Кто такой Игорь ГАСЛОВ, можно определить за две минуты с помощью «Яндекса»: популярный блогер с активной жизненной позицией и острым языком, создатель интернет-сообщества «Устав». Минуты через четыре изучения вопроса, правда, возникает ряд недоумений: кто он, Робин Гуд, выводящий на чистую воду мошенников, или сам мошенник? «РПЦ-шный подпевала» или «враг Патриарха»? Определить истину в реале отправилась Анна ЕРШОВА.
Специалист-практик
— Игорь, если считать блоги новым типом СМИ, вас можно назвать «журналистом нового формата». Причем официально признанным, судя по тому, что прошлым летом вас пригласили в журналистский пул, сопровождающий визит Патриарха на Украину. А что было «до интернета»: кто вы по профессии, где учились?
— Давайте начнем еще раньше, со школы. Это было начало девяностых, тогда как раз открылись двери в нашей стране для всякого рода проповедников, и кто-то нам с приятелем подарил Евангелия. Мы этим очень вдохновились и даже сделали газету с цитатами из Библии. Распечатали ее в ста экземплярах и стали продавать около метро «Васильевский остров», где тогда собирались разного рода общественные тусовки. С кем-то мы познакомились, с кем-то подружились, и один человек мне говорит: «А ты чего некрещеный? А поехали в Вырицу…» Там вокруг Казанской церкви при настоятеле отце Алексии Коровине сложилась группка приветливой молодежи, там я крестился и остался при храме. Через полтора года стал читать на клиросе, это был 11-й класс, я катался в Вырицу каждые выходные и все лето. Окончив школу, стал штатным псаломщиком, а через год поступил в семинарию.
В семинарии поначалу все было так же резво: уже в первом классе я стал уставщиком мужского хора. Но через полтора года меня отчислили — за непосещение и неуспеваемость. Я к началу второго класса понял, что можно не ходить на занятия, а преспокойно в библиотеке читать то же самое и сдавать экзамены. Но «системе» это не понравилось.
Потом работал в православном издательстве «Сатисъ» — и верстальщиком, и в отделе распространения, и даже книжку написал. Мне ж надо было доказать «системе», «кого они потеряли», и я за неделю по вдохновению накатал книжку «Православное богослужение. Практическое руководство для клириков и мирян». Это такая удобная шпаргалка для отцов, пономарей и чтецов аж на 200 страниц: как кадить, куда в какой момент службы идти и т. п. В народе эта книжка называется «Гаслов с балетом». Дело в том, что я в третьем классе школы чуть не поступил в Вагановское училище, до сих пор помню эти балетные нотации, схемы танца. Вот и использовал подобные нотации, чтобы изобразить, как подойдет диакон, как священник. За эти штуки книжка ценится и с 96-го года до сих пор переиздается.
Потом появилась семья, надо было работать по-серьезному, и я «ушел» в бизнес. Работал в консалтинговой фирме, занимался госзакупками. Я тогда совершенно забыл про Церковь, меня как-то выбросило из этой среды… А потом я попал в очень неприятную аварию, чуть не погиб… И случилось такое совпадение: меня с места аварии забирала скорая помощь, в бригаде которой была одна из вырицких прихожанок. Я провалялся две недели в реанимации и полтора месяца в хирургии. После аварии был суд. Мне дали условный срок, через год я закрыл свой бизнес. На этом закончилась моя активная светская деятельность. Но все это мне сейчас очень пригодилось: раскапывая нашумевший в СМИ конфликт между Иерусалимским Крестовоздвиженским женским монастырем и реабилитационным центром «Детство» (в Домодедове Московской области), я прекрасно знал ситуацию изнутри и видел, где мухлюют федеральные чиновники.
— А с чего началась ваша активная интернет-деятельность?
— Было две темы, которые меня интересовали: темное пиво и пабы, каноническое право и литургика. Где-то год я занимался раскруткой форума про пабы и пиво, и, как ни смешно это звучит, это стало неким опытом, который помог организовать сообщество «Устав». «Устав» был создан с очень простой целью: раз никто про каноническое право ничего не понимает, надо заняться своего рода просвещением. Там поднимаются любые темы, связанные с церковным правом, все, что касается нормативов и их практического применения: запреты священников, совместная молитва с иноверцами и т. д. В модераторы я стал приглашать преподавателей канонического права из МДА и ПСТГУ: игумена Савву (Тутунова), отца Александра Задорнова, отца Дмитрия Пашкова.
Натренировавшись на «пабах и пиве», я уже понимал, как эти сообщества раскручивать. Закидывать острые темы, троллить, периодически кого-то банить. Таким образом провоцируется общение, привлекается интерес. А дальше процесс уже можно моделировать: сделать управляемую дискуссию, приводимую к какому-то результату.
— И теперь из хобби интернет-журналистика стала вашей профессией?
— Да, я сейчас специально начинаю уходить в активное блогерство плюс пишу статьи по этим же вопросам для православных порталов. Ведь когда ты пишешь на одну и ту же тему, ты в нее все больше и больше погружаешься. Становишься не профессионалом конечно (для этого нужны фундаментальные знания), скорее специалистом-практиком.
Из виртуала в реал — и обратно
— Вот у вас, судя по всему, активная жизненная позиция. Но быть активным в интернете проще, чем быть активным в своем приходе.
— Конечно, проще бить по клавиатуре и рвать на себе рубаху в виртуале, чем пойти и сделать что-то реальное. Про себя могу сказать: то, что я могу и умею — читать на клиросе, — я это и делаю в близлежащем храме. Но, скажем, заниматься с приходскими детьми, ставить спектакли — не мое. Кроме того, сейчас виртуальное общение и темы, которые там поднимаются, очень быстро выходят в реал. И наоборот, очень многие реальные проблемы оказываются в виртуале. Например, история с домодедовским монастырем была запущена в интернет посредством информационного вируса. Еще одна история, «выпрыгнувшая» в реал, — дело отца Игоря Прекупа, клирика Эстонской Православной Церкви, которого запретили в служении отчасти незаконно. Чтобы проблему решить, необходимо было подавать апелляцию в общецерковный суд. Эту апелляцию нужно было составить, четко показав, какие каноны нарушены. Пришлось помогать отцу Игорю это делать. У нас, к сожалению, есть такое печальное явление в некоторых епархиях, как архиерейский произвол. Зачастую священник не понимает, как себя защитить, он чувствует себя крепостным, не зная, что есть вышестоящие инстанции: общецерковный суд, Синод, Патриарх. В семинарии каноническое право нормально не преподается, тем более не преподается практическое право, и никто не знает эти процессуальные нюансы: как правильно составить иск, как его подать, как себя вести на суде. И я, анализируя свою жизнь, понимаю, что, когда я попал в суд как подследственный, хотя это было очень неприятно и больно, это стало бесценной школой. Все не зря. Нужно на своей шкуре испытать что-то подобное, чтобы потом знать, что делать и чем помочь. И когда отец Игорь пошел на общецерковный суд, мне было ясно, что нужно ехать туда, чтобы хотя бы просто поддержать, чтобы он перед входом в зал заседаний не был совсем подавлен.
Конечно, в любом конфликте виноваты обе стороны. Просто так запрещать не будут. Но священник должен понимать, в чем он виноват, и знать каноны, которые он нарушил. Разъяснение всего этого и есть задача сообщества «Устав». Мы пытаемся сделать все эти, считаемые «скользкими», темы более обсуждаемыми и более близкими к конечному «потребителю»: диаконам, священникам, епископам. Ведь и большинство епископата не понимает, как все это работает. И зачастую епископ делает определенные вещи просто потому, что так принято, потому что «как бы чего не вышло».
Мне кажется, что наше сообщество сейчас отображает общую направленность в церковной среде на прозрачность и открытость. Вот, например, на первом общецерковном суде было принято два решения за священников и два против, а на последнем (в ноябре 2010 года) принято три оправдательных решения и лишь одно осуждающее. И ведь при этом суд состоит из епископов. А у всех епископов есть определенная «корпоративная солидарность». И то, что они склоняются в сторону независимой справедливости, это очень важно.
— Хорошо, пусть у нас теперь «перестройка и гласность», но, с другой стороны, вы постоянно выносите на всеобщее обсуждение какие-то острые моменты, и они становятся самыми «видными» в интернете из того, что есть про Церковь. Не оттолкнет ли это тех людей, которые только что заинтересовались вопросами веры?
— Да, у нас есть масса болевых точек. И любую болевую точку в любой момент раскопает человек, враждебный Церкви. При этом переврет, раздует и распиарит так, что мало не покажется. Так что существуют два пути. Первый — мы дожидаемся, когда кто-то раскопает острую ситуацию и предъявит нам (и мы будем оправдываться, а это всегда проигрыш). Второй — мы сами проблему находим, показываем и формулируем к ней церковную точку зрения. Говорим, что это плохо и что делать нужно все-таки вот так.
Понятно, что это много кому не нравится. У многих мирян отношение к священству и архиереям более чем благоговейное. Это просто шаман и небожитель, трогать его нельзя: «Как можно сказать такое про епископа!» А епископ ведь тоже человек, и он может ошибаться. Если неправильно ко всему этому относиться, можно ошибающегося еще больше подтолкнуть. А если правильно — можно, наоборот, помочь.
Продаются ли блогеры?
— Игорь, вы считаетесь первым блогером, которого официально пригласили в патриарший пул. Как вы думаете, есть будущее у блогов в освещении официальных церковных мероприятий?
— Насколько я в курсе, сейчас блогеров хотят брать в поездки, но только не знают, кого и не очень понимают, как с этим форматом работать. Блоги — формат новый, молодой, в корне отличающийся от обычной журналистики: блогер никогда не пишет по заказу редакции и у него нет редактора. Что взбредет ему в голову, то он и пишет. Вот меня, например, интересуют богослужения и всякие технологические вещи — я и смотрел на Украине, как служба идет, какие менты стоят в оцеплении и т. д. Про это я и писал. Какой это дает эффект — непонятно. Когда мы обсуждали с отцом Владимиром Вигилянским, кого брать из этой области, я предлагал приглашать кого-нибудь из светских блогеров. Например, Сергея Мухамедова, который снимает интересные кадры и потом в виде репортажа выкладывает в сети. Для нецерковной публики это гораздо более интересно, чем все эти наши разговоры, как прошло заседание и какие решения приняты. И, я так понимаю, сейчас с приглашениями в пул блогеров взята небольшая пауза. К тому же финансирование этой статьи расходов уменьшилось, и в последние поездки Патриарха журналисты ездили за счет редакций. Но кто пошлет в командировку блогера, а потом еще и расходы оплатит?
— Интересно читать отзывы в интернете по поводу вашей поездки в составе патриаршего пула. Половина пишет, что «Гаслов продался», вторая половина — «Гаслов хам, и как его туда только взяли». Где правда?
— По поводу «продался». Скорее сам заплатил: я не успевал полететь с делегацией, пришлось лететь за свой счет… Да, меня критикуют со всех сторон, но мне очень понравилось, как кто-то в комментариях сказал: «Завидую тем людям, которые вдруг и от всего сердца стали разделять официальную позицию». Вот это про меня. Повторюсь: если мне неинтересно, я не поеду и писать не буду. А если интересно (как, например, недавняя служба Патриарха в Кронштадтском Николаевском соборе), так я и ждать не стану что позовут — позвоню и аккредитуюсь самостоятельно. Вот на Синод обязательно аккредитуюсь, потому что это тематика «Устава». Но у меня нет какого-то бейджика «патриарший блогер», это просто бред.
— Но все равно — вот вы такой острый и принципиальный, а если пригласили, то как-то чисто по-человечески неудобно критиковать, правда?
— Может быть, и неудобно. Но это уже вопрос журналистского хулиганства.
О чем можно и нельзя говорить
— На прошлом фестивале «Вера и слово» вы помогали организовать секцию «Интернет-СМИ». Там же, на фестивале, была презентация церковного канала на крупнейшем видеопортале YouTube. Зачем Церкви канал на портале, где 50 процентов видео весьма сомнительного содержания?
— Я занимаюсь провайдингом и прекрасно знаю профиль трафика, идущего на нынешнего пользователя интернета. В этом профиле 80 процентов занимают видео в социальной сети «ВКонтакте». Вот у меня ребенок садится за компьютер, открывает там мультики и смотрит. Хотя дома у нас тарелка «НТВ плюс», мы все смотрим из сети. Потому что любой канал — это эфирная сетка. Если не успел к определенному времени — пропустил передачу. Пропустил один, второй, тысячный — аудитория теряется. Когда в Церкви встает вопрос о том, где и как организовать общероссийский ТВ-канал, есть несколько ответов. Можно покупать транспондер на спутник, можно поставить телестудию, делать круглосуточные вещания. Но все равно покрытие будет мизерным. Будут делать упор на праймтаймовые передачи, а все остальное время забивать «балластом». Конечно, многим старушкам нравится, когда на телеканале «Союз» читают утренние и вечерние правила, но это не телевизионный продукт. Нужны короткие, ясные проповеди, внятные комментарии на злободневные темы, острые ток-шоу. И если есть YouTube, который смотрят все, и есть материалы, которые там можно публиковать, — этим нужно пользоваться. Точно так же можно сказать: «А зачем Церкви газеты?» Ну давайте вообще от печати откажемся и будем книжки вручную переписывать.
— Есть ли какие-то вещи, на ваш взгляд, о которых не принято говорить даже в блогах? Например, параллельно с вашими постами о визите на Украину висели фоторепортажи об автопарке, сопровождающем Патриарха. Надо ли на это реагировать и как? Мы же все равно никогда не узнаем правды по этим вопросам, будут только догадки.
— На самом деле, узнаем: я надеюсь, будет, например, фоторепортаж о внутренней жизни Чистого переулка. Сейчас есть понимание, что нужна нормальная информационная открытость. К тому же посмотрите на нашу церковную прессу: если женский глянец начал появляться, то для мужиков нет ни одного журнала! Ведь что мужчин интересует? Часы, машины, техника. И почему об этом грамотно не написать? Это интересно всем — и церковным, и нецерковным людям.
— Но сразу же появляется тема, что попы — мироеды и все наворовали.
— Эта тема будет всегда, только светские СМИ наврут с три короба, и мы будем сидеть и оправдываться. Например, тема «на чем летает Патриарх». У меня даже раздел в блоге есть «Патриарх и автомобили-пароходы-самолеты». Святейший летает либо общим чартерным рейсом (в бизнес-классе — Патриарх и кто-то из епископата, в экономклассе — вся делегация), либо летит отдельно чартер с Патриархом и отдельно делегация обычным чартером (или обычным рейсом авиалиний). Почему об этом не написать? А то вылезают крики, когда он прилетает на этом вот чартере: «Вот, у Патриарха реактивный самолет!» Самолет не у него, самолет арендованный. На этом самолете вчера летел такой-то человек, позавчера такой-то. Что тут скрывать? Когда что-то скрываешь, все обрастает мифами.
Блогер — тоже человек
— Вы довольно много знаете «подноготной» про различных священников, епископов, в курсе множества внутрицерковных происшествий. Вашей вере, вашим отношениям с Богом это не навредило?
— Скорее помогло. Я как-то более четко стал понимать, куда мне нужно идти, с Кем мне необходимо разговаривать, ради Кого я правду откапываю. А все дополнительные сведения мне дают только одну вещь — возможность сделать выводы и возможность грамотно отвечать на вопросы.
— Блогерство — довольно жесткий, на самом деле, жанр. Чтобы быть популярным, надо быть с острым язычком, колким… Но жить в атмосфере потенциального скандала, наверное, не очень по-христиански?
— Если не поднимать острые вопросы, будет скучно. Сусальное сюсюканье на православные темы интересно, может быть, один раз. Если СМИ (а блоги — это социальные СМИ) не будут говорить о вещах наболевших, их никто не станет читать. Но зарываться с головой в дрязги тоже нельзя — потонешь. Тут такое прокрустово ложе: и острым быть, и лояльным. А самое главное — честным перед самим собой. Даже если ты злобно критикуешь (а в блогах все построено на эмоциях), но ты честен в этой злобе, то ты по-своему прав.
— Вот так «честно разозлишься», наговоришь — а потом стыдно…
— Ну, а потом извинишься… Главный принцип блогера: если ты жестко критикуешь и ругаешься, сумей завтра попросить прощения. Не за правду, а за эмоцию. Потому что особенно ярко все эти стычки освещаются смертью. Когда погиб отец Даниил Сысоев, «на просторах интернета» осталась память, что мы с ним во многом были не согласны друг с другом, довольно жестко спорили. Но я-то знаю, что после тех споров в личной переписке мы друг у друга просили прощения и расстались с миром.
— А вы ранимый?
— Может быть, да. Своя ахиллесова пята у всех есть. Даже внешне непробиваемый наедине с собой еще так наплачется! Просто есть люди, которые это показывают и которые не показывают. А кто-то показывает специально, для манипуляции.
— Я бы не спросила, но, руководствуясь вашим принципом, уже прочитала на сторонних сайтах, что болтают, и решила выяснить. Когда вы поехали в составе патриаршего пула на Украину, ваш сын оказался в больнице с тяжелым инфекционным заболеванием. И вот я читала, что это, дескать, знак: не то он что-то делает (второй вариант — наоборот, то он делает). Жалели ли вы о чем-то, анализируя эти события?
— Ну какой в этом знак? Я прекрасно понимаю, что не поехал бы я — он бы точно так же менингит в лагере подхватил. Просто совпадение. Знаете, если нужно будет, жизнь так по голове ударит, что сомнений не останется, знак это или не знак. Например, ту аварию я воспринимаю как определенный знак. Хватит, дескать, этим заниматься, слава Богу, что не помер. Но, с другой стороны, это повод подумать, что все предыдущие дела на тебя могут как-то влиять. Я, конечно, не безгрешен. И когда пишу сейчас критику по разным вопросам, люди, которые оказываются ею недовольны, заботливо ищут мои болевые точки, собирают на меня различные компроматы. Ну пусть собирают. А анализировать в своей жизни нужно все, и пользу можно извлечь из любой истории — только надо уметь…