примере больниц — нет отдельных палат, люди в реанимации лежат голыми. Нет уважения к человеческому достоинству и границам.
Люди считают, что можно получить по лицу, быть униженным ради денег и известности. Возможно, с ними так и раньше обращались, их унижали, а теперь они за это еще деньги получают.
Здесь, скорее, тема границ как личного пространства, того, насколько ты имеешь право зайти на чужую территорию и насколько ты готов впустить других на свою.
Жестокие игры
— К каким последствиям у несовершеннолетних приведет просмотр таких шоу?
— Самые разные, в том числе они могут и бесследно пройти. Это вопрос из разряда, провоцируют ли компьютерные игры школьные перестрелки? Очень часто говорят, что да: мальчики насмотрелись на игру GTA и пошли стрелять в людей. Это не совсем так работает, потому что и до изобретения видеоигр уже был School shooting в США. Подростки все так же стреляли в школах. Что тогда было? Были жестокие фильмы. До жестоких фильмов были жестокие книги.
Это скорее вопрос того, что есть люди с определенными психическими свойствами, например, с низкой эмпатией (а она отчасти генетически закладывается, отчасти — развивается в ходе воспитания), плохо входящие в эмоциональный резонанс. И люди с меньшей чувствительностью выбирают более брутальный контент. Есть что-то внутри них, что одновременно их подталкивает к потреблению вот этого контента с брутальным содержимым и в то же время, к реальным актам жестокости в реальной жизни.
Это не значит, что все те, кто смотрят стримы или жестокие фильмы, обязательно совершат насилие в реальной жизни. Мы даже не можем говорить, что культура влияет на психическое состояние человека. Потребление такого контента — это, скорее, одно из проявлений личностных особенностей, которые есть уже в человеке.
Проблема не в треш-стримах, а в людях, которые их смотрят.
— Как осмыслить и принять то, что сейчас почти вся наша жизнь видна на экранах неприкрыто?
— Есть понятие «цифровой гигиены», можно сидеть 24/7 в соцсетях, а можно выработать какие-то правила личные для себя, — советует психиатр Виктор Лебедев. — Выбирайте контент.
Иногда люди хотят каких-то невероятных советов по поводу того, как бы им продолжать смотреть плохие новости и не расстраиваться. Надо просто не смотреть плохие новости. Очень глупый совет, конечно, очень прямолинейный, но почему-то работающий. Просто в какой-то момент надо перестать делать то, что тебе приносит боль.
Зрители как соучастники преступления
Саида Абдуллабекова
Юрист Саида Абдуллабекова считает, что треш-стримы нужно блокировать посредством жалоб. Есть две инстанции, которые очень быстро реагируют: прокуратура и Роскомнадзор. Роскомнадзор блокирует видео, если оно является нарушением, а прокуратура проверяет на наличие состава преступления по данному инциденту. Жалобы можно направить через интернет. С точки зрения закона треш-стримы попадают под уголовную статью:
— Нанесение тяжких телесных повреждений, смерть в прямом эфире — это уголовно наказуемо. Но здесь есть две стороны: та, которая это все снимает, несет одну ответственность. А та, которая за это платит деньги, — другую ответственность.
Если будет состав преступления в каком-то конкретном случае, зрители могут выступать в роли пособников, которые провоцируют создание такого контента, платят за это деньги. Тем самым они призывают тех, кто это все снимает и транслирует в сеть, осуществлять такие действия.
— Любой, кто перечислил денег на такое действие, унижающее честь, достоинство, причиняющее физический вред, это уже по закону пособник?
— Если будет состав преступления, будет доказано, что поступали денежные средства, если причинно-следственная будет связь установлена — именно зрители призывали к избиению, например, их тоже могут привлечь к уголовной ответственности. Как и тех, кто осуществляет это все в прямом эфире. Но надо иметь в виду, что часто это имитация. Но в некоторых случаях стримеры переходят рамки дозволенного и это заканчивается плачевно.
По закону, истязание — это статья 117 УК РФ, лишение свободы до трех лет. Если наступил летальный исход, это считается причинением смерти по неосторожности, статья 109 УК РФ — до двух лет лишения свободы.
— Такое у нас законодательство неоднозначное, — продолжает юрист. — Считается, что причинение смерти по неосторожности карается меньше, чем истязание. Но здесь есть очень важный момент: факт неосторожности должен быть подтвержден, что не было умысла, не было никаких подготовительных действий к данному преступлению. А истязание — это как раз-таки причинение повреждений, физическое и моральное издевательство, умысел прямой.
— В России уже возбуждали такие уголовные дела или пока нет?
— Сейчас активно за это взялись. Пока блогерство в России законодательно не регламентировано, очень сложно подвести какую-то законодательную норму к той или иной деятельности блогера.
Но сейчас масса сообщений поступает, и проверки участились. Скорее всего, поступит законодательная инициатива, чтобы мы могли регламентировать эту деятельность. Интернет-пространство контролируется Роскомнадзором, который может блокировать те или иные видеоролики, статьи. Поэтому, если общественность, СМИ подключатся, скорее всего, государство на это обратит внимание.
Блогеру Стасу Решетняку (Reeflay) предъявлено обвинение в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью девушке, которая скончалась у него в прямом эфире (часть 4 статьи 111 УК РФ). Ему грозит до 15 лет колонии. Следствие будет настаивать на аресте стримера.
