К железнодорожному вокзалу в Калуге подъезжает автомобиль, сигналит фарами. За рулем — крупный улыбающийся бородач в шортах. Это Арсений. «Киборг», как он иногда называет себя в сети, уверенно ведет машину, и через несколько минут мы у кофейни.
Арсений опирается на один костыль, немного прихрамывает, спину держит прямо.
Проходим в арку дома. Пробегающий мимо нас парень резко останавливается, хлопает Арсения по плечу:
— Друг! Здорово! Ты — такой! Прям такой!..
На большее не хватило слов.
Арсений любит прогулки
Немногочисленные прохожие сдерживают себя, чтобы не смотреть в упор на протез Арсения, но глаза их выдают. Кажется, что Арсений не реагирует.
— Были случаи, когда в вас тыкали пальцем?
— Не то что были. Это происходит постоянно. Я от этого некомфортно чувствовал себя один раз, когда после длительной госпитализации выписался и подруга позвала меня в кино. Конечно, я хотел этого! Купили билеты, приехали в кинотеатр. Я тогда передвигался еще в коляске.
Пока добрались, на лифте поднялись до нужного этажа, немного опаздывали. Основной вход в кинотеатр — с лестницей, другой вход, чтобы проехать таким, как я, — со стороны экрана. Все люди уже сидели на местах. Нам открыли дверь. В зале горел свет, и у меня было ощущение, словно мы попали на сцену. Экран, а чуть ниже уровнем я въезжаю.
И они все не понимают: чего это чувак заехал на инвалидной коляске посреди зала почти? Сто с лишним человек на тебя пялятся, и непонятно, что кто думает.
Видел их взгляды, все эмоции, которые существуют, были там. Испугался, подумал: что, так теперь на меня всегда будут смотреть?
Посмотрел кино, расслабился, а потом подумал, что мне вообще все равно. Пускай смотрят, спрашивают, что-то говорят. У меня есть своя правда, своя жизнь. Ради кого-то я не буду строить из себя пай-мальчика или злого дядьку, не собираюсь прятаться и сидеть дома, чтобы меня никто не видел. Я буду провокационной личностью, обо мне будут говорить и писать, не важно — хорошее или плохое.
Это не про то, что я самовлюбленный эгоист. Просто буду делать то, что я хочу, что нужно мне, что нужно другим — я просто буду жить.
Очень хочу поменять отношение общества к людям с инвалидностью. Если человек вышел в социум и не стесняется, что у него нет ноги или руки, он живет такой же полноценной жизнью — это повод для восхищения, на мой взгляд. И, как минимум, к этому человеку можно относиться так же, как к обычному.
Арсений уверенно идет по улицам города
Посмотрел на ногу — а там кровь хлещет
В 2016-м Арсений ехал на работу на мотоцикле по главной дороге. Сбоку неожиданно появилась «газель» и врезалась в него.
— Когда я попал в аварию, понял, что с ногой что-то не так. Была дикая боль. Пытался встать — не мог. Понимал, что как минимум перелом. Поднял голову, открыл шлем, увидел картину, как на уроках ОБЖ рассказывали, ну или в кино. Артериальная кровь хлещет, как вспененный, газированный вишневый сок.
Понял, что кровь вытекает очень быстро, и во мне что-то сработало, — продолжает он. — Хорошо, что, когда занимался сноубордом, проходил курсы по оказанию первой помощи. Я хотя бы понимал, что нужно сделать. Начал с себя сдергивать ремень, пытался перетягивать ногу. Потом вижу — мужик стоит на дороге и смотрит. Я каким-то адовым воплем ему что-то проорал. Он подошел, снял с себя ремень, мы перетянули ногу. Вроде кровь перестала хлестать.
Я достал свой телефон, чтобы в скорую звонить — он разбит. Потом мужик этот позвонил со своего. Я лег и понял, что пора прощаться, наверное. Ощущение, словно куда-то проваливаюсь, как будто меня в асфальт всасывает или душу через спину выдирают. Изо всех сил напрягал спину, чтобы сдержать этот напор.
Скорая приехала быстро. По счастливой случайности проезжала рядом. Меня быстро загрузили, я помню, что у медбрата спросил: «Как дела с ногой?» Он сказал «нормально», но так посмотрел, что по выражению его лица я многое понял. Больше ничего не помню. Мне потом рассказывали, что сердце останавливалось, отказывали почки.
— Вы говорили, что очнулись уже без ноги…
— Я в коме был 10 дней. Когда очнулся, не понимал, что произошло. Сначала подумал, что обе ноги сломаны. Потрогал одну — не чувствую ее, и про вторую думал, что не чувствую.
Арсений
А потом трогаю ее, там внизу бинты, а ноги нет, все заканчивается. Я… был потрясен. Конкретно, очень сильно, пронизывающе и глубоко потрясен. Провалился в сон от потрясения. А на следующий день все было печально и грустно.
Я был 35 дней в реанимации. Никому не желаю там оказаться. Когда я пришел в себя после комы и начал соображать, когда понял, что не умер, не где-то там летаю… Иногда мне казалось, что я или сошел с ума, или что-то не так.
И вот я начал все видеть, что вокруг происходит. В реанимацию кого-то привозили, а потом человека вывозили накрытого простыней, и так каждый день. Это мрак. Наблюдать, как умирают люди, тяжело. Не знаю, как я это пережил.
Ты пытаешься справиться со своей проблемой, очень психологически тяжело. Раньше я катался на сноуборде, вейкборде, бегал, прыгал и даже не задумывался, что ноги — суперважная часть тела, что их надо беречь. Это было как продолжение меня: встал, пошел в ванную, умылся, почистил зубы, погулял, поработал. Все же просто — у тебя две ноги.
Все это нахлынуло моментом. А в реанимацию никого не пускают. Знаю, что родственники и друзья переживают. Они знают, какой я, и вот это стремное ощущение, когда они меня увидят, что я теперь без ноги. Это их расстроит.
В какой-то момент я думал, что подвел своих родителей, что я не стану успешным, а буду для всех обузой. Весь негатив, который существует, в один момент влез в голову. Я, честно, не знаю, как с этим справился.
— В блоге вы пишете про «глубокую депрессуху».
— Ну, конечно, глубокая депрессуха. Я даже не знаю, как это назвать. Люблю приводить примеры на своем жизненном опыте или на опыте других людей, а тут я не знаю, с чем сравнить. Это не передать. Просто как бездна, из которой не выбраться.
— Долго выбирались?
— В больнице это длилось дня три-четыре, когда прямо мысли жуткие. Думал, что если работать — нужна нога, семью создавать — нужна нога. Вообще — нужна нога.
Но депрессуха накрывает и сейчас, когда что-то не получается. От этого никто не защищен. Просто к этому свой подход какой-то надо вырабатывать, понимание, как решить проблему.
Я через какое-то количество дней понял, что нога не отрастет. Все печально, но раз я не умер, значит остался жить, надо что-то делать.
Убивать себя или заканчивать жизнь каким-то нелепым образом — плохой поступок. Я не хочу брать смерть под свою ответственность.
И в какой-то момент я дал себе обещание: несмотря ни на что восстановлюсь и сделаю все, чтобы стать таким, каким был до аварии. Всем этим я занимаюсь до сих пор, а прошло уже больше четырех лет. И мне каждый день бывает тяжело, больно, проблемно. На это можно смотреть, что выхода из ситуации нет, но я не хочу поддаваться.
Не решится что-то сегодня — решится завтра, не таким образом, так другим. Не смогу я, сможем мы. Не сможем мы, значит нужно еще больше нас.
Сегодня Арсений ходит с помощью костыля или трости, но его цель — обходиться без них
Поначалу меня друзья не могли взять с собой в кино или в бар потусить. Потом им это надоело, и мне надоело, что не могу пойти. Мы и поехали однажды. Одни меня на руках затащат, другие коляску несут. Я сяду, мы потусуемся.
Бывали очень специфические проблемы. Например, мне захочется в туалет или выйти. Ты сидишь и думаешь: ну что, друзья меня и в туалет потащат? Понимаешь, что другого варианта нет, и смиряешься.
Потом понимаешь, что хочешь быть более самостоятельным и делать все сам, думаешь не «ой как сложно без ноги», а как решить задачу. А про то, что ноги нет — зачем про нее думать, если она не отрастет.
С друзьями на природе
— Нашли ответ, для чего остались жить?
— Жизнь сама все покажет. Ответа по предназначению пока нет, но он придет. По результату того, что делаю либо сделаю. Пока у меня есть цели, они вполне житейские. Мне нужно закрыть ипотеку и подумать о семье и продолжении рода.
Пришел тренироваться, а стал чемпионом
Арсений старался привести себя в форму уже в реанимации. Специальные ручки, прикрепленные к кровати, которые в обычном режиме служат приспособлением для человека, чтобы он мог привстать, стали для него частью тренажера. А когда его переводили в обычную палату, единственное, о чем попросил, дать возможность побыть одному. На утро следующего дня проснулся, перевернулся на живот и отжался 50 раз.
— Всегда были таким упертым?
— Стал еще более упертым. Соглашался на помощь в каких-то крайних случаях, все старался делать сам. Не нужно инвалида превращать в еще более инвалидного человека. Не надо с ним сюсюкаться и жалеть. Это расхолаживает, и человек становится другим.
Есть знакомая у меня. Попала в аварию по вине пьяного негодяя и сейчас ведет себя так, что ей все должны. Папу отправит в магазин, он все купит, а потом говорит ему, что это не то, что она просила. Бедный папа, натерпелся с ней.
Она хочет ходить в спортивный клуб бесплатно. Ну, хочешь — сделай. Но ты должен там стать стимулом для других. Чтобы здоровый человек на нее посмотрел и решил для себя: «Круто. Она ходит, и я тоже буду». А не так, что «у меня инвалидность, дайте мне это бесплатно».
Арсений
— Раз про спорт заговорили, вы же вернулись к любимому занятию. Да еще других начали тренировать. Страха не было?
— Нет. Мне очень хотелось. Я же всегда занимался, хоть мое тело внешне и не выдает во мне спортсмена, я не атлетического сложения.
Когда катался раньше на сноуборде в горах, занимался вейкбордом, гонял на мотоцикле, делал какие-то небезопасные вещи, всегда понимал про риск. Но только руку ломал. Экстремалы — не те люди, которые бесшабашно живут и потом, как солдаты на войне, уходят на тот свет. Они все рассчитают, продумают пути отхода, защиты.
На мне в день аварии тоже была защита. Но так произошло, что все осталось, а ноги нет. Но тогда не было никакой опасности, я ехал со скоростью 60 километров в час. И такая ситуация. Ни разу не про риск. До сих пор не могу осознать, как все так могло случиться.
После аварии я понял, что хочу развивать спорт для людей с ограниченными возможностями. Увидел в этом свой интерес и перспективы.
Я же сначала был в коляске. Со временем понял, что во мне очень много силы стало. После аварии, буквально за год и два месяца, я натренировался в зале до такой степени, что понял: ноги не работают, но есть энергия, ее надо куда-то направить. Я много передвигался на руках, на инвалидной коляске, дома перелезешь на стул, табурет, кровать. Понял, что в моих руках суперкосмическая сила и она с каждым днем растет.
Знакомый спортсмен с инвалидностью посоветовал выбрать вид спорта и сказал, что это может помочь в дальнейшей жизни. И я буду уже не просто парнем из Калуги, а результативным спортсменом. Занялся пауэрлифтингом совсем не потому, что хотел стать чемпионом.
Начал заниматься жимом лежа, но не как спортсмен, а в качестве тренировки. Но получилось так, что выиграл в своей весовой категории чемпионат мира по пауэрлифтингу в 2017 году среди совершенно здоровых мужиков.
Арсений на чемпионате по пауэрлифтингу
В тот момент сильно удивили эмоции людей. Все, кто не говорил на русском языке, подходили, хлопали по плечу в момент соревновательного процесса и после. Я немного общаюсь на английском. Они говорили, какой я молодец, какой крутой, и это вызывало у них радость.
А большинство соперников русскоязычных вели себя достаточно странно, мне показалось. Либо в негативе были, либо вообще никаких эмоций не выражали.
Они, наверное, не поняли, что произошло: как так, приехал какой-то чувак на инвалидной коляске и выиграл.
После этого чемпионата я продолжил заниматься, чтобы не потерять результат. И в этот момент со мной связались из Минспорта области: мол, у нас есть школа олимпийского резерва, ты классный, давай мы тебя возьмем на чемпионат России по жиму лежа среди инвалидов. Я говорю: конечно, хочу! В этом неофициальном разговоре было сказано, что спортсмены неплохо зарабатывают, хорошо себя чувствуют и ничем не обделены.
Я готовился, а когда дело дошло до чемпионата и собрались ехать, я сказал, что у меня нет денег на дорогу. А цена вопроса была 25 или 30 тысяч, нужно было ехать во Владимирскую область. Мне предложили взять расходы на себя с дальнейшей их оплатой. Но у меня и правда не было такой возможности, и занять не у кого. Ипотека каждый месяц хочет, чтобы ее оплачивали.
В итоге все закончилось тем, что мне не перезвонили и в день соревнований я продолжил жить свою жизнь. Было ощущение, что обо мне просто забыли. Понял, что это нездоровая тенденция, и подумал, что как-то надо делать это самостоятельно.
Учил ходить под парусом ребят без ног и рук
Арсений увлекается парусным спортом. Участвует в соревнованиях сам и обучает мастерству других.
— Прошлым летом на водохранилище в Калуге я организовал мастер-класс по парусному спорту для людей с инвалидностью. Дал клич в инстаграме, подключил ребят из проектов «Солнце, ветер, вода, человек» и «Паруса надежды», написал знакомой из пиццерии с вопросом о возможности организовать нам перекус. Они сделали огромные пиццы и всех накормили.
Собралось больше 50 человек. Организационные вопросы решил сам. Все произошло настолько легко и просто, что даже не ожидал. Нашел контакты школы гребли в Калуге, связался с директором, управляющим базы. Было немного волнительно с точки зрения безопасности, но мы продумали все, да и площадка оказалась отличной по доступности — ко всему можно спокойно подойти, подъехать. Все прошло хорошо.
На катамаране
Люди были настолько довольные: возможностью общения, нестандартным времяпровождением, пиццей, фотографиями. Получилось круто. И я понял: могу делать людей чуточку счастливее. Было бы здорово, если бы это стало регулярным. Оно и может быть таким при желании. Но ситуация с вирусом пока все приостановила.
Недавно был на сборах в Башкирии. Мне кажется, что парусный спорт для человека с ограниченными возможностями абсолютно доступен. Раньше я думал, что это нереально дорогой вид. Что там все крутые, модные и это какая-то закрытая тусовка на уровне элиты. А по факту этим могут заниматься все. И, главное, у них получается! Я учил ребят и без ног, и без рук.
У меня есть товарищ — Дима из Подмосковья. У него травма была, сейчас нет ни ног, ни рук. И тем, что осталось, он, представьте, управляет катамараном! Смотрю в Башкирии на сборах, он рулит. Смотришь и думаешь: вау! Даже меня это удивляет — как это возможно? И я с ним прикалываюсь! Когда мы катались на двух разных катамаранах, я мимо него проплываю и машу рукой, кричу ему: «Дим, дай пять!» А он в ответ культю выставляет и машет. Это очень весело.
— Не боитесь обидеть? Где эта грань?
— Я не задумываюсь в этот момент об этом. Все происходит естественно и вряд ли может обидеть человека. Если задумываюсь, обижу или нет, то лучше этого не делать.
Существует очень тонкий момент общения людей с инвалидностью и здоровых.
Здоровый думает, что если будет что-то спрашивать, то может обидеть, а инвалид сидит и думает: со мной не разговаривают, значит я какой-то не такой.
Получается неловкий момент. Хотя все просто. Нужно быть естественным.
Когда паруса на катамаранах сложены, Арсений идет заниматься вейкбордом сидя. Не может он оставить это увлечение, не хочет. Потому придумывает разные ходы:
— Я узнал о том, что парень в Санкт-Петербурге занимается темой приспособлений для инвалидов в вейкбординге. Понял, что мой опыт инструктора в этом виде может быть ему полезен, и самому мне бы хотелось заниматься снова. Списался, познакомился, поддерживал связь.
Они приобрели одно сиденье французское почти за 300 тысяч рублей для питерского парня, начали тренировки. Потом сделали свою первую сидушку для вейкборда и отправили мне в качестве эксперимента.
Позже само сиденье, в котором сидит человек, мне сделали в протезирующей компании, и я начал участвовать в соревнованиях. Устраиваем мастер-классы, учим людей. Встречаемся в Питере, там народу больше заинтересованного. В Калуге провели мастер-класс, в прошлом году ездил в Обнинск и Серпухов.
Почему мне нравится учить ребят заниматься каким-то видом спорта? У каждого своя травма. Ты пытаешься посмотреть его глазами на этот мир, понять, как сделать лучше и что для этого нужно. Показать ему способ взаимодействия с катамараном или вейкбордом. Чтобы разложить человеку какую-то базу, а дальше уже он сам поймет, привыкнет и станет смелее. У кого-то получается с вейком, у кого-то нет. Тут важно, чтобы человек не сник и не разочаровался.
После того, как я выиграл чемпионат России по вейкборду, написал в компанию, которая производит эти доски в Санкт-Петербурге. Сказал, что мне нужна поддержка, что катаюсь достаточно неплохо. Первое место в мире пока не выиграю, но в пятерку лучших могу войти. Они посмотрели фото, видео, и сейчас мы сотрудничаем. Эта компания выделила мне вейкборды, поддерживает. По крайней мере, я могу закрыть стимулирующими выплатами затраты на дорогу.
Рассказал о такой возможности ребятам, сказал, что можно написать в двадцать компаний, а двадцать первая даст положительный ответ. Если будете показывать результаты. Но все это вы будете делать сами, и сами нести ответственность.
Мне за этот сезон самому стыдно. Пока ни в одних соревнованиях не участвовал из-за пандемии, а на спонсорстве у этих ребят состою. Не обижусь, если прекратят сотрудничество. Но если продолжат, буду рад и постараюсь отработать свою часть контракта.
Если всем этим заниматься, то и направление будет развиваться, и оборудование постепенно накопится, те же сидушки. У нас с ребятами из Питера в планах делать такие и отправлять тем, кому они нужны. В этом году они сделали сидушку, я поговорил со своими спонсорами, они сделали максимальную скидку на доску, и мы отправили все в Липецк девушке. Она пищала от радости. Все новенькое, модное. Это пока единственная девушка, которая катается и готова участвовать в соревнованиях. Я считаю, это фантастически круто.
Арсений
— Почему для вас важно помогать?
— А кто это сделает, если не мы?
— Ну, возможно, никто. Мир так устроен.
— Мне кажется, моя возлюбленная немного ревнует и обижается поначалу. На то, что я, может быть, делаю больше для других, чем для нее, и внимания уделяю меньше.
Но с ней я провожу основное время. Ну, не подарю лишний раз букет или еще что-то такое. Но мы приготовим вместе поесть, пообщаемся, куда-нибудь сходим, съездим. А тот человек, который где-то далеко, которому реально нужна помощь и некому помочь в этих вопросах? Ему как? Прикольно же, когда делаешь приятное.
Под водой делал все, что хотел
— Через год после реабилитации я решил сменить обстановку и один уехал на месяц в Египет учиться дайвингу. Под водой — рыбы, кораллы, затонувшие корабли.
Практически год как не хожу, а тут понял, что под водой могу делать практически все. Дорвался до такой свободы и периодически «сердил» тренера. Все время был кверху ногами, зависал так либо боком устраивался на воображаемом диване. Когда ты не можешь ходить, под водой все нивелируется, не чувствуешь свой вес, можешь на ноге постоять, по приколу посидеть на затопленном унитазе.
Это был классный опыт и приключение. Особенно меня вдохновило, когда видно дно, и вдруг оно уходит метров на сто вниз. И ты зависаешь над этой бездной — захватывает дух, есть о чем поразмышлять в такие моменты. Это фантастика.
— Та бездна была похожа на бездну депрессии первых дней после комы?
— Нет. Я понимал, что у нее есть границы. Условно она может закончиться берегом, или, если банально — земным шаром. А та бездна не имела границ.
Когда я познакомился с ребятами с инвалидностью, понял, что моя проблема — это просто ссадина по сравнению с теми, которые могут быть. Я видел людей, у которых есть руки и ноги, но человек может только глазами двигать. Иногда при этом им нужен баллон, чтобы дышать, даже говорить не могут. Насколько сложно им, даже не могу представить. А изначально я думал, мой мир рухнул.
Однажды я понял, что сильно напрягаю своего друга тем, что он меня возит в зал, что мне нужно куда-то съездить. Бывает, таксисты — особенно зимой — отказываются везти тебя с коляской. Колеса грязные, а в багажник она не входит. Понял, что мне нужно ездить самостоятельно.
Посмотрел штуки, какие нужно установить в машину, чтобы управлять руками. Это порядка 30–40 тысяч рублей, механик, который все установит, а потом все регистрировать. Просто так не сделаешь, целая проблема.
Арсений в инновационном культурном центре Калуги
Тогда я из подручных материалов смастерил конструкцию, покрасил из баллончика эту штуку, решил поставить в папину машину. Он спрашивает: а ты уверен? Ответил ему, что да, но на самом деле был вообще не уверен — получится ли. Просто понимал, что мне это необходимо. Мы отъехали, прикрутили это все, и я поехал. Газ, тормоз — на автомате все просто. А спустя четыре дня я уехал на соревнования в Крым.
У меня была мечта из детства — проехать в кабриолете по серпантину. Мечты свои надо исполнять. Непонятно, как мне жить и что ждет дальше. И я подумал: а пусть оно и будет. И на трое суток снял себе кабриолет. Правда, старенький, но он ездил.
С хозяином машины мы договорились об аренде по всем правилам по телефону. Я ему ничего про себя не говорил. Он приезжает, а тут я в коляске. Выходит: «Это ты? Эээ…» Я говорю: у меня есть специальные штуки, поможете прикрутить к педалям? Ну и про мечту свою рассказал.
Он помог устроить коляску в машину, я открыл крышу автомобиля — все, как хотел. И мы поехали. Подкинул его до вокзала. Веду машину и понимаю, что он странно себя ощущает. Спрашиваю: «Переживаете?» Сказал, что у меня водительский стаж 6 лет. Но сейчас — честно — еду второй раз. Мужик сказал: «Ничего себе», — и улыбнулся. Через три дня вернул ему машину.
Мечта осуществилась. Я практически не выходил из автомобиля. Очень уставал, но доволен. Автозаправки с заправщиками в Крыму редкость, но я искал именно такие, чтобы меня заправили, купили попить и шоколадку. Однажды, когда встречал закат на Ай-Петри, ночевал прямо в кабриолете.
В планах — ходить без костыля и трости
Мы сидим в укромном дворике малоэтажных калужских домов и говорим уже долго. Речь зашла о протезах и их получении. Все это длительный, утомительный процесс, по словам Арсения. Он связан с бумагами, законодательством и настойчивостью.
— У меня три протеза. Один мне сделали в Калуге, и через 10 минут после того, как я пришел домой, он сломался. Я упал. Написал пост. Руководители других организаций, создающих протезы, стали репостить это и писать комментарии.
Арсений на одной из смотровых площадок, рядом с музеем истории космонавтики им.Циолковского
Директор компании, которая сделала мой протез, возмутился, почему я ему об этом не написал. Ответил ему: «Слушайте, а если бы я упал под машину?» Получил ответ, что этот протез предназначен не для ходьбы, а для плавания. Говорю: «Ну, хорошо, а если бы я упал в бассейне и ударился об угол плитки? Что бы тогда было?»
Из-за того, что я это описал в соцсетях, он поначалу отреагировал болезненно: «Делай что хочешь, я не хочу с тобой работать. Если бы ты приехал, мы бы что-то порешали». Но я не люблю, когда люди пытаются что-то порешать, как в фильмах про 90-е. В конечном итоге мне все сделали, но с таким видом, что лучше бы я там и не появлялся больше.
Я сильно был удивлен, насколько отличаются протезирующие организации. Некоторым абсолютно все равно, как будет сделано. И тогда человеку не дают надеяться на лучшее будущее. По крайней мере, со мной было так.
У тебя есть дело, есть твоя ответственность. Протезирование — та же самая медицина. Это тема абсолютной безопасности. Мало того, что ты получаешь удовольствие от того, что у тебя получается лучше и дальше ходить, быть более универсальным человеком, но главный пункт — безопасность. Ты должен быть уверен в своем протезе.
А вот социальное страхование и те органы, которые занимаются обеспечением инвалидов всеми этими штуками, они, мне кажется, думают не о безопасности, а о том, как бы дешевле все сделать. Потому что у нас людей с инвалидностью в стране очень много, на всех денег не хватает.
Первый протез у меня для ходьбы, другой — для плавания. А третий — вот этот (Арсений похлопывает себя по условному колену). Я, как только лишился ноги, именно о таком и мечтал. Сделали мне его в Мытищах. Все это было в карантин. В мае почти каждую неделю я выписывал себе пропуск, чтобы ехать в Москву. Протезист переживал именно за безопасность, за то, чтобы я не упал. Он мне помогал держать баланс и стать чуточку счастливее.
— Вы стали счастливее? Вы о протезе так рассказываете в своем инстаграме, словно он не горит и не тонет.
— Мне кажется, я стал самым счастливым человеком на земле. Протез на самом деле тонет, плавучести не имеет, потому что конструкция металлическая, с аккумулятором, с тяжелыми всякими штуками, но его можно достать из воды, и с ним ничего не будет. А это сейчас для меня очень важно. Спорт на воде я не собираюсь бросать.
Арсений убежден что слово НЕТ может означать ДА
— Помню, вы писали в своем блоге про свои ощущения, когда впервые встали на ноги.
— Меня еще шатало, стоял еле-еле, держался рукой. Но я встал в полный рост. Спина распрямилась, плечи встали на место, выпрямились ноги. Было ощущение, что расправил крылья и готов лететь.
В коляске даже на самых низких своих друзей я смотрел, подняв голову. И когда я встал, это было мощное ощущение.
Это была моя большая победа. Многие врачи говорили, что я никогда не встану с инвалидной коляски, что моя нога не заработает и что об этом нужно перестать думать, научиться жить в инвалидной коляске.
— Когда врач говорит, что уже никогда — это как для вас? И должен ли врач говорить правду?
— Это был не просто врач, он доктор с множеством регалий. Это вызывает к человеку большое доверие. Его консультация стоит безумно дорого. Ты ждешь чуда — придешь, и он, как волшебник, поводит рукой, выпишет волшебную таблетку, похлопает по плечу и скажет: «Чувак, все будет хорошо, не переживай, главное стараться». Я ждал такого.
Ждал метода решения проблемы, ждал волшебных лекарств, особых методов реабилитации. Он протестировал меня, проверил на чувствительность. А нога у меня вообще была не чувствительна тогда. Пощупал, потрогал, посмотрел результаты МРТ, УЗИ и сказал: «Нет». Все бесполезно. Прошел год с лишним после аварии, и если нога не восстановилась, то ничего фантастического не произойдет.
Но меня этот ответ не устроил, я приехал не за тем. Подумал о том, что, когда встану на ноги, сделаю себе хорошую ногу, начну ходить, вернусь к нему. Я хочу доказать доктору с регалиями, что «нет» — это не значит «нет». Бывает так, что «нет» — это «да».
Доктора должны говорить правду, быть компетентными. Первые месяцы мне говорили: это какое-то чудо, что я выжил, остался самим собой, сохранилась психика.
Сейчас я хожу с одним костылем или тростью, но моя задача — научиться обходиться без них.