В описании распятия Христа у Матфея мы встречаем странный эпизод, которого нет у других евангелистов. В момент смерти Спасителя «гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святой град и явились многим» (27:52-53). Казалось бы, это было великим чудом, почему же об этом говорит только Матфей, да и то мельком? Кто вообще были эти люди, почему они воскресли?
Прежде всего отметим, что это было не единственное яркое событие, сопровождавшее смерть Христа и упомянутое Матфеем. Одновременно произошло землетрясение и разодралась в Храме завеса, отделявшая Святое Святых от остальной части Храма. Она была своего рода символом непроницаемой преграды между Богом и людьми – входить за нее имел право только первосвященник, и только один раз в год, во время особого ритуала. Об этой завесе упоминает также Марк, и он вместе с Лукой говорит о римском сотнике, который сразу после смерти Христа назвал его Сыном Божьим. Что важнее, слова одного сотника, к тому же язычника (он мог и не вкладывать в слова «сын Божий» того же смысла, что и мы), или воскресение «многих усопших святых»? Конечно, воскресение, но эту деталь приводит только Матфей.
Надо признать, что мы ничего не знаем об этих людях – кто они были, почему воскресли именно они, а не кто-то еще. Все четыре Евангелия рассказывают лишь о небольшой части тех событий, которые происходили с Христом и вокруг Него, выбирая то, что особенно значимо, и у каждого из евангелистов были при этом своеобразные цели и задачи. Этот эпизод еще раз показывает нам, как мало нам на самом деле известно.
Матфей обращался, прежде всего, к иудеям и выбирал именно те эпизоды евангельской истории, которые были значимы для них, которое могло быть им понятно без излишних рассуждений и объяснений – а вот исповедание римского сотника, первого язычника, имело значение для всех. Во-первых, многие иудеи помнили пророчество Иезекииля: «так говорит Господь Бог: вот, Я открою гробы ваши и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших и введу вас в землю Израилеву. И узнаете, что Я Господь…» (37:12-13). Ведь святые в Библии – это не какие-то особые люди, добившиеся исключительных результатов в аскезе и добрых делах, а весь народ Божий, избранный для служения Ему.
Но дело не только в пророчествах. «Господь посетил народ Свой» – так говорили израильтяне о вмешательстве Бога в свою жизнь. Не случайно так много рассказывается в Евангелиях об исцелениях, изгнании бесов и даже воскресении мертвых. Да, болело и умирало намного больше людей, чем те, кому помог Христос, и даже для исцеленных дальнейшая земная жизнь не обещала быть вечной и беспечальной. Но если Господь посещает свой народ, нет места скорби, болезни и смерти, как на ярком солнечном свету не может быть никакой тьмы. Но Господь – Бог Авараама, Исаака и Иакова, то есть не мертвых, но живых (от Матфея 22:32), и за пределом земной жизни эта связь между Господом и Его народом не разрывается.
Возвращение к жизни этих людей, еще прежде Воскресения самого Христа, ясно показывало иудейским читателям, что смерть на кресте вовсе не была поражением Того, Кто казался Мессией, но так и не смог победить римлян. Напротив, она стала главным событием того самого посещения свыше, которого так долго ждал весь израильский народ. И это означало, что наступает «День Господень», когда всё меняется, и нет больше непроходимых преград, даже между мертвыми и живыми, но все едины пред Богом.
То же самое означали разодранная завеса в Храме – устранение непреодолимой прежде преграды между Богом и людьми, а равно и исповедание сотника – падение стены между иудеями, верившими в Единого Бога, и язычниками, почитавшими множество божеств. И об этом ведь тоже предупреждали пророки, говоря о том, что израильский народ, призванный являть в этом мире веру в Бога, станет в последние времена центром притяжения для всех язычников: «будет в те дни, возьмутся десять человек из всех разноязычных народов, возьмутся за полу Иудея и будут говорить: мы пойдем с тобою, ибо мы слышали, что с вами Бог» (Захария 8:23). Эти времена наступили, ясно говорит иудеям евангелист Матфей, и теперь пора действовать, пора соответствовать своему призванию.
Отчего же было не рассказать об этом римлянам и эллинам? Иными словами, почему об этом умолчали Марк и Лука? Можно объяснить их молчание тем, что они просто ничего не знали достоверно об этих воскресших: Марк вообще написал лишь о самом главном, Лука сам не был свидетелем этих событий и опирался на тщательно отобранные свидетельства других людей. Но можно предложить и другое объяснение: языческих читателей этот рассказ о воскресении многих только отвлекал бы от главного. Цель Евангелий не в том, чтобы поразить читателя многочисленными чудесами, а в том, чтобы рассказать всё самое главное о Христе, и быть при этом правильно понятыми читательской аудиторией. Вот почему исповедание сотника оказалось уместнее воскресения мертвых.
О чем же напоминает этот рассказ нам сегодня? Разумеется, о победе Христа над смертью, и о Его сошествии во ад, который вынужден был теперь отпустить многих своих пленников (хотя обычно это сошествие связывается все же не с воскрешением мертвых). Но не только об этом, если мы вспомним о первых читателях Матфея. Сегодня об Иисусе из Назарета говорят по-разному… Одни видят в Нем великого проповедника и даже пророка, который, к сожалению, не был понят своими современниками и потому трагически погиб. Другие, наоборот, подчеркивают значение Его смерти и воскресения, но при этом «отрывают» Его от Ветхого Завета, от истории израильского народа.
Рассказ Матфея о разодранной завесе, воскресших мертвецах и исповедании сотника ясно говорит нам: служение Христа было продолжением Ветхого Завета и исполнением пророчеств, а Его смерть на кресте, за которой последовало Воскресение, была не ошибкой и не случайностью, а победой над смертью и главным событием в этом служении, в истории Израиля и всего человечества. Так с самого начала верили христиане.