Церковные песнопения и русская икона

Обширные купола со сверкающими крестами увенчивают русские церкви. Цветные фрески и многочисленные иконы, часто оправленные в серебро, драгоценные камни и жемчуга, украшают стены. Светятся лампадки из цветного стекла, на серебряных подсвечниках горят свечи. Иконостас отделяет алтарь, символ Царства небесного, от остальной части храма. Духовенство движется, облаченное в тяжелую парчу. Торжественные обряды литургии символизируют жизнь Христа, Его учение и Его жертву. Службы длинные. В церквах нет скамеек, народ часами пребывает стоя, подобно ранним христианам в катакомбах. Органов нет, музыку представляет только пение. Возгласам священника и диакона вторит хор. Во время службы русские молящиеся не пользуются молитвенниками, ибо в большинстве своем понимают прекрасные славянские слова, через посредство которых Русская Церковь обращается к Богу. В песнопениях взывают к Господу, Пресвятой Деве и святым. Это молитвы покаяния, прославляющие гимны или призывы к молящимся сосредоточить внимание во время самых важных моментов литургии. К последней категории относится песнь Иже херувимы, которая поется во время Великого Входа. В этот момент Церковь вспоминает Голгофский путь. Царские Врата отворяются, народ становится на колени¹, священник и диакон, предшествуемые церковнослужителями, выносят Святые Дары. Хор поет Иже херувимы тайно образующе... Это послужило основой для иконописного изображения таинственной стороны данной части литургии.

На иконе XV в. “Великий Вход”²² изображается небо, а не земля. Христос, Царь славы, действует как епископ. Он облачен в саккос из богатой парчи и омофор, символизирующий собой “заблудшую овцу, несомую Добрым Пастырем”. Бог Отец предстоит на торжестве и благословляет жертвоприношение. Присутствие Святого Духа между Отцем и Сыном завершает изображение Троицы, воспеваемой в Херувимской песне. Представители духовенства заменены ангелами, серафимами и херувимами, движущимися на небесах. Ангелы несут свечи, рипиды, книгу Священного Писания, лжицу, копие и дискос. Группа ангелов поклоняется священной силе плащаницы. Коленопреклоненный ангел изображает потир. Ангелы в шлемах, согласно тексту песнопения, изображают слова Яко да Царя всех подымем, ангельскими невидимо дориносима чинми. Литургия, сопровождаемая бесчисленным множеством ангелов, непостижимой тайной и беспредельностью, приобретает небесное великолепие.

Песнопения Ныне силы небесные и Да молчит всякая плоть заменяют собой Херувимскую песнь во время Великого поста, на Литургии преждеосвященных даров; они являются основой для изображения литургии в восточной иконографии. Слова молитв, которые поются в течение семи недель, предшествующих Пасхе, воспроизводят в скорбных мелодиях глубокое покаяние и сокрушение о грехах. Да молчит всякая плоть. В иконе, основой которой послужило это песнопение, выделяются два аспекта литургии — видимый и невидимый. Церковь подчеркивает, что божественная служба совершается на земле, а не на небесах, хотя обилие духовенства в длинной процессии Великого Входа указывает на ритуальное великолепие небесной литургии. Бог Отец (в верхнем правом углу), Христос, святые и ангелы отображают мистический аспект торжества. Христос, Царь царей, представлен в верхнем левом углу входящим в святилище, которое покоится на крыльях херувимов. Девять ступеней небесной иерархии в форме облачной сферы суть ангелы, архангелы, силы, могущества, начала, власти, престолы, херувимы и серафимы. Диакон, церковнослужитель и четыре священника в предстоянии ангелов несут дискос, потир, священную пелену и воздухи. У престола, куда два ангела помещают дискос с Телом Христовым, предстоят младенец и составители литургии святитель Василий Великий, святитель Иоанн Златоуст и святитель Григорий Богослов, присутствуя при тайне пресуществления. Святые, возглавляемые святым Иоанном Предтечей, предстоят рядами по обе стороны, составляя фон на первом плане композиции. Это выглядит так, как будто мученики и праведники, апостолы и пророки сошли с образов иконостаса, чтобы присутствовать при важнейшем моменте, который провозглашается словами песнопения Грядет Господь господствующих.

В другом варианте “Великий Вход” изображен без небесного великолепия: процессию составляют лишь четыре представителя духовенства. Один из двух священников несет к престолу потир с Христом Младенцем, Агнцем Жертвы. Народ, предстоящий со страхом и трепетом, молится у Царских Врат. Хор возвещает: Ныне силы небесные, и незримый ангел, представленный как темная тень, примыкает к процессии. Незримые тени суть “вертящиеся колеса” (символы повсеместного присутствия и всезнания Божия); многоочитые херувимы и шестикрылые серафимы закрывают свои лики и возглашают: аллилуия.

* * *

Богослужебные песнопения отображаются в символических сюжетах многих икон. Творцы духовной поэзии были высоко почитаемы Церковью и изображались на иконах, иллюстрирующих созданные ими тексты. Преподобный Иоанн Дамаскин и святой Козьма Маюмский, творцы христианских гимнов, изображены на иконе Что ти принесем?, основой которой послужили их стихи. Гимн описывает участие природы и человека в Рождестве Христовом: ангелы предлагают свои песни, небо — звезды, три волхва — дары, пастухи — добрые вести, земля — пещеру, пустыня — ясли, человечество — Пресвятую Деву Богородицу. В своем толковании песнопения иконописец близко примыкает к тексту. В основании иконы группа людей занята оживленной беседой. Что Ти принесем? — суть первые слова гимна и тревожный вопрос, который эти люди задают друг другу. Ответ помещается на свитках с текстом, которые держат святые Иоанн и Козьма. Две женщины, держащие в вытянутых руках одна — букет цветов, другая — ясли, символизируют землю и пустыню (они женского рода и в греческом, и в русском языках). Три волхва, предлагающие свои дары, приближаются к Пресвятой Деве, восседающей на троне; один пастух обращается к Ней с молитвенным жестом, а другой объявляет благую весть звуком рога. Звезда через светящийся луч спускается с небесного свода и символизирует Божие владычество. Фантастические скалы, представляющие собой границу между землей и небом, смешиваются с облаками, где ангелы воспевают Рождество Христово: Слава в вышних Богу³.

* * *

Богослужебные песнопения, основанные на учениях Церкви, обычно интерпретировались композициями, которые были переполнены символическими фигурами. При этом иконописец действовал не только на основании богословских знаний, но и на основании воображения. Таким образом иконы, высоко ценимые в XVI–XVII вв. за сложность их композиции, в более поздние времена стали для народа неразрешимыми загадками; к ним, например, относится икона “Единородный Сыне”, являющаяся изобразительной вариацией на тему религиозного гимна, приписываемого императору Юстиниану. Гимн начинается темой Рождества Христова, Жертвы Христа, Его победы над смертью и заканчивается прославлением нераздельности Пресвятой Троицы.

Интерпретация этого песнопения появилась в первый раз на иконе 1547 года и послужила основой длительной дискуссии в кругах русского духовенства. Одну из самых неясных фигур представлял воин в полном вооружении, сидящий в левой части иконы на краю перекладины креста. Центральная часть иконы изображает Пресвятую Троицу в необычной и гармонической комбинации первых и последних слов песнопения. Христос Эммануил, Единородный Сын, появляется на небесной сфере. Красноречивым жестом дарования Он держит в одной руке тетраморф (группу из четырех животных), эмблему четырех евангелистов, символизирующих Его учение. В другой Его руке находится развернутый свиток, а над Его головой — Святой Дух. Бог Отец изображен над Христом в полусфере. Символизируя нераздельность Троицы, Он двумя руками держит сферу Христа Эммануила. Ангел жестом объятия гармонически подчеркивает единство изображения. Две церкви, символизирующие Сионскую горницу и Церковь Иерусалимскую, составляют архитектурный фон. Сионская горница, место, где, согласно преданию, Святой Дух сошел на апостолов, упоминается в каноне преподобного Иоанна Дамаскина (Светися, светися, Новый Иерусалиме… Ликуй ныне и веселися, Сионе…). Церковь Иерусалимская есть символ церкви, построенной императором Константином в память Воскресения Христова. Ангелы появляются на заднем плане: один из них держит апокалиптическую “чашу гнева Божия”. Солнце и Луна, несомые ангелами наверху, символизируют “Предвечный свет”. В резком контрасте с Христом Эммануилом, пребывающим в радостном триумфе своей бессмертной юности, находится печальная фигура Христа во гробе, помещенная непосредственно ниже ореола. “Не рыдай Мене, Мати”, — эти слова запечатлены безжизненным телом Христа, которое держит Пресвятая Дева. Кульминацией становится воскресение, а не скорбь смерти.

Иконописец стремится своим собственным путем изобразить апофеоз славы и победы. Ужасная смерть едет на льве или на химере, держит в руке косу и топчет тела грешников. Птицы и звери помогают ей в этом деле разрушения. Ад, однако, уже побежден. В темной пропасти, показанной слева на переднем плане, ангел водружает крест на груди распростертого великана, символизирующего собой ад. Ясно, что марш смерти представляет собой ее последний триумф. При приближении ко кресту ее ожидает та же судьба, что и великана. Воин в шлеме и с мечом сидит на краю перекладины креста. Воин — это Христос в полном вооружении, согласно пророчеству Соломона: “Облечется в броню — в правду, и возложит на Себя шлем — нелицеприятный суд; возьмет непобедимый щит — святость; строгий гнев Он изострит, как меч, и мир ополчится с Ним против безумцев” (Прем 5:18–20). Христос не распят, крест есть скорее эмблема Его Жертвы; Христос воскрес, крест изображает не страдание Его человеческого тела, но престол Его божественной славы.

Кондаки, каноны и другие праздничные песнопения повлияли на некоторые иконы праздников и их детали. Гимн, воспеваемый на Пасху, Праздник Праздников Русской Церкви, прославляет воскресение Христа через сошествие Его во ад. Христос воскресе… — звучат в пасхальную полночь исполненные радости слова, сопровождаемые перезвоном колоколов. Другие пасхальные гимны описывают Христа, Своим воскресением сокрушившего сатану и освободившего ждущих спасения. Самые ранние композиции Сошествия во ад лаконичны. Они изображают Христа, держащего крест, символ победы, и стоящего у разрушенных “Врат адовых”, символически скрещенных над пропастью. В Ветхом Завете ад описывается как “дом с воротами”; обращаясь к апостолу Петру, Христос также упоминает о “Вратах адовых” (см. Мф 16:18). В пасхальных песнопениях разрушение врат есть одна из важных деталей. Ад обрамлен скалами, чтобы подчеркнуть тьму его глубины. Адам и Ева спасаются первыми, — это еще одна деталь, основывающаяся на словах пасхальных песнопений, в которых святой Иоанн Предтеча прославляется как первый глашатай благой вести. Царь Давид и царь Соломон своим присутствием утверждают исполнение своих пророчеств.

Сжатость первоначальной композиции явно не удовлетворяла художественное и религиозное воображение иконописца позднейшего времени. В XVI–XVII вв. он повсюду стремится к большей детализации. В соответствии с гимнами преподобного Иоанна Дамаскина, описывающими Христа, Который приносит свет живущим во тьме, он окружает Христа светящимся ореолом, украшенным звездами. Композиции XVII в. перегружены фигурами и зданиями: церкви наверху других церквей, крыши над крышами, совсем как Московский Кремль в древние времена. Стихи, легшие в основу иконы, дают богатый материал для изображения. Иконописец стремится показать свои богословские познания и придать каждой детали определенную значимость. Появляются челюсти чудовища, отображающие слова песнопения, которые описывают ад как “всепожи­рающий” и ненасытный. Иконописец вводит в композицию скорбную фигуру Страсти как контраст по отношению к радостным дням воскресения. Левая часть иконы изображает Христа распятого, группы людей и святых, стоящих у Голгофы; завесы храма раздираются надвое ангелами в момент смерти Христа; воины пребывают на страже при камне гроба… Однако скорбь обращается в радость: ангел у пустого гробы объявляет благую весть женам. Христос в сопровождении ангелов нисходит во ад для спасения людей. Иконописец стремится дать ощущение действия. Он повторяет изображение Христа, постепенно приближающегося шаг за шагом к преисподней, разрушающего врата адовы, встающего воскресшим на скрещенные створки врат и ведущего праведников в рай. Демоны разлетаются, потревоженные ангелами; мертвые встают из гробов. Благоразумный разбойник, едва одетый в момент распятия, появляется повсюду: в нижнем центре композиции он разговаривает с Христом, Который дает ему крест как ключ к раю; он сопутствует святому Иоанну Предтече, проповедуя группе святых; он во главе праведников и беседует в райском саду с Енохом и Илией, которые были взяты живыми на небо и “не увидят смерти до прихода антихриста”. Благоразумный разбойник объясняет пророкам, что Сам Христос послал его и что потому он должен войти первым. С точки зрения русских благоразумный разбойник является символом надежды. В песнопениях и молитвах, как, например, в молитве перед причастием, он предстает как образец смирения и раскаяния, вознагражденный спасением. Сам его облик в неменьшей степени, чем облики святых, является иконописным сюжетом.

Западное влияние добавило новые черты к композиции рус­ских икон. Разительным примером этого служит икона XVII в., написанная Симоном Ушаковым, на которой иконописец сочетает восточную и западную концепцию иконографии воскресения. Христос изображен встающим из гроба со знаменем победы (западная версия) и снова нисходящим во ад (восточное изображение). Несмотря на новые влияния, Ушаков еще близок к византийской традиции: Христос облачен, и Его движения условны. Столь же условны скалы, растения ландшафта и камень гроба. Пророки, цари и святые распознаются по атрибутам, которые предписываются для них в иконописном Подлиннике. Они носят свитки со словами их пророчеств для объяснения их присутствия. В 12-м кондаке акафиста Пресвятой Богородице читаем: “Благодать дати восхотев, долгов древних, всех долгов Решитель человеком, прииде Собою ко отшедшим Того благодати, и раздрав рукописание, слышит от всех сице: Аллилуиа”. Слова, выделенные нами, написаны вверху иконы. Ушаков использует для интерпретации этого песнопения популярный апокриф “Адамово писание”. Адам, по-видимому, молил сатану об излечении Ка­ина, который с младенчества был мучим двенадцатью змеями. Сатана помог Каину, однако взамен потребовал расписку, которую скрыл на берегу Иордана. Христос во время крещения уничтожил часть свитка, но остаток был унесен Сатаной и сохранен в аду. Христос после Своего воскресения освободил Адама и уничтожил остаток свитка, — последний след “древ­них грехов”. Иконописец помещает в руки Христа и сатаны фрагмент разодранного свитка, на котором читаем надпись: “Адамова рукопись греха и проступка”. В ушаковской композиции проявляется легкое движение бесконечной волны, подобное мелодии песнопения. С одной стороны, небесные силы спускаются в преисподнюю и несут орудия страданий и сосуд с кровью Христа. С другой стороны, праведники поднимаются на небеса “с пением и радостью”.

Песнопения составляют существенную часть богослужения Русской Церкви. Их мелодии создают религиозную атмосферу радости или скорби, покаяния или спокойствия. Их тексты связаны с мистическими изображениями и поэтическими символами. Как пишет апостол Павел, церковные песнопения суть источники взаимного просвещения: “Научайте и вразумляйте друг друга псалмами, славословием и духовными песнями, во благодати воспевая в сердцах ваших Господу” (Кол 3:16).

Иконописец действует рука об руку с гимнографом. Вдохновленный песнопениями, звучащими в церкви, иконописец дает им выражение в красочных и гармонических образах икон и фресок, которые в свою очередь воздействуют на верующих, присутствующих при богослужении.

Перевод с английского Н. Бобринского