Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Мы празднуем день всех Святых в земле Российской просиявших, то есть тех людей, которые сумели всем своим существом отозваться на Божию любовь.
Митрополит Антоний Сурожский
Каждый народ отзывается по-своему. Летописец Нестор говорит, что каждый народ вносит как бы свою неповторимую ноту в ту симфонию мира, которая в конечном итоге будет песнью перед Лицом Божиим. И наши святые тоже вносят нечто своё в эту симфонию.
Если задуматься над историей Русской Церкви, то первое, что поражает в русской святости, это охваченность сердец, умов, жизней — красотой. Когда наши предки впервые встретили Православие, им показалось, что они уже не на земле, а на небе, их поразило сознание красоты. И не случайно духовные писатели часто говорят о Боге не только как об Истине, о Вечности, о Творце, но и как о Красоте.
Почему так? — Не все мы можем познать, что такое величие, что такое святость, а красоту мы все знаем. Мы не все одни и те же предметы называем прекрасными, но мы все отзываемся восхищением на то или другое: как это прекрасно! Как это красиво!.. Это может быть зрелище, это может быть картина, это может быть закат, это может быть человек, это может быть слово правды — все может быть прекрасным (хотя может быть и уродливым).
И наши предки отозвались именно на красоту, которая была выражена в византийском богослужении, красоту храма, красоту икон, красоту пения. Но за этим была красота духа, такая красота, какой они не знали, будучи до того язычниками; красота людей, которые познали все величие, к какому призван человек, и которые всеми силами стремятся к тому, чтобы быть достойными себя, достойными Бога.
Вот это первое, что поразило русских людей, когда они впервые встретились лицом к лицу с богослужением, с поклонением Богу, с тем местом, где Бог является центром жизни и где Его любовь отдается и принимается людьми.
А из этого истекает другое: сознание, которое есть в русской святости о том, что все должно быть безмерно, абсолютно, что все должно быть так же велико, так же прекрасно, как Бог, как любовь, как красота. И это в результате подвело к тому, что в русской святости ярким образом сияет аскетический момент, то есть отношение человека к самому себе беспощадное, строгое и, одновременно, ликующее, потому что человек-аскет, святой любит в себе, почитает в себе образ Божий и всеми силами старается его очистить, обновить в себе, и сделать достойным той любви, которую Бог нам отдает.
Эта глубина вызывает в человеке решимость беспощадно бороться за то, чтобы быть достойным себя самого. Это второе свойство, которое меня поражает в русской святости.
А дальше — бесконечное терпение и бесконечное сострадание, сострадание ко всякой твари, ко всякому человеку. Ведь преступников у нас в России называли несчастными, не потому что они были наказаны, а потому что они себя изуродовали, потому что вместо того, чтобы быть красотой, они стали страшными и уродливыми.
Задумаемся хотя бы над этими тремя чертами русской святости, потому что они не только нам дают пример, — они нас призывают к тому, чтобы последовать этому примеру, как апостол Павел говорил: Будьте мне последователями, так же как я — последователь Христов (I Кор. 4, 16).
Аминь.
Аудио представлено порталом «Предание.ру»
Читайте также:
- «Владыка Антоний говорил англичанам: “Смотрите, как молятся русские”»
- Митрополит Сурожский Антоний: Празднуя память новомучеников, задумаемся над собой
Словарь «Правмира» — Святые, святость