Церковь на крови мучеников

Посвящается 40-летнему юбилею дарования автономии

Китайской Православной Церкви

Одна из малоизвестных страниц истории Российской духовной миссии в Китае — восстание ихэтуаней. 1900 год — переломный в исторической судьбе Китая — стал рубежом и для Российской духовной миссии. Этот год известен как время наиболее жестокого выступления ихэтуаней — религиозного по своей сути движения, которое в Европе по неудачному переводу англичан более известно как “боксерское восстание”. Оно было направлено против иностранцев, чье влияние на жизнь Китайской империи во многом усилилось с проникновением западных миссионеров. Идеологией этого восстания было антихристианство. Сын первого китайца-священномученика Ми­трофания Цзичуня, убитого ихэтуанями, прот. Сергий Чан, чудом спасся и позднее так писал об ихэтуанях: “Это было сообщество, имевшее общинное устройство (общинный стол) и прельщавшее народ своим учением о сверхъестественных силах в целях возвышения Китая и уничтожения иностранцев <…> иностранцы именовались бесами, крещеные китайцы — исчадиями их, а некрещеные, но имевшие с ними сношение — вторыми исчадиями; на боксеров же смотрели как на воинство небесное”.

Ихэтуани устраивали повсюду свои кумирни, совершали жертвоприношения. До весны 1900 г. официальные власти Китая покровительствовали иностранным миссиям, но к лету императрица Цыси приказала войскам поддержать восставших в столице. Чиновники, подозреваемые в связях с иностранцами, были казнены. В Пекин бежали все иностранцы из провинций, они искали спасения в Посольском квартале в южной части города. Когда восстание охватило столицу, начальник Российской духовной миссии, архимандрит Иннокентий (Фи­гуровский) и его соработники покинули Бэйгуань¹ и переселились в Российское посольство. С собою они взяли только древний образ свт. Николая Можайского, привезенный из Албазина² еще о. Максимом Леонтьевым в 1685 г., и ценную церковную утварь.

Китайское правительство выставило на охрану миссии 10 копейщиков, но к 11 июня миссия была сожжена дотла, погибла ее библиотека, архив, ризница. Ихэтуани замучили 222 православных китайца; они и стали первыми китайскими святыми-мучениками. Среди них есть и священномученик — иерей Митрофан, первый китаец-священник, рукоположенный в Японии свт. Николаем, просветителем Японии. По ходатайству начальника миссии празднование китайским новомученикам установлено Указом Святейшего Синода № 2874 от 22 апреля 1902 г. Их мощи были погребены в усыпальнице храма, освященного в их память — храма Всех святых мучеников. Многие из них оказались нетленны.

Приводимое ниже описание гибели Бэйгуаня взято из статьи “Материалы для актов мучеников в Китае” и составляет часть записок прот. Сергия Чан, бывшего свидетелем этих страшных дней³. В середине мая боксеры сожгли православный храм и школу в Дундинане на глазах о. Сергия, которому удалось бежать и добраться до Пекина. Прибыв в Бэйгуань 26 мая, о. Сергий доложил о случившемся начальнику миссии.

“Выслушав нас внимательно, о. архимандрит тотчас отправил письмо об этом на южное подворье к русскому посланнику. На другой день сам посланник приезжал в Бэйгуань (на северное подворье), чтобы убеждать всех русских миссионеров переехать в посольский квартал под защиту десантов. Посланник считал своим долгом настаивать на этом, чтобы не подвергать опасному риску жизнь миссионеров. Что же касается имущества, то китайское правительство ручалось за его сохранность, и потому, собираясь отъезжать, миссионеры лишь проверили всё по описям, но не взяли с собою ничего, кроме древнего образа святителя Николая. В шестом часу вечера начальник миссии, архимандрит Иннокентий, иеромонах Авраамий с диаконом о. Василием Скрижалиным отъехали в посольский квартал, к Сретенской Церкви. После этого наши христиане, жившие вокруг миссии, стали постепенно удаляться: кто к родственникам в южный город, кто на другие квартиры перебирались. Стали циркулировать слухи, что миссия не сегодня-завтра будет сожжена.

В эти дни, от тринадцатого до двадцать седьмого мая, слухи о боксерах становились все ближе и ближе. На улицах стало заметно большое оживление, появилась масса нищих и незнакомых, пришлых людей. Боксеры с красными перевязками на руках и ногах стали смело появляться на улицах, проходили толпами и военным строем. Некоторые пытались на телеге пробраться в посольский квартал. Один был задержан в немецком посольстве. Вечером 17 мая, а по русскому счислению тридцать первого, с восьми часов вечера начались поджоги зданий миссии. Начиная с южного города и по всему Пекину и за городом мятежники предали сожжению не только жилища европейцев, но кварталы, где жили китайцы-христиане. Вся местность в долине, где расположен город Пекин, осветилась заревом пожаров. Всюду царил ужас, слышались крики и стоны.

В эту же ночь сотни боксеров в сопровождении деревенской толпы и нищих подходили к Бэйгуаню. Главные, то есть настоящие боксеры по степени своего обучения, или, вернее, способности экзальтироваться, разделяются на три класса. По поверию народному, которое разделяют в Китае все, начиная от государя и великих князей до простолюдинов, эти боксеры трех высших степеней совершенно неуязвимы для меча и ружья. Они не имеют нужды пользоваться огнем, чтобы поджигать здания: достаточно только кому-либо из них указать на здание, и оно уже загорается само. Они призывали всех кричать ша — убивай (то есть христиан), и в то время не было, кажется, ни одного человека, который не кричал бы ша.

В девять часов утра из южного города принеслась весть, что боксеры скоро придут сюда. Я послал извещения об этом по домам христиан. Услышав это, многие христиане вернулись в свои дома, а другие, напротив, удалились из своих домов. Страх заставлял сплотиться. За мной последовало более тридцати человек, и мы пошли мимо северо-восточного угла городской стены на юг. Вскоре мы увидели множество людей, двигавшихся к подворью с юга и державших в руках фонари и факелы. Перед приходом боксеров китайские солдаты-охранники ходили вокруг миссии, стреляли из ружей, а потом вместе с пришлым народом кинулись грабить подворье, после чего показался огонь и дым пожара. Соседи говорят, что при сожжении храма было не более двадцати человек. Мы дошли до Дунчжимэнь­ской улицы, где постовые солдаты утешали нас, говоря, что они сожалеют о разорении христиан, что христиане пришли сюда, в Пекин, не по своей воле, а были взяты в плен еще при начале воцарения здесь маньчжурской династии. С восьми до одиннадцати часов ночи слышны были крики, призывающие к избиению христиан. К двенадцати часам все стихло, и мы вернулись к своим домам близ подворья. Огонь на пожарище подымался еще высоко, особенно высокий столб пламени стоял над храмом, как будто зарево окружало весь храм. Мы ужасались, видя это, и молились, думая, что за наши грехи Господь попустил сожжение храма. Мы до утра пробыли вместе все и только когда стало светать разбрелись каждый в свою сторону”⁴.

Однако главным днем мученической кончины православных китайцев стало 11 июня 1900 г. Вот свидетельство начальника миссии об их подвиге:

“Еще накануне по всем улицам расклеены были прокламации, призывавшие язычников к избиению христиан и угрожавшие смертью каждому, кто осмелится их укрывать. В ночь с 11 на 12 июня боксеры с горящими факелами, появившись во всех частях Пекина, нападали на христианские жилища, хватали несчастных христиан и истязали их, заставляя отречься от Христа. Многие, в ужасе перед истязаниями и смертью, отрекались от Православия, чтобы спасти свою жизнь, и воскуряли фимиам перед идолами. Но другие, не страшась мучений, мужественно исповедывали Христа. Страшна была их участь. Им распарывали животы, отрубали головы, сжигали в жилищах. Розыски и истребление христиан продолжались и все последующие дни восстания. По истреблении жилищ христиан их самих выводили за городские ворота в языческие кумирни боксеров, где производили им допрос и сжигали на кострах. По свидетельству самих язычников-очевидцев, некоторые из православных китайцев встречали смерть с изумительным самоотвержением. Православный катехизатор Павел Ван умер мучениче­ски с молитвой на устах. Учительница школы миссии Ия Вэнь была мучима дважды. В первый раз боксеры изрубили ее и полуживую забросали землей. Когда она очнулась, ее стоны услышал сторож (язычник) и перенес ее в свою будку. Но спустя некоторое время боксеры вновь схватили ее и на этот раз замучили до смерти. В обоих случаях Ия Вэнь радостно исповедывала Христа перед своими мучителями…

Среди пострадавших за Иисуса Христа были и албазинцы, потомки тех славных албазинцев, которые принесли свет Христовой Православной веры в 1685 г. в столицу Китая — Пекин <…> Многие христиане, укрываясь от опасности, собрались в дом священника Митрофана. Среди собравшихся были и прежние недоброжелатели о. Митрофана, но он не гнал их. Видя, что некоторые малодушествуют, он укреплял их, говоря, что наступило время бедстви и трудно избежать их. Сам он по нескольку раз в день ходил смотреть на сожженную церковь. 10 го июня вечером, часу в десятом, солдаты и боксеры окружили жилище о. Митрофана. В это время там было человек до 70 христиан; более сильные из них убежали, а о. Митрофан и многие другие, преимущественно женщины и дети, остались и были замучены. О. Митрофан сидел во дворе перед домом; боксеры искололи ему грудь, и он упал перед финиковым деревом. Соседи оттащили его тело на место, где была богадельня миссии. Потом иеромонах Авраамий подобрал тело о. Митрофана, и в 1903 г., когда в первый раз совершался праздник в честь мучеников, оно вместе с другими положено было в храме мучеников под алтарем <…> В семействе о. Митрофана были жена Татиана из фамилии Ли и три сына: старший Исайя, второй Сергей — теперь он протоиерей, и третий Иван. 10 июня вечером Татиана спаслась от боксеров при помощи невесты своего сына Исайи, но на другой день, 11 числа утром, вместе с другими, всего 19 человек <…> казнена была через отсечение головы. Исайя, 23 лет, служил в артиллерии. 7 июня боксеры казнили его через отсечение головы на большой улице около ворот Пин-цзэмэнь, так как раньше известно было, что он христианин. Мария, 19 лет, невеста Исайи, за два дня до боксерского погрома пришла в дом о. Митрофана, желая умереть в семье своего жениха <…> Сергей, сын о. Митрофана, трижды пытался убедить ее скрыться, но она отвечала: “Я родилась около Церкви Пресвятой Богородицы, здесь и умру”, и осталась на месте, где была Церковь. Вскоре пришли туда солдаты и боксеры, и она мученически скончалась, почитая смерть отшествием в место вечного упокоения. Ивану было тогда 8 лет. 10 июня вечером, когда убили его отца, боксеры разрубили ему плечи и отрубили пальцы на ногах; нос и уши были отрезаны. Невесте брата его Исайи удалось спасти его от смерти, и она спрятала его в отхожем мес­те. На вопрос людей, больно ли ему, он отвечал, что страдать за Хрис­та не больно. Мальчишки издевались над ним <…> Иван просил у соседей воды, но они не только не дали ему, но и прогнали.

Протасий Чан и Иродион Сюй, тогда еще не крещенные, свидетельствуют, что они видели этого мальчика с израненными плечами и ногами; раны были с вершок глубины, но он не чувствовал боли, и, будучи опять взят боксерами, не обнаруживал страха и спокойно шел. Один старик выражал о нем сожаление, говоря: «Чем виноват маль­чик? Вина родителей, что он стал последователем дьявола». Другие поднимали его на смех и поносили, или просто бросали ему презрительные усмешки⁵. Так он веден был, как агнец, на заклание”.

В 8-м выпуске “Известий Братства Православной Церкви в Китае” от 1 июля 1905 г. мы находим глубоко трогательные и вдохновенные строки, посвященные православным жертвам злополучного “боксерского” движения в Китае под заглавием “Похвала убиенным”:

“В предначатии вечной радости сияющие, примите от нас недостойных венок похвалы, сплетенный из воспоминаний о вашей доброй жизни и славной кончине! 1) Ты, иерей Божий, Митрофан Цзи, первым из туземцев призванный к пастырству, много потрудившийся над переводами богослужебных книг и примерной жизнью стяжавший себе уважение паствы; много также ты потрудился над ее духовным развитием, много скорбел о ней, болел душой за болезни других, покуда, к концу дней своих, не подвергся сам хронической болезни. Тяжелые условия общественной жизни, неимение нравственной поддержки, наконец, зависть соседей были причиной твоего психического расстрой­ства. Но конец твой славен: грудь твоя, израненная копьями врагов креста Христова наподобие пчелиного сота, ископала нам сладостную уверенность, что ты всегда будешь усердным молитвенником о спасении душ твоей паствы, каким ты был во временной сей жизни. Супруга твоя, Татиана, бывшая диакониссой церкви, просвещала светом Евангелия китайских жен, подготовляя их ко святой купели; сама показала нам пример, как нужно страдать за исповедание веры, — несколько раз была мучима, влачима по дворам и обезглавлена. Сын твой, отрок Иоанн, юный летами, но взрослый умом, принес красоту лица своего в жертву Богу: нос и уши его были отрезаны, но он не чувствовал боли, исповедуя всем укрепляющего его Христа! 2) Павел Ван, ты был катехизатором, проповедником Слова, учил словом и примером. Зная, что истина — не «в препретельных словесех человеческой мудрости, но в явлении духа и силы», ты, однако же, озаботился приобретением всех нужных догматических познаний, чтоб дать ответ вопрошающим о вере: состязался с учителями инославных исповеданий, приобретая навык и искусство в словесной борьбе. За несколько дней пред своей кончиной ты утвержден был Российским Св. Синодом к восприятию сана священства и принес Богу первую жертву — себя самого, быв обезглавлен коленопреклоненным, на молитве, которой начало ты по­ложил здесь, а конец ее в будущей жизни. Супруга твоя, Сарра, последовала за тобой в лучшую жизнь! 3) Иннокентий Фань, ты был экономом церкви, печальником о ее материальных нуждах, кормил, одевал питомцев школы миссийской. Вся благотворительная часть Миссии была поручена тебе, и как заботливо и аккуратно писал ты свои отче­ты! Теперь еще живы люди, получавшие из рук твоих лепту. Ты упокоил их тело, заботясь и о душе, за то и сам сохранен Богом от тления: через три года по убиении твоем мы видели почти непрекосновенной тлению твою высокую фигуру. Ты был избран во диаконы, и хотя не был еще рукоположен, но управлял хором певцов, певших славу Богу, и выполнял то же дело экономии, которое в древности поручалось диа­конам! Супруга твоя, Елена, будучи благочестивой хозяйкой своего дома, воспитала благонравных детей — Евмения, Софию, Надежду. Эти юные отрасли винограда Христова приняли мучение вместе со своей матерью: руки их, с младенческого возраста привыкшие складываться на молитву, были усечены извергами, бросившими тела их в колодезь! 4) Ия Вэнь, ты была руководительницей школы Албазинских девиц и наставницей приходящих к вере Христовой, в мученической кончине сво­ей ты подтвердила долг христианок не только веровать во Христа, но и страдать за Имя Его Святое. 5) Мирон Жуй и Мария, вы в постоянной борьбе с бедностью сумели воспитать в страхе Божием ваше большое семейство, ваши дети — Марфа, Анастасия, Евдокия, Иннокентий, Савва, Нил, Мария и Елена были лучшими в школе, приуготовились для царствия Божия, потому и последовали за вами туда, где нет ни плена, ни горя. Предки ваши были Албазинцы, плененные некогда, а вы теперь сподобились получить «свободу славы чад Божиих!». 6) Андрей Чжу, ты был уже в летах преклонных, когда принял христианство, но, как поздно пришедший работать в винограднике Христовом, ты, не покладая рук, работал над печатанием Часослова и Псалтири, и когда весть о гонении боксерском достигла и твоего слуха, ты решил оставаться на своем деле и не прекратил его, пока не был убит за этой работой! 7) Екатерина Чжунь, почтенная мать большого семейства, будучи вдовой, ты умела управлять домом так, что взрослые дети твои явились полезными насадителями Божией нивы: Витт, Матвей, Никифор, Кирилл, Васса, Елена — известны как сотрудники церковного клира, споспешники проповеди! 8) Афанасий А, ты был убогим калекой, сгорбленным, ползавшим на четвереньках. Низок ты был телом, но высок душой, и высота эта сказалась особенно в последние минуты твоей жизни. Будучи переплетчиком по ремеслу, ты любил бывало петь на клиросе приятной октавой. В годину бедствия не дал ты в сердце своем места никакой тени малодушия или страха, к тому же убеждал и семейство свое: жену Варвару и трех детей, чтоб оставались во дворе Миссии, покинутой всеми. А когда язычники влекли тебя на смерть, ты обращался к ним со словами увещания, ты негодовал на безумие их, говорил невеждам, что они не знают, во что надо веровать и как; ты гордился, что имел своим восприемным отцом известного миссионера, иеромонаха Исаию Поликина; ты категорически заявил своим истязателям, что, если они желают убить тебя, то могут это сделать не иначе, как во дворе миссии, так как ты желаешь умереть там, где ты и родился духовно! 9) Капитон Ин, происходя из рода знатных маньч­жур, ныне царствующей династии, ты с примерным смирением работал как печатник миссийской типографии, как писец нот и как певчий. Твое трудолюбие при жизни этой обеспечивает тебе царственный покой в будущей! 10) Петр Ли, ты был наблюдателем изменений атмосферы, наблюдателем явлений природы, чрез них ты познал Творца своего, к Которому и пожелал возвратиться, не покидая своего поста в минуту гонений! 11) Симеон Си, албазинец, полвека ты прожил во дворе миссийском, неся различные послушания, церковь освещалась свечами твоего изделия, просфоры твои служили для совершения каждодневной литургии, а звон в колокола собирал богомольцев! 12) Климент Куй, ты был споспешником клира в службе церковной! 13) Лев Хай, смиренный сын строптивого отца, много претерпевший от него при жизни; твоя робость вошла у нас в пословицу, но «таковых бо и есть царство небесное!». 14) Анна Жуй, в доме своем ты убита, но ты воспитала слуг для дома Божия: теперь сын твой в диаконском сане служит церкви и нуждам бедных собратий, а дочь руководит школой сестер твоих — албазинок! 15) Афанасий Шуан, молодой человек, кормивший своих родителей и многочисленных братьев, ты достиг большого искусства в чтении Апостола по славянскому тексту! 16) Алексей Чжань-Фу-Жунь, сторож церкви в деревне; простота и непосредственность твоей веры, сердечность и приветливость к приезжавшим к тебе отцам-миссионе­рам всем нам известны. Ты и семью свою учил тому же, и крестил всех своих домашних, потому они и последовали за тобой в лучшую жизнь. 17) Кир Чжан, Анна Чжан, Иона Гуй, Ольга А, Елена Хо, Анна Линь, Иосиф Фу и другие глубокие старцы, кому нужна была ваша смерть, или кому мешала ваша жизнь, опиравшаяся на клюку? Но вы пали под ножами убийц, ускоривших ваш переход к лучшей жизни и освободивших вас от немощей ветхого тела. 18) Сергий Филиппов Чжан, чуть не полвека ты был певцом в Успенской церкви, да сподобит тебя Господь и во веки воспевать Его величие в сонме святых. Поистине «многая ваша имена и большая дарования, молитеся о душах наших!»”.

Но этот список — лишь малая часть пострадавших в 1900 г. православных китайцев. Начальник Пекинской духовной миссии представил в Св. Синод от 11 октября 1901 г. поименный список 222 православных китайцев, убиенных за веру и вместе с тем ходатайствовал о разрешении в память сих первых китайцев-муче­ников за веру: 1) устроить на месте разоренной миссийской церк­ви в Пекине храм в честь Всех Святых Мучеников Православной Церкви, со склепом под алтарем, для погребения в нем костей избиенных православных китайцев, и 2) установить для православной общины в Китае праздновать 10 и 11 июня по следующему чину: 10 июня соблюдать строгий пост, перенося его на ближайшую пятницу, если означенное число случится в субботу или воскресенье, и совершать заупокойную литургию с панихидой по избиенным православным китайцам, а 11 июня отправлять торжественно, по храмовой главе, богослужение во имя святых Мучени­ков Православной Церкви, с крестным ходом на месте избиения православных китайцев или вокруг храма, с пением ирмосов «Волною морскою», и, после обычного многолетствия, провозглашать вечную память всем честно пострадавшим за православную веру китайцам.

Обсудив изложенное и со своей стороны не встречая препятствий к удовлетворению настоящего ходатайства начальника Пекинской духовной миссии, Святейший Синод указом от 22 апреля 1902 г. за № 2874 определил: преподать поименованной Миссии благословение на приведение в исполнение изложенных в представлении архимандрита Иннокентия предположений относительно увековечения памяти православных китайцев, мученически пострадавших за веру во время боксерского восстания в Китае в 1900 г., устройством в Пекине храма в честь Всех Святых Муче­ников Православной Церкви, со склепом, для погребения в нем костей избиенных православных китайцев, и установлением для православной общины в Китае ежегодного празднования 10 и 11 июня, порядком, указанным в вышеупомянутом представлении, с совершением в последний из сих дней, если местные условия позволят, крестного хода к местам избиения православных китайцев или вокруг храма.

Вот как описывается это событие архим. Авраамием в его брошюре «Православная Китайская Миссия», изданной в Москве в 1903 г.:

“Накануне, 10 июня, с полудня, с малым крестным ходом, при пе­нии ирмосов погребального канона, совершено перенесение останков мученически пострадавших христиан с места их временного упокоения в склеп под церковью Всех Святых Мучеников⁶. Этому предшествовала работа нескольких дней по отрытию, извлечению из земли и колодцев драгоценных останков. Блаженны руки, сподобившиеся прикасаться к ним, составлять в одно растерзанные члены, укладывать кости, пеленать их в шелковые ткани и масляный холст. Четыре трупа оказались настолько сохранившимися, что можно было узнать в них регента Ин­нокентия и его домашних. К шести часам вечера все останки были снесены в склеп и положены на продолговатом столе. По прибытии владыки Иннокентия началось пение парастаса (заупокойной всенощной), попеременно на славянском и китайском языках. В служении участвовал весь наличный состав членов Миссии при двух клирах (из русской братии) и китайцев с мальчиками-учениками. Склеп не вмещал в себе богомольцев, зато много их стояло на дворе. Каждый в чис­ле поминаемых имен узнавал имя своего отца, матери, брата… Трогательно было молиться на месте, куда сотни лет собирались для молитвы, поминать знакомые, родственные имена, слышать то китайское, то русское пение! Вот вышел говорить ектению молодой диакон Сергий Цзи, — китаец, у него в числе убитых есть его отец (православный свя­щенник), мать и брат… На глазах многих видны слезы…

По окончании службы в склепе установлена была очередь чтения Псалтири между русскими и китайцами, братией монастыря, беспрерывно до самого утра. В тишине ночи мерно раздается протяжное чтение слов псалмопевца: И в персть смерти низвел меня еси… Да, эта тихая ночь есть символ могильного покоя, за которым последует общее Воскресение! Наутро 10 числа совершена преосвященным Иннокентием заупокойная литургия, а в 3 часа в склепе церкви Всех Святых мучеников отслужена малая вечерня, в 7 же часов вечера началось всенощное торжественное бдение в трапезной Успенской церкви, по монастырскому уставу, с литией, паремиями и величанием Святым Мученикам. Во время всенощной вся внешность трапезной церкви, архиерейского дома, склепа и все аллеи сада и берега озера расцветились огнями пасхальной иллюминации. Кому удалось пробраться во двор Миссии и видеть все это, тот будет долго помнить эти минуты. Три года тому назад на этом самом месте также гудела тысячная толпа, и окрестность освещалась пламенем пожара. Сердца всех сжимались ужасом смерти, была Варфоломеевская ночь. Замечательно, что избиение христиан в 1900 г. случилось в ночь на 11 июня, когда церковь чтит память апостолов Варфоломея и Варнавы. Теперь же толпа стремится теснее примкнуть к нашему торжеству! А виновники его? как они близки к нам, души их сорадуются нам на небесах, а тела лежат покойно, украшенные цветами, и склеп теперь уже разукрашен зеленью и фонарями; чтение Псалтири там продолжается всю ночь, но обстановка напоминает пасхальную службу: воскреснут мертвии и возстанут сущии во гробех…

Наутро в склепе отслужен водосвятный молебен, а в крестовой церкви шли приготовления к крещению 16 китайцев, получивших имена, соименные святым именам пострадавших, мученически более выдающихся китайцев: Павел, Иннокентий, Петр, Варвара, Матрона, Иван, Анна, Антонина и др. Все новокрещенные были приобщены Св. Таин за литургией, на которой 70-летний старец катехизатор Иннокентий, маньч­жур по происхождению, говорил на китайском языке слово на текст не бойся, малое стадо! По окончании литургии при пении Волною морскою… крестный ход двинулся к склепу Всех Святых Мучеников. Предшествовали хоругви и иконы, несли Крест, Св. Евангелие и часть мощей Святителя Иннокентия, Иркутского Чудотворца! У входа в склеп шествие остановилось; трезвон колоколов стих, в склеп вошел преосвященный Владыка и торжественно прочел над телами погребае­мых разрешительную молитву, могилы освящены святою водою и, при пении ирмоса Не рыдай Мене, Мати, тела мучеников опущены в мра­морные могилы с провозглашением «Вечной памяти» всем пострадав­шим за веру! От склепа шествие двинулось к местам, где мучимы были христиане; тут были совершены литии. Затем крестный ход отправился за ограду миссийского подворья, по улицам Пекина к городским Андинмэньским воротам, за которыми, саженях в двухстах, лежит место мучения нескольких христианских семейств, огражденное кирпичною стеной в виде треугольника, на перепутии больших дорог⁷. На могилах отпета лития, и крестный ход двинулся далее по Калганской дороге, к древнему русскому кладбищу, где были окроплены св. водою новые па­мятники на могилах отцов-миссионеров, чем восстановлены прежнее достоинство и честь кладбища, варварски поруганного боксерами. В два часа пополудни крестный ход, возвращавшийся обратно, достиг трапезной Успенской церкви, где неподалеку от склепа, на месте прежней квартиры начальника Миссии, была разбита палатка из китайских циновок с тремя отделениями, и там предложена поминальная трапеза, за которой была пропета Вечная память новомученикам, достойным первых веков христианства!”.

После восстания ихэтуаней китайцы были уверены, что они раз и навсегда покончили у себя в стране со всяким иностранным влиянием и торжествовали победу, но прошло совсем немного времени, и иностранцы вновь вернулись в Китай победителями, и всю политическую и хозяйственную жизнь государства основательно подчинили своему контролю и влиянию. Европейские страны получили права экстерриториальности и богатейшие концессии.

Российская духовная миссия не воспользовалась тяжелым положением Китая и переживала расцвет в течении 17 лет после восстания ихэтуаней лишь благодаря деятельности Начальника миссии — Преосвященного Иннокентия, епископа Переяславского. Именно ему миссия обязана возрождением и расцветом миссионерской деятельности.

Иннокентий (Фигуровский) был назначен в 1897 г. начальни­ком 18-й Миссии в сане архимандрита и уже перед восстанием ихэтуаней деятельность миссии приобрела широкий миссионерский характер. Перед отправлением в Пекин архимандрит Иннокентий совершил путешествие по Европе в целях ознакомления с миссионерской деятельностью, и по приезде в Китай произвел ряд реформ, направленных на улучшение материального положения и на придание деятельности миссии миссионерского характера. Были открыты школа русского и церковнославянского языков для китайцев, типография, богадельня. Построен был храм в Бэйтайхэ во имя Преображения Господня. Уже в 1898 г. Миссия имела 5 храмов (Успенская церковь в Бэйгуани, Сретенская — при дипломатической миссии, во имя свт. Иннокентия Иркутского (после восстановления освящена во имя ап. Иоанна Богослова) в Дундинане, Александро-Невская — в Ханькоу, Св.-Троицкая — в Калгане) и 458 человек китайской паствы (в основном в Пекине). Кроме того, в 1897 г. был устроен молитвенный дом на русском кладбище в Пекине, а в октябре 1898 — небольшой каменный молитвенный дом в Цзинь-Шанцзуе, на берегу Пичилийского залива. В ведении миссии также состояла консульская церковь в Урге (Монголия), построенная в 60-х гг. XIX в.

После трагических событий лета 1900 г. в Петербурге поднялся вопрос о переводе миссии в Порт-Артур и даже о полном ее закрытии. После боксерского восстания по распоряжению императорского посланника сотрудники миссии были вывезены из Пекина в Тянцзинь.

При взятии союзными войсками европейцев фортов Таку и г. Тянцзиня из русского отряда погибло 108 человек. “Огром­ная могила, выкопанная еще в 1901 г., была открыта во всю ширь, так как склепа не было. В нее с половины декабря 1901 г. постепенно собирались смертные останки. Собирались они отовсюду: из братских временных могил Тянцзиня и его окрестностей, из Таку, из Пекина, с Угольной горки, из сада принца И-Ван-Фу — отовсюду, где лилась русская кровь, где падали русские люди, где их поспешно хоронили. За зиму 1900 г. все временные кладбища были уничтожены и все русские были перенесены в братскую могилу, на русскую концессию <…> В половине февраля братская могила была вся наполнена. В одно отделение, где было 18 прежних гробов, гробы поставили до высоты предполагавшегося свода склепа и засыпали их землей. Гробы плотно были поставлены один к другому. Во многих гробах было положено по несколько человек <…> другое отделение могилы, представлявшее из себя правильный четырехугольник, разделенный надвое, со стенками, обделанными кирпичом в один ряд, было полно наполовину. На слое земли, прикрывавшей гробы стрелков, открыто стояли в глубине девять офицерских гробов…”⁸.

Тем временем в Петербурге решался вопрос о судьбе миссии — одна из полученных телеграмм предписывала выехать в Сибирь или Порт-Артур. Это, однако, не было возможно — на попечении сотрудников миссии находились 70 китайцев-христиан безо всяких средств к существованию. Решено было обосноваться на нейтральной полосе, для чего наиболее удобным был Шанхай. Начальник миссии выехал в октябре 1900 г. с двумя китайскими мальчиками-сиротами в Шанхай. После долгих поисков удалось приобрести участок земли, на котором впоследствии был построен первый православный храм в Шанхае. Вместе с землей был куплен и двухэтажный кирпичный дом для школы. После этого архимандрит Иннокентий выехал в российскую столицу, где сумел сохранить миссию и собрал для нее пожертвования.

26 марта 1901 г. Св. Синод указом № 1348 определил иметь Начальником духовной миссии в Китае епископа. В Духов день, 3 июня 1902 года архимандрит Иннокентий был возведен в Александро-Невской Лавре в сан епископа Переяславского в память свт. Иннокентия Иркутского. В ставленной грамоте епископу Иннокентию повелевалось окормлять православных Китая, Монголии и Тибета.

Осенью 1901 г. китайским правительством в качестве компенсации за ущерб, нанесенный восставшими, миссии был отведен земельный участок в 12,5 русских десятин с усадьбой Сы-Е-Фу — дворцом принца четвертой дайцинской династии — и несколько участков частных владений в Бэйгуане. Частные владения были выкуплены, а за дворец выдано было 5 000 лан серебра наследникам и сверх того 8 лан вок земли в Южном городе и 80 му пахотных земель в уезде Шун-и-сянь (принадлежали миссии с 1733 г. по завещанию священника Лариона). Бывший дворец принца Сы-Е-Фу был обращен в храм во имя небесного покровителя Китая — Свт. Иннокентия Иркутского, при нем в правой половине дворца устроены были покои начальника миссии⁹. Бэйгуань был обнесен каменной стеной. Также на пожертвования в 1901 г. было куплено и построено 36 домов с усадьбами вокруг Бэйгуаня, в Тянцзине выстроено в снятых в аренду полуразрушенных зданиях подворье миссии с домовой церковью (туда, по Высочайшему повелению, переехала миссия после взятия Пекина европейцами), восстановлено отделение миссии в Бэйтайхэ.

По возвращении из Петербурга преосвященный Иннокентий воздвиг в Пекине ряд зданий и, прежде всего, храм Всех Святых Мучеников над братской могилой умученных православных китайцев на месте прежней Успенской церкви, разрушенной боксерами.

За счет пожертвований из России были построены Успенский Собор, величественная колокольня высотою до 20 саженей в русском стиле 17 века, с 7 колоколами, корпуса для братии, восстановлены школа и типография (всего было выпущено за период ее существования 150 000 книг, в том числе 20 000 экземпляров Нового Завета), построены паровая мельница, иконописная мастерская, электростанция, молочная ферма, пчельник, свечной завод и многое другое. Миссия обогатилась несколькими земельными участками, а состав ее возрос до 34 человек. На территории миссии расположился первоклассный Успенский монастырь. Жизнь монастыря вскоре после открытия вошла в свое русло. Братия (к 1903 г. — 4 иеромонаха, 2 иеродиакона, 27 послушников и 1 священник), кроме клиросного послушания при каждодневном богослужении в архиерейской церкви и занятий китайским языком, участвовала в строительстве Бэйгуани, в работе миссийского хозяйства. Учрежденной в 1902 г. при миссии женской общиной со школой для девочек заведовала монахиня Евпраксия.

Императорское представительство в Пекине не сочувствовало реформам и тормозило работу. Гражданские власти часто вступали в неприязненные отношения с начальником духовной миссии, что, впрочем, не помешало ее росту.

Тем временем продолжалась миссионерская работа. Постоянно возрастающая потребность русских и православных китайцев в духовном утешении послужила основанием к командировкам братии в различные пункты вне Пекина. В Шанхае, например, ко времени приезда Преосвященного Иннокентия в начале ноября 1902 г. к принятию православия были готовы пять китайцев; 16 ноября 1902 г. Преосвященный совершил первое крещение в Шанхае. Уже в 1901 г. в Шанхае на средства миссии был приобретен земельный участок с небольшим домом, находившийся на севере Американской концессии (в Чжабэе). 17 ноября был отслужен водосвятный молебен, окроплена святой водой комната, в которой был устроен престол и жертвенник и была совершена первая в Шанхае Божественная Литургия. 13 февраля 1903 г. епископ Иннокентий заложил первый камень в основание будущего первого храма Шанхая в честь Богоявления Господня; этот храм был подворьем миссии в Шанхае. Освящение храма состоялось после окончания русско-японской войны в 1905 г. Совершил его начальник миссии. Настоятелем храма был назначен архимандрит Симон (Виноградов), ставший впоследствии начальником миссии. В период с 1908 по 1909 г. настоятелем храма был прот. Павел Фигуровский, после него — иеромонах Евстафий. Последний организовал церковный хор китайских мальчиков. В здании, построенном рядом с храмом, находилась школа для китайских мальчиков. Открыта была миссионерская Благовещенская церковь в г. Харбине, служил в ней иеромонах Леонтий. Были предприняты миссионерские поездки в окрестностях Бэйтайхэ, следствием чего стало образование маленькой церкви из 4 семейств в Тай-ине — еще 50 человек в этом местечке пожелали научиться истинам Православия. В миссионерской церкви на ст. Маньчжурия служил иеромонах Георгий, в Шанхае — иеромонах Симон (Вино­градов). С 1905 по 1913 г. предприняты были миссионерские поездки для крещения китайцев в отдаленные провинции страны.

К 1905 году миссия владела следующими храмами: Успенский монастырь в Бэйгуани (в монастыре — трапезный Успенский храм, домовый архиерейский Иннокентьевский, Всех Святых Мучеников, кладбищенский Серафимовский храм), молитвенный дом при кирпичном заводе, посольская Сретенская церковь, храм в деревне Дундинань, Ханькоусская церковь, Калганская церковь, храм в Бэйтайхэ, Тянцзиньское отделение миссии с домовой Покровской церковью, Шанхайское отделение миссии с церковью и школой, Юнпинфусское отделение миссии с церковью и школой, Таинское отделение миссии, часовня в Юнь-цзя-коу, миссионерская Благовещенская церковь в Харбине, Иннокентьевская миссионерская церковь на ст. Маньчжурия. Миссия также владела Подворьем в Санкт-Петербурге на Воронежской улице. В 1910 г. построен был храм в память Крестовоздвижения в горах Си-Ань на приобретенном участке в 60 десятин в 12 верстах от западной стены Пекина. В 1913 г. было открыто подворье в Москве на Ирининской улице.

К 1909 г. в составе миссии находились 39 человек, в том чис­ле китайцев — 3 священника, 2 диакона, 1 монахиня и 1 послушник. В ведении миссии состояли помимо перечисленного выше 14 миссионерских станов, 1 храм в Даляне, 1 храм в Порт-Артуре, 2 часовни, 5 кладбищ, 15 школ. В 1909 г. открыты 3 миссионерских стана, крещено 334 китайца (всего на конец 1909 г. — 1304 православных китайца). Богослужение в основном совершалось на китайском языке.

До начала 1907 г. начальнику миссии были подчинены все храмы полосы отчуждения, то есть КВЖД. Храмы эти начинали создаваться в совершенно особой обстановке — как в Харбине, так и на периферии, в полосе отчуждения и вне ее в Маньчжурии чувствовалось русское влияние. С началом строительства в 1887 г. Китайской Восточной железной дороги (КВЖД) в Маньчжурию приехало много русских. В полосе строительства дороги создавались селения и города — Харбин, Далянь, Порт-Артур, — строились храмы и возникали кладбища. Особые условия и обстановка на Северо-Востоке Китая отразились и на строительстве храмов — прихожанами их в основном были выходцы из России, храмы, хотя и подчинялись до 1907 г. начальнику миссии, были не миссионерскими, а приходскими. Они строились и содержались на средства КВЖД. Каждый отдельный храм имел свою историю возникновения, свою особенную жизнь. Вместе с тем Указом Синода в 1903 г. была учреждена Православная духовная миссия в Маньчжурии, она имела свои храмы на Северо-Востоке Китая. Первая русская православная церковь в Харбине — барак из циновок — была сооружена в Старом Харбине в феврале 1898 г. В конце того же года она была перенесена в уже оборудованное специально помещение, а освящена была 12 марта 1899 г. Этот первый храм был посвящен Святителю Николаю Чудотворцу. Настоятелем в нем был о. Александр Журавский. Весной 1899 г. в Новом Харбине (пос. Сунгари) на самом возвышенном участке будущего города был заложен новый храм. 18 декабря 1900 г. храм был торжественно освящен, а на следующий день в нем уже праздновался престольный праздник. В 1902 г. правлением Общества КВЖД для конных и пехотных частей Заамурского округа была сооружена Спасо-Преоб­раженская церковь в г. Хайларе. Управлением КВЖД в 1902 г. на станции Бухэду построена Свято-Александринская церковь. К 6 ноября 1903 г. тем же Управлением построена Свято-Серафимовская церковь на ст. Маньчжу­рия. В г. Цицикар храм Свв. апп. Петра и Павла освящен 1 ноября 1903 г. В 1900 году построена была Казанско-Богородицкая церковь на ст. Эрцэндзяньцзы. На ст. Имяньпо в 1901 г., 19 декабря, освящена была Свято-Сергиевская церковь, 21 декабря 1901 — церковь-школа в память свт. Николая на ст. Пограничная. На ст. Ханьдаохэцзы в 1903 г. 1 ноября освящена Св.-Введенская церковь. В 1904 г. построена была церковь в Шуанченпу. В первые годы КВЖД на южной линии дороги построены были следующие храмы: Михаило-Архангельский в Даляне, Введенская церковь в Даляне освящена в 1901 г.; церкви в городах Телие, Ляоян (14 декабря 1903 г.), Вафадян, Инкоу, Гунчжулин (9 ноября 1903 г.); последние пять были закрыты по условиям Портсмутского договора; всего 18 храмов.

Указания государственным властям со стороны Преосвященного Иннокентия и его проповеди о падении нравов среди русских в Маньчжурии, о войне с Японией как о каре за грехи стали причиной недовольства властей. Весь район КВЖД — большая часть паствы, богатейшая часть епархии и уже русский город Харбин — был отторгнут и передан в ведение Владивостокского архипастыря. Главным ходатаем об этом называли начальника охранных войск железной дороги.

В 1909 г. был закончен перевод Посланий свв. Апостолов, Псалтири, в типографии напечатаны переведенные важнейшие места Пятикнижия, полный китайско-русский словарь, катехизис. Выпускался Журнал Российской духовной миссии и Православный календарь (на русском, китайском и английском языках). В том же году было напечатано 100 литографий к Библии Г. Доре, 2 я часть Октоиха, толковый молитвослов и часть нового перевода Псалтири.

Благотворительная деятельность миссии состояла в поддержании приюта для престарелых и увечных (24 человека).

Просветительская деятельность была сосредоточена в школах миссии. В начальной школе в Пекине учились 47 человек, а общее число учащихся в школах миссии по всему Китаю достигало 3 000 человек. В миссии делу образования отводилась особая роль, что, например, хорошо видно из деятельности шанхайской школы. Так, к февралю 1902 г. в ней училось уже 24 человека. Преподавался русский и церковнославянский язык. Изучение Закона Божия проводилось на китайском языке — в этот курс входили молитвослов, катехизис, Священная история и изучение Священного Писания Нового Завета. Преподавали также китайский язык и географию. Многие из приходивших в эти школы лишь за изучением русского языка впоследствии принимали крещение, так как дух этих школ был православным — преподавали священники, весь ритм жизни связан был с суточным, седмичным и годовым кругами богослужения, занятия начинались и оканчивались молитвой, в дни праздников ученики должны были вместе молиться в храме.

Библиотека миссии, сгоревшая в 1900 г., к 1915 году была частично восстановлена и составляла 3 500 томов, главным образом русских журналов. Библиотека помещалась в небольшой комнате. В 1914 г. началась постройка нового здания — комплекса для музея, библиотеки, ризницы.

К 1914 г. число православных китайцев достигло 10 000 чело­век. Они проживали в 670 пунктах. Было учреждено 32 миссионерских стана, в которых строились храмы, назначались священники и учителя. Миссия имела под своим управлением 19 храмов, 5 подворий (Петербург, Москва, Харбин, Маньчжурия, Далянь), 20 школ (храмы в Маньчжурии находились в ведении Владивостокской епархии). При епископе Иннокентии был полностью завершен труд по переводу на китайский язык богослужебных книг.

Особая страница этого периода — время русско-японской войны. В 1904–1905 гг. Россия потеряла убитыми несколько десятков тысяч воинов — они были похоронены на 18 русских военных кладбищах Северо-Востока Китая. 23 февраля 1904 г. в Харбине по инициативе начальника миссии состоялось совещание группы лиц для обсуждения вопроса о тяжелом положении раненых и о материальных недостатках их семей, оставленных без поддержки. Для организации помощи им решено было основать “Братство Православной Церкви в Китае” и комитет при нем “для попечения о больных, раненых и нуждающихся воинах и их семействах”. В уставе Братства записано: “Борьба с нравственными пороками местного населения, образование церковноприходской жизни на строгих церковных началах, оказание помощи нуждаю­щимся семействам населения во всяких видах — таковы цели и задачи новоучрежденного Братства”. Братство возглавил Преосвященный Иннокентий. Был избран “Строительный комитет” по постройке барака — больницы и решено было начать издание журнала “Известия Братства Православной Церкви в Китае” (в 1907 г. журнал стал издаваться в Пекине под названием “Китайский благовестник”); с этим журналом связана впоследствии издательская деятельность миссии вплоть до ее закрытия.

История Православия на Северо-Западе Китая, в Синьцзяне, совпадает с началом истории русской колонии в этом отдаленном на 3 000 км от Пекина крае. После Кульджинского договора 1851 г., установившего постоянные деловые сношения Синьцзяна и России, в Кульдже и Чугучаке были созданы русские консульства и представительства русских фирм. В энциклопедическом сло­варе Брокгауза и Ефрона в статье “Кульджа” есть указание о суще­ствовании русской церкви. Православное население Синьцзяна в те годы составляли исключительно русские. Кроме Кульджи и Чу­гучака, русские появились и в Урумчи, где было открыто консульство. Из метрических книг урумчинской церкви видно, что в 1905 г. в Урумчи служил иеромонах Николай, назначенный из Пекина. Он прослужил неполный 1905 год. В Чугучак для совершения треб и богослужений приезжали священники из приграничных русских поселений. Точно известно, что к 1915 г. имелась в Кульдже церковь при русском консульстве и к этому времени относится назначение иеромонаха Серафима. По инициативе консула Дьякова была устроена церковь при русском консульстве в Урумчи, где служил священник, приезжавший из Кульджи. Существенных перемен до 1920 г. в жизни русских в Синьцзяне не было.

Говоря в целом о периоде 1900–1918 гг. важно отметить, что эти годы памятны храмостроительством, миссионерством и просвещением китайцев. Преимущественной заботой миссии стало собственно миссионерство. Вместе с тем на окраинах Китая — в Маньчжурии и Синьцзяне — усилилось русское влияние. Пожалуй, наивысшего рассвета миссия достигла к 1917 г. — ее капитал приближался к 1 млн. рублей. Миссия владела землями и строениями в Пекине и окрестностях (только пахотных земель ок. 950 му), в западных горах близ Мэнь-тоучунь, в г. Тунчжоу, в Бэйтайхэ, Юнпиньфу (храм св. Иоанна Предтечи в центре города; в этой же провинции Чжили в г. Мэнь-тауцунь куплена усадьба в 38 комнат), пров. Хэннань (84 му пахотной земли, храм и усадьба в 33 комнаты), пров. Шаньдун, пров. Хубэй (здесь еще в 1886 г. освящен был каменный храм во имя блгв. кн. Александра Невского. Вверх по реке Янцзы миссия владела тремя земельными участками с целебными минеральными ключами), Маньчжурии, на п-ове Квантун, в пров. Цзяньсу, пров. Цзяньси (дом в горах Люлин куплен в 1896 г.), землями в Монголии.

Первый православный епископ Китая — владыка Иннокентий (Фигуровский) — строил китайскую Церковь на крови мучеников восстания ихэтуаней, подобно тому, как в основание храма полагаются издревле мощи святых.