Туринская Плащаница – «пятое Евангелие» или средневековая подделка? – лекция Тимофея Китниса

Тимофей Китнис – историк, богослов, руководитель паломнического центра святого апостола Фомы (г.Трир, Германия); постоянный автор журналов «Встреча» (Греция), «Православный вестник» (Германия).

Я рад видеть всех, в том числе и тех, с кем мы уже встречались на различных паломнических дорогах. Сегодня мы поговорим о святыне, которая до сих пор вызывает самые разные реакции.

Когда произносишь это словосочетание «Туринская плащаница», то можно столкнуться с очень разным отношением. Замечателен тот факт, что в наше время, время пресыщенности всевозможной информацией, эта святыня у самых разных людей хоть какую-то реакцию вызывает, не оставляет людей равнодушными. Именно с этой святыней у меня лично связаны совершенно особые переживания.

В 1993 году, когда я только-только приходил в Церковь (я крестился в том году), вышла замечательная книжка отца Глеба Каледы «Плащаница». Так получилось, что это первая святыня, с которой я познакомился. Нас тогда крестилось одновременно человек сто пятьдесят, от орущих младенцев до седых старцев. Надо сказать, что книга до сих пор не потеряла своей актуальности. Конечно, с тех пор на русский язык переведено много книг и появилось много информации в Интернете.

Ситуация с Интернетом – это вещь совершенно особая, мы этом будем говорить немного позднее, информация, которая там находится, и которая связана именно с Туринской плащаницей, очень часто, мягко говоря, не объективна.

Так что это за святыня? С чем она связана? Правильно, конечно, эту святыню называть «погребальные пелены Господа». О ней упоминается в Евангелии. Она связана не только с погребением, но и с Воскресением Господа. Наиболее интересен тот рассказ, который связан с погребальными пеленами Господа, – это у Иоанна Богослова в 20-й главе, знаменитой главе о Воскресении.

Почему он интересен? Во-первых, потому что сам Иоанн Богослов – это человек, который присутствовал при погребении Христа, остальных не было. Не было ни апостола Матфея, ни Марка, не было и Луки. Он единственный делает такой акцент, на который мы всегда обращаем внимание, когда читаем воскресное Евангелие. Давайте вспомним.

Итак, первый день недели после Пасхи. Сами события Страстной пятницы до Пасхи были не только драматичными, но и трагичными. Неправедный суд, последние часы жизни Спасителя на кресте, Его муки. У тех людей, которые Его окружали, прежде всего, у учеников, просто разрушился мир. Они разбежались не потому, что испугались. У них просто мир разрушился, исчез весь смысл жизни, который их соединял последние три года, со всеми сложностями.

Остался только самый молодой, Иоанн Богослов. Сколько ему было лет? Очевидно, лет 17-18, не больше. К этому возрасту человек уже либо уходил, как Иоанн Креститель, в пустыню, либо женился. Иоанн не был женат, церковная традиция изображает его без бороды.

Он, единственный человек с горячим сердцем, остается и до самых последних минут пребывает со Спасителем у креста. Он присутствует при Его смерти. Когда наступила эта трагическая смерть на кресте, Иосиф Аримафейский, будучи человеком богатым, а значит и влиятельным (апостола Петра просто не пустили бы), заходит к Понтию Пилату и просит тело Христа. И уже имеется гроб, очевидно, это гроб самого Иосифа Аримафейского, потому что была традиция заранее приготавливать себе место для погребения.

Вот тут-то и упоминается, что тело было снято с креста. Все происходило в форс-мажорных обстоятельствах, нужно было срочно снять тело, оставить его, а потом уже закончить обряд погребения.

Рано утром жены-мироносицы, взяв масло, чтобы закончить обряд погребения, идут ко гробу. И никого там не находят! Они возвращаются и сообщают об этом апостолам Петру и Иоанну. Апостолы бегут ко гробу. Тут еще один интересный момент: апостол Иоанн бежит быстрее апостола Петра, он моложе. Он прибегает к месту, у него радостно бьется сердце, но он не входит в гроб. Входит Петр. Выходит и говорит, что тела нет. Тогда туда заходит Иоанн, один (очень важный момент, что он один входит), и видит, что лежат погребальные пелены, а рядом (он опять же это указывает) отдельно аккуратно сложенный платок.

И тут такая характеристика: «и увидел, и уверовал». Что же он такое увидел, что уверовал? Он еще не увидел Христа. Что же он такое мог увидеть в погребальных пеленах, что уверовал? Может быть, не совсем уверовал, но сердце у него забилось в два раза радостнее, что-то он такое стал ощущать. Так как он единственный из апостолов присутствовал при погребении, то он видел, как тело завернули в плащаницу. Что это такое? Это такое льняное полотно, на одну часть кладут тело, а другой частью накрывают. Он видел, как тело лежало, как оно было закрыто, связано, а теперь остался платок этот в том же самом положении, а тела там не было. Еще говорят, что он первым увидел изображение, которое было на плащанице.

В любом случае все то, что было в Страстную пятницу – крест, гвозди, терновый венец, приобретает совершенно иной смысл после Воскресения. Они становятся важными символами победы жизни над смертью. Как мы помним, апостол Павел очень скоро скажет о кресте, что весть о кресте, проповедь о кресте для людей – соблазн и безумие, а для нас похвала. Далее наступает трехвековое молчание, когда ни о терновом венце, ни о кресте Господнем, ни об иных святынях, связанных со Спасителем, с Его страстями, нам ничего не известно.

Это совершенно обычная, понятная вещь. Мы помним, что в 70-м году происходит первое событие, которое предсказывал Христос: разрушается Храм. Иудейское восстание, император Тит входит в Иерусалим и разрушает Храм. В 135-м году происходит вторая вещь, это уже при императоре Адриане: Иерусалим разрушается, причем римляне поступили с ним так же, как с Карфагеном, они не просто его разрушили, они почти весь город распахали и засыпали солью. Даже название города изменили. По сути, когда мы говорим о тех местах, камнях в Иерусалиме, которые так или иначе связаны со Спасителем, то вот Стена плача, где молятся иудеи, – это один из немногих фрагментов, который сохранился со времени жизни Спасителя.

Но в 326 году в город приезжает святая Елена. Нам не так много известно о ее жизни. Мы начинаем рассказ о житии святой Елены и Константина с того знаменитого сна Константина про крест, а то, что они делали до этого, как у них жизнь складывалась, в житиях не сказано, хотя, конечно, некоторая информация есть.

Нас интересует именно 326 год, когда Елена совершает паломничество в Иерусалим и производит изыскания церковно-археологического порядка. Она обретает крест, гвозди, обретает (существует несколько преданий) терновый венец. С ее приездом в Иерусалим связывают обретение и хитона, и погребальных пелен. Часть святынь она вывозит из Иерусалима, например крест и гвозди (есть несколько ссылок на исторические источники, это Лактанций и Евсевий Кесарийский, который наиболее полно описал жизнь Константина и Елены). Известно, что гвозди и части креста она вывезла из Иерусалима, но остались погребальные пелены Господа и святой терновый венец.

Почему я соединяю эти святыни? Во-первых, они имеют параллель друг с другом, это раз, во-вторых, они сейчас находятся на Западе и достаточно хорошо описаны в западно-европейских источниках. В V-VI восстанавливается Иерусалим. Надо понимать, что после святой Елены сразу образуется целый поток паломников, много воспоминаний о паломничествах на Святую землю уже в конце IV века. Они описывают все эти места, все ощущения, свои переживания, чудеса, которые происходят на Святой земле и во время паломничества.

В V веке происходит очень важное событие, которое тоже связывают с Туринской плащаницей. Было упоминание, правда, немножко более позднее, что погребальные пелены в V веке находились в городе. В Константинополе начинают возводить собор Святой Софии (на месте сгоревшей базилики). Юстиниан специально посылает команду ученых людей, чтобы выяснить точно, какого роста был Спаситель. Нам это может сейчас показаться странным, но Юстиниана этот вопрос очень сильно занимал.

Совсем немного времени спустя начинают упоминать о нерукотворном образе Господа, появляется уже исторический материал, и появляются иконы лика Господня. Считается, что те люди, которые там оказались, увидели погребальные пелены Господа и сняли точные размеры, потому что лик отобразился на плащанице. Поэтому совершенно точно уже при Юстиниане устанавливают высоту креста Спасителя – 1,78 метра. Эти размеры в точности совпадают с теми, которые мы видим сейчас в Турине на плащанице. Размер креста, который был установлен в Святой Софии, и рост Спасителя, который виден на Туринской плащанице, полностью совпадают.

Итак, что происходит дальше? В VII веке в Эдессе прославляется нерукотворный лик Спасителя, этот образ опять же связывают со святой Туринской плащаницей. Потом в истории Византийской Церкви начинается очень сложный иконоборческий период, мы его сейчас не будем анализировать, это не входит в формат нашей встречи. Он важен в том смысле, что как только святыню собрались перевезти в Константинополь, началось иконоборчество. Пострадали святые иконы, мощи, даже монашество.

Сначала стали вешать иконы на какую-то недосягаемую высоту, а потом стали их выбрасывать, жечь, жечь святые мощи, и в итоге более пятидесяти тысяч монахов вынуждены были убежать с территории Восточной Империи, потому что там невозможно было жить.

В этот момент все святыни либо частично перемещаются на Запад, либо находятся где-то в потаенных местах. Документально мы знаем, что Туринская плащаница (погребальные пелены Господа) перемещается в Константинополь в 944-м году. Это первое достаточно достоверное упоминание, причем не только в восточных, но и в латинских источниках. В Страстную пятницу каждый житель Константинополя мог поклониться и зримо видеть изображение Господа.

Очень интересная дата – 1200 год, время для Константинополя очень неспокойное. Во дворце были беспорядки, Николай Месарит, один из ярких писателей своего времени, с верными людьми этих хулиганов из дворца выгнал. А потом он решил описать святыни, которые находились у константинопольского императора, за что ему огромное спасибо. Благодаря ему мы на 1200-й год имеем правильное описание всех святынь, причем с византийским плетением словес.

Он, к примеру, пишет про терновый венец, что тот благоухает, расцветает и время от времени являет чудо: пускает зеленые побеги. То ли это была такая гипербола, то ли действительно этот терновый венец расцветал. Он же подробно описывает погребальные пелены Господа, пишет, что это ткани, которые покрывали тело Творца… Очень красивое описание. Он очень подробно их описывает. Это точный источник, который дошел до наших времен. Мы совершенно точно знаем, что это конкретная ткань, и она была в Константинополе.

В 1054 году происходит чрезвычайно печальное событие – раскол между западной и восточной Церковью. Де факто все заканчивается в Константинополе в 1204 году, когда орден крестоносцев врывается в город, и там творятся жуткие беспорядки. Все закончилось грабежом. У нас есть замечательные мемуары одного из участников крестового похода, Робера де Клари, почитайте их, они очень хорошо написаны. Он описывает, как все это происходило, естественно, со своей точки зрения. То, как видели сами крестоносцы свою миссию в Константинополе, разумеется, расходится с греческой точкой зрения.

У Робера де Клари мы находим очень интересное свидетельство. Сам он приехал с севера Франции, прекрасно знал о погребальных пеленах Господа, он говорит, что уже многие писали о них и приносили на Запад изображения, что это – одна из основных святынь, которая была в Константинополе, даже не терновый венец, который потом окажется в Париже и ему построят церковь. Он даже не об этом пишет, он ищет вместе с другими рыцарями погребальные пелены Господа, где был лик Господа. Причем не просто ищет.

Там какая ситуация была? Когда крестоносцы вошли в город, сопротивление было отчаянное, и хотя руководство, так скажем, крестового похода не планировало долгосрочный грабеж, оно вынуждено было отдать город на три дня. Три дня было разрешено грабить. Под охрану были взяты только несколько объектов, включая, в первую очередь, дворец константинопольского императора, чтобы не только материальные сокровища не исчезли, но чтобы и не исчезли святыни, чтобы сохранить и переправить потом эти святыни на Запад. Робер де Клари был одним из тех, кто участвовал в охране дворца.

Он говорит, что они искали и не нашли нигде погребальные пелены Господа. Говорит, что они расспрашивали греков, но никто ничего не мог им сказать. Все остальные святыни, которые были описаны, нашли, кроме того, что впоследствии назвали Туринской плащаницей. Это была загадка. Конечно, со временем они стали забывать, были другие проблемы. Была создана Латинская империя, потом была восстановлена Греческая империя, потом в 1453-м году падет Константинополь.

Надо сказать, конечно, что тот Константинополь, который существовал до 1204 года, даже по описанию, по восточным источникам, не сохранился. Он практически весь сгорел. Другой историк описывает целые кварталы, с прекрасными, удивительными античными скульптурами, все это было в Константинополе. Конечно, крестоносцы захватили огромную добычу, материальную в том числе. Город в архитектурном плане уже никогда не восстановился после этих трех страшных дней, когда там был грабеж и пожар.

С 1204-го по 1453-й год о Туринской плащанице ничего не известно. В 1453-м году герцог Людовик Савойский, неподалеку от Парижа, в своем собственном поместье, публично открывает эту святыню и говорит, что погребальные пелены Господа «находятся в моем частном владении».

Какова была реакция? Она была неоднозначная. В Риме, когда папа об этом узнал, он сказал, что это на его совести. Провели краткое расследование и узнали, что из Константинополя ничего не было вывезено, что она не была привезена из Константинополя.

Немного позднее стали восстанавливать и объяснять этот период более чем столетнего исчезновения плащаницы. Где же она могла быть? До нас дошла версия, и она, на мой взгляд, самая правдивая, самая логичная. Дело в том, что в захвате Константинополя активное участие принимали тамплиеры, в 1204-м году орден пользовался не просто большой славой, он был чрезвычайно влиятелен, а второе (и это важнее всего) – сам орден был создан в Иерусалиме во время первого крестового похода, и основная его задача была – сохранение Иерусалима.

Позже, когда Иерусалим был потерян для христианского мира, тамплиеры сохранили некоторые свои функции. Например, каждую первую пятницу в соборе Нотр-Дам в Париже происходит церемония выноса тернового венца. Кто выносит терновый венец? Терновый венец выносят люди в плащах, наши паломники говорят: «У них же святые кресты». Это Святогробское братство, по сути, тамплиеры. Деятельность этого братства была официально возобновлена во Франции в 1826-м году. Они до сих пор, как и тот орден, сохраняют все святыни, связанные со Святой землей.

Джоффри де Шарни, который участвовал в этом походе (это исторический факт), был тамплиером, причем не просто тамплиером, он играл в ордене ключевую роль. Шарни получил (по крайней мере, это версия, которую высказывает замечательный исследователь Джованни Новелла) задание добыть для ордена эту самую главную святыню – первую икону, где чудесным образом отобразилось изображение Христа. И эта святыня тайно находилась в руках ордена.

Орден, как мы с вами помним, был разгромлен Филиппом Красивым, это очень известная история, она породила много легенд, в том числе легенду о проклятых королях (о том, что главный магистр тамплиеров проклял короля Филиппа, и его проклятье пало на него и на его потомков). В период, когда орден уже разгромлен, когда все обязательства у потомков перед орденом отсутствуют, Туринская плащаница впервые официально открыта для общего поклонения и почитания в частном поместье.

Обращаю внимание на такой важный факт: далеко не сразу все кинулись и стали ее признавать. История гораздо сложнее наших представлений о ней. Это сейчас нам кажется, что все, что было в средневековой Европе, – это сплошь обман, индульгенции и корысть. После этого первого показа Туринской плащаницы ее никто не продавал… Показали, потом убрали. Потом род де Шарни породнился с родом Савойских, и плащаница перешла в дом Савойских и находилась у них вплоть до XVI века.

Там происходят две вещи, которые нам важны. В 1532 году замок горел, плащаница очень сильно пострадала во время пожара. Удивительно, что она не сгорела. Ветхая ткань, вокруг расплавился ковчег, в котором она находилась, сама плащаница была повреждена, сестры ордена святой Клары ее потом подлатали, это очень важный момент. Ее подлатали, но она сохранилась! Причем очень явно сохранился облик Христа.

В начале XVI века правит папа Юлий Второй, его еще называли «папа в латах». В это время Бокаччо напишет знаменитый рассказ-анекдот. Давайте я вам его расскажу. Один еврей стал склоняться к христианству, и друг-христианин говорит ему: «Давай, принимай христианство». Еврей говорит: «Хорошо. Последнее, что мне осталось перед крещением, это сходить в Рим». Друг пугается, говорит: «Крестись, потом как-нибудь сходишь». Еврей все равно идет в Рим, видит все эти безобразия, как папа в латах, Юлий Второй, въезжает в город, то, что Лютер увидел, да? Тут, в принципе, история Лютера, после паломничества в Рим его крепко замкнуло.

После этого еврей приходит и крестится. Друг его очень обрадовался, какой он молодец, а еврей говорит: «Если христианская Церковь выдержала все эти безобразия, которые я видел, то это истинная религия, она может существовать и распространяться».

В этот период начинается торговля святынями, это период индульгенций, это период всевозможных безобразий. Тут под руку попадается Туринская плащаница, которую очень сильно критикуют. И происходит такая вещь, до конца не установленная, но, скорее всего, так оно и было. В 1502-м году, из благих побуждений, чтобы доказать что это все-таки самая настоящая святыня, и что нанесено изображение не краской, ее варят в масле. После этого изображение очень сильно блекнет, но сохраняется, в этот период ее признают как истинную. Чуть-чуть раньше папа Климент (он считался «антипапой») также ее признал, и это сыграло двойственную роль.

В итоге она осталась в частных руках Савойских. Ее очень сильно почитали в Италии, Франции, знаменитый святой Карл Борромео совершил к ней паломничество перед смертью, чтобы увидеть ее и приникнуть к ней, даже говорят, что он умер перед ней. В этот период ее переносят в Турин, с тех пор она из Турина никуда не перемещается. Можно сказать, что с XVI века (условная дата – 1532 год) она находится постоянно в Турине.

Плащаница становится все более известной, появляется ее описание, появляются первые исследователи. Кто возьмет на себя труд и совершит паломничество в Турин, тот увидит музей Туринской плащаницы, там книги XVII века, очень подробные описания. Мы этот период все равно с вами сейчас пропустим и окажемся в конце XIX века.

Конец XIX века, мир совершенно другой. Тот мир, который был даже в XVIII веке до Наполеона, – это один мир, после Наполеона – другой. Когда я учился на историческом факультете, педагоги любили пошутить. Например, профессор говорит студенту: «Дорогой, скажи мне, когда начался XIX-й век?» – студент смутно догадывается, что если он назовет 1800 год, то это будет не то, что от него ожидают. Правильный ответ был – 1792 год.

Когда начинается Великая французская революция, не только начинается XIX век, а мир меняется. После Наполеона все, начиная от моды и заканчивая политической картой мира, – все другое. Психологическое ощущение у людей другое. В конце XIX века, когда происходит взрыв, научно-технический прогресс, о святынях как-то позабыли. Просто в мире появились совсем другие серьезные проблемы.

В 1870 году состоялся Первый Ватиканский собор, для нас он известен прежде всего тем, что на нем приняли решение, догму о непогрешимости пап. До собора это подразумевалось, а официально провозгласили в 1870 году. Это не случайно, потому что Италия объединилась и не признала статус Ватикана. Для нас это, быть может, странно, но более семидесяти лет в одной из самых католических стран юридический статус папы и его Церкви был невнятен. Он был подтвержден только в 1927 году. Именно поэтому, скорее всего, принимается эта догма. И она вызывает неоднозначную реакцию. На нее отреагировали очень резко.

В конце XIX века начинаются всемирные выставки. Казалось бы, не только с почитанием каких-то святынь покончено, с самой Церковью будет покончено. Совершенно серьезно говорили, что наука скоро раскроет все тайны бытия, осталось буквально несколько пробирок соединить – и все будет прекрасно, мы откроем и поймем тайну жизни. Именно в это время происходит следующее событие.

К очередной всемирной выставке герцог Савойский открывает для широкого осмотра те святыни и реликвии, которые находятся в его частном пользовании, в том числе и Туринскую плащаницу. Сохранился фотоаппарат, из которого был сделан вот этот знаменитый исторический снимок. Фотограф сфотографировал Туринскую плащаницу, как и прочие святыни, которые были в экспозиции, и ночью стал эти снимки проявлять. То, что он увидел, он описал в своих воспоминаниях. Он пишет: «Я всю ночь плакал. Я, простой грешный человек, увидел впервые за две тысячи лет лицо Господа!»

Потому что на снимке проявилось то, что не видно было на ткани. Причем он сделал специальный фотоаппарат, он его сам собирал, усиливал. Он увидел лик Господа со всеми подробностями, со следами тернового венца. Потом было сделано много снимков, на фотографиях видны и следы от гвоздей, и следы от бичевания, то есть евангельский рассказ полностью оказался сфотографирован, проявился на снимке. Только после этого погребальные пелены Господа впервые назвали Туринской плащаницей.

Происходит, действительно, эффект разорвавшейся бомбы. В мире, где все было понятно и спокойно, оказалось, что понятно далеко не все. С этого самого момента плащаницу начинают описывать, начинают изучать. Рождается целое направление науки, которая существует до сих пор, – это синдонология. Очень разные специалисты – патологоанатомы, специалисты по тканям, каждый в своей сфере – изучают все, что связано с погребальными пеленами Господа. Мы не будем подробно касаться этих работ, их много – от работ, которые трактуются как «пятое Евангелие», до основательных, критических работ, не верящих ни во что.

Как бы то ни было, эта святыня становится известной, к ней совершаются паломничества. Ее описывают, рассматривают, фотографируют. Нас интересует 1978 год, когда Джексон (он сам астрофизик) сплотил вокруг себя коллектив, причем самое интересное то, что он собрал единомышленников не по религиозному принципу, а по профессиональному. Я немного позднее расскажу, так случилось, что я беседовал с одним из тех, кто принимал участие в этом знаменитом исследовании Туринской плащаницы. Половина из этих людей были люди неверующие. Они добились разрешения всего лишь на пять дней взять кусок ткани и исследовать его. Использовались описания, догадки, все то, что было до этого найдено. В 1978 году им дали потрогать и исследовать ткань только на пять дней.

Они практически не спали, как он говорил, засыпали максимум на два часа, когда уже совсем падали, и снова и снова исследовали, смотрели, рассматривали, фотографировали, просвечивали. Привлекли специалистов по ткани, нашли и извлекли микроскопическую частицу почвы, нашли пыльцу растений, провели отдельный глубокий анализ пыльцы, которая была на плащанице, и эта пыльца полностью подтвердила путь Туринской плащаницы. Нашли элементы почвы, которые могли быть только в Иерусалиме. (Некоторые вот сомневаются, не средневековая ли это подделка. Это ведь очень трудно было подделать. Нужно было кого-то убить, в буквальном смысле этого слова, спрятать его. Причем убить согласно Евангелию, надеть на него венец, чтобы шипы от тернового венца вонзались в лицо…)

Кстати, когда исследовали плащаницу патологоанатомы, они обнаружили несколько очень интересных вещей. Первое: на плащанице остался такой след, очень жирный кровоподтек на лбу. Дело в том, что один из шипов проткнул на лбу такой сосуд, из которого кровь выходит очень резко, но тут же сворачивается. Этих знаний не было в Средние века.

Второе. Мы помним классическое изображение тернового венца на картинах, скульптурные изображения. Что это такое? Это венок с колючками. На плащанице отображается то, что действительно было. Это такая страшная шапка из колючки, которую даже в руки-то взять нельзя. Ее подхватили, скорее всего, легионеры либо мечами, либо палками, вот так затянули на голове и прихлопнули сверху. Несколько шипов, некоторые из них до семи сантиметров в длину, проткнули очень глубоко голову. Это все подтвердилось, это все было найдено.

И еще одну вещь, тоже очень интересную, обнаружили именно патологоанатомы, потому что там разные специалисты работали. Каждый из нас, так или иначе, получал какие-то ранки и перевязывал руку, потом принимал участие в не очень приятной процедуре под названием перевязка, когда снимают бинты. Почему это неприятно? Потому что кожа начинает срастаться, а когда снимают, то остаются мельчайшие фрагменты ткани. Патологоанатомы столкнулись с такой удивительной вещью, что ни одного фрагмента ткани обнаружено не было. Совершенно официальный факт, что тело сначала окоченело, элементы распада продолжались около двух дней, на второй день они прекратились – и все, ни сукровицы, ничего.

Тело Спасителя было одной сплошной раной, и если предположить, что кого-то вот так завернули, закрутили в эту ткань, а потом его же надо было оттуда достать, так вот – нельзя было просто так достать. Тело как будто вышло сквозь ткань. Вот почему мы опять возвращаемся к той мысли, с какой начинали, когда Иоанн Богослов увидел и уверовал. Он мог не увидеть изображение, но он совершенно точно увидел, что пелены лежат, как лежали, а тела нет. Вот в чем дело.

Там много, на самом деле, нашли вещей. Специалист по ткани обратила внимание на лен, и способ плетения, каким ткань изготавливали только до III века. После III века делали по-другому. Если исходить из мысли, что это средневековая подделка, то так подделать нужно было очень сильно постараться, нужно было бы найти какую-то музейную редкость III-го века, дамасское полотно, и эту вещь воссоздать.

Когда результаты этой работы были опубликованы, это был второй эффект разорвавшейся бомбы, гораздо более сильный, чем даже те фотографии. Фотографиями сейчас никого не удивишь, сейчас в Интернет зайдем, там что только не нафотографируют и говорят, что так оно и есть. А тут уже достаточно серьезная вещь, тут ученые, многие с мировым именем.

Одна из тех ученых, кто принимал участие в этой работе, – Матильда фон Клер, выдающийся специалист по тканям с мировым именем, она восстанавливала рясу Франциска Ассизского, специально ее приглашали, она принимала участие во вскрытии и восстановлении ткани Антуана Падуанского, она участвовала в изучении хитона, который находится в Трире, это один из крупнейших специалистов в этой области. Именно с ней пять лет назад мы делали интервью, когда создавали фильм (этот фильм есть в Интернете, называется он «Ризы Господни»).

Я для себя воспринимаю как чудо – увидеть человека, который участвовал в изучении плащаницы. Ей сейчас 86 лет, тогда был 81 год, выглядела лет на 65, абсолютно ясная голова, она в Берне живет. Естественно, в первую очередь, когда мы ей задали вопросы, связанные с фильмом, я стал ее расспрашивать о Туринской плащанице, о святыне, к которой у меня совершенно особое отношение. Я ее немного спровоцировал, потом немного пожалел об этом, все-таки она человек уже в возрасте.

Я сказал: «В принципе, в Интернет если зайдешь, там много сообщений о том, что нашли способ доказать, что это средневековая подделка, что в Средние века ткань вот так восстановили, нагрели до температуры и получился ожог, поэтому… Как вы, как человек, который непосредственно исследовал плащаницу, к этому относитесь?»

Она очень сильно разволновалась и говорит: «Сколько же это можно терпеть? Мы все серьезные люди, мы подписали огромное количество бумаг, документов. К этому можно по-разному относиться, кто не верит в плащаницу – это не значит, что он не спасется. Главное, что он верит в Иисуса Христа, значит, спасется.

В настоящий момент второй такой ткани с такой техникой изображения нет! Есть миллион копий, но нет такой второй в мире. Никто из тех, кто делал такие заявления, не прошел через определенную академическую научную процедуру, необходимую для того, чтобы это подтвердить. К этому по-разному можно относиться, у нас в группе были ученые, которые это видели и знали, кто-то поверил, но остальные остались при своем мнении. Но все признали этот факт, нет никакой капли никакого органического вещества, известного в мире. Ничего там такого нет!»

В 1981 году появляется очень талантливая статья в медицинском журнале Турина, где обращают внимание на весьма интересную вещь. Мы помним классические изображения страстей Господних, знаменитые картины, где видны следы от гвоздей. Исследовали след от гвоздей и пришли к выводу, что это один из тех гвоздей, который хранится в Риме, его нашли благодаря Туринской плащанице.

Вы помните, где на руках находятся гвозди? Вот здесь, на ладони. Это невозможно, на это обратили внимание, тело не может быть закреплено подобным образом, оно просто будет обрываться. Вы можете почитать книги, посмотреть фильм о Туринской плащанице Дмитрия Менделеева, который так и называется. Там очень много подробностей научного порядка. Телу невозможно было бы удержаться, если бы гвозди находились здесь. Благодаря Туринской плащанице мы знаем, что они находились на запястьях, что абсолютно не было известно в Средние века, а почему? По той простой причине, что казнь на кресте (мы об этом даже в акафисте читаем) была запрещена Константином в IV веке. После этого казнили по-разному, но не распинали.

Туринская плащаница показала, как это было на самом деле. Естественно, тело прибивалось вот сюда, из-за того, что гвоздь заходил, поражался нерв и пятый палец заходил за четвертый, вот так вот было. Точно такое же положение и на плащанице. Статья об этом настолько удивила людей, которые воспринимали эту святыню в негативном ключе, что они стали требовать, чтобы плащаница была пропущена через радиоуглеродный анализ, получивший в то время большую популярность. Это информация вполне открытая, можете сами прочитать у отца Глеба Каледы, он этот метод сам использовал, когда занимался с доисторическими минералами.

Почему те биологи (в их числе Матильда фон Клер) были против такого исследования? Потому что, если грубо сказать, он дает правильный результат при одном варианте. Вот тот или иной объект находился в пещере, например, минерал, нашли его, в ящичек погрузили, в темноте перевезли до лаборатории и исследовали с помощью радиоуглеродного анализа. Плащаница горела, неизвестно, где находилась первые три века, ткань была зашита и пришита более поздними вставками, очень странная вещь, кстати…

Я у Матильды спрашивал, она тоже говорит, что непонятно, почему ни с одним из тех людей, которые участвовали в исследовании 1978 года, не посоветовались, призвали каких-то совершенно других людей. В итоге взяли самый неудачный, пострадавший от огня кусочек, возможно, что даже с какой-то заплаткой, и три разные лаборатории очень добросовестно провели анализ, очень все точно рассчитали и пришли к одному результату: возраст плащаницы соответствует примерно Средним векам.

Эти данные вошли в противоречие со всеми вышеперечисленными данными. Синдонологи созвали в 1991 и в 1992 году специальное собрание, где было признано, когда всю эту ситуацию рассмотрели заново, что, конечно, радиоуглеродный анализ применять к этой святыне было некорректно.

Господь, мне кажется, сознательно оставляет знак вопроса, потому что, безусловно, когда мы встречаемся с какой-то святыней, то логика не должна нам мешать совершить прыжок веры. Благодаря этому происходит чудо. Я скажу, что сама Туринская плащаница и эта история до сих пор продолжает влиять на людей. Это действительно так. У меня есть два случая, связанные с ней, один личного порядка, другой культурологического.

В личном порядке – это чудо, которое случилось на Туринской плащанице. Я двадцать лет привожу группы, и я свидетельствую, и это не только я, но и священник Игорь готов это подтвердить. У нас пять лет назад, в 2010 году, открывали Туринскую плащаницу, было множество групп, естественно, так как святыня была уже известная, была проведена уже большая работа, очень много разных людей трудились, очень многие снимали фильмы, поэтому очень много людей поехало к этой святыне.

В одной из наших групп была такая история. Группа была уже сформирована, она была от прихода, но к ней присоединили пять людей, я у священника спросил разрешения и благословения, он разрешил. Мне позвонили и сказали: «Тимофей, нужно бы взять человека, но он не очень хорошо ходит». Меня это сразу насторожило, потому что к нам как-то прислали четырех людей, которые якобы не очень хорошо ходили, а они вообще не ходили. Серьезно. А эта женщина пятнадцать лет ходила с тросточкой, у нее была какая-то болезнь, связанная с ногой, ей семьдесят пять лет, но она с железным характером.

Я почему ее еще запомнил: у нее в билете в фамилии по каким-то причинам две буквы не так были написаны, в итоге ей задали несколько вопросов на таможне, но все же пропустили. Она разволновалась, что естественно, смотрит на меня и говорит: «Почему у меня такая история с билетом получилась? Мне эти люди задавали вопросы». Потом все было прекрасно, мы ее посадили в автобус и поехали. Доехали до Турина, я сам видел плащаницу, мы молились там девять раз, каждый раз при очень разных обстоятельствах.

Когда я перед плащаницей останавливался, я просто замирал, эффекта привыкания не было никакого. С группой у нас была такая традиция: мы давали два или три часа свободного времени, каждый шел куда хочет. Поэтому никто не обратил внимания на то, что произошло. Отец Игорь ко мне подошел на следующий день и говорит: «По-моему, у нас в группе чудо!» Я насторожился и спросил: «Что случилось?» – «Обрати внимание на эту женщину». Я смотрю, у нее трость не в правой руке, а в левой и ходит она чуть прихрамывая, но нормально. Я говорю: «Давайте молчать об этом».

Мы поехали в Париж, там была другая удивительная встреча с другой святыней, о которой мы рассказывать сейчас не будем. Так получилось, что я ее встретил, и я же ее провожал с этим злосчастным билетом. Она ходила с тросточкой в левой руке, она у нее там висела, а потом она говорит: «Все, она мне больше не нужна», – и — раз ее в урну, и ушла. Что было дальше – не знаю, но это единственный случай за двадцатилетнюю практику. Такое зримое чудо – один раз за всю историю.

Второе – это вещь, наверное, более известная всем вам. Вы знаете, есть такой замечательный режиссер Мэл Гибсон, он живой, может быть, еще что-то замечательное создаст. У него была своя история, связанная с Туринской плащаницей. Сам он вырос на юге Америки, он католик, прекрасно знакомый с католической традицией.

Дело в том, что он в молодости был достаточно горячим человеком. В баре, выпив, будучи с супругой, он подрался. Во время драки ему ударили бутылкой по голове, очнулся он в госпитале, и врач ему сказал прямым текстом, что, может быть, через годик вы ходить-то будете, мы вас поставим на ноги, но, разумеется, разговаривать, бегать и прыгать вы не будете, можете об этом забыть. Он очень много, видимо, пережил, передумал, его жена, первая супруга, выходила.

В этот момент (он сам об этом рассказывает, он тоже давал интервью Дмитрию Менделееву) он дал обещание, что если когда-нибудь Господь его поставит на ноги, и он продолжит актерскую карьеру, то станет режиссером (каждый актер мечтает стать режиссером, каждый музыкант мечтает стать дирижером, да?) и обязательно снимет фильм о Христе. И видите, все получилось. Он стал успешным актером, снял замечательный фильм, первый его фильм, один из лучших исторических фильмов «Храброе сердце», до сих пор один из моих любимых фильмов.

На четвертом он уже вспомнил, что обещал. Есть уже много хороших фильмов о Христе, в каком ключе посмотреть на Христа? Тут он вспомнил жанр, который мы все знаем: страсти по Матфею, страсти по Иоанну, когда вспоминаются события Страстной пятницы. Начинаются они либо с Тайной вечери, либо с моления о Чаше, дальше уже идут подробно Страсти Господни. Чем заканчиваются события Страстной пятницы? Естественно, погребением, никакого воскресения еще нет. Только погребение, вспомним последний хор ангелов в страстях по Матфею. Сидим мы пред гробом вечного и плачем, скорбим.

Так закончить свой фильм Гибсон не мог, поэтому в его фильме все-таки Христос воскресает, но этого никто не видит. То есть за рамки жанра он не вышел. Для того, чтобы понять, как же все было на самом деле, он специально едет в Турин, специально встречается с синдонологами, его приводят в музей плащаницы, где он узнает множество вещей, которые он потом включает в фильм. Узнаёт о том, как выглядят бичи, сколько проливалось крови… Эти детали его поразили. К этому фильму по-разному относятся. Естественно, там очень много западных, католических моментов, но в целом там изображено то, что сам Гибсон увидел и пережил в Турине.

Я опять же возвращаюсь к той мысли, что эта удивительная святыня (которую в этом году будут открывать, а открывают ее редко) – святыня событийная, связанная с каким-то событием. В этом году в Турине празднуют двухсотлетие замечательного, известного человека — Иоанна Боска, он занимался социальной деятельностью, очень много помогал людям. Ему двести лет. Чтобы почтить его память, открывают плащаницу. Мы даже получили письма из Турина, что в этом году приветствуются молодежные группы, потому что это связано с деятельностью именно этого человека.

Специально для него Туринскую плащаницу открывают не на месяц, как обычно, а на два месяца. Открывают в период с 19 апреля по 24 июня. Вы сможете, действительно, увидеть эту первую икону, пятое Евангелие. Групп очень много, есть некоторые дни, которые уже, в принципе, закрыты, уже наполнены, майские дни, к примеру. Очень разные люди приедут, некоторые приедут в первую очередь помолиться, несколько миллионов человек ожидают примерно. Очень много любопытствующих приедут, это правильно и хорошо.

Вопросы:

– Скажите, плащаница дала ответ, сколькими гвоздями распяли Господа?

– Вы знаете, нет. Все равно остается две версии, хотя, естественно, на двух ногах отпечатки, к единому мнению не пришли. Некоторые говорят, что это один гвоздь, который пронзил голень, некоторые говорят, что нет. Была традиция изображения четырех гвоздей, вплоть до XIII века, с XIV века изображают по-другому. Мы почитаем силу святого животворящего Креста… Я понимаю, что тут вопрос научного характера, но нет, не дала. Хотя на двух ногах есть отпечатки.

– А как сохранилась плащаница?

– До конца не ясно, но есть сведения, что ее сохранил Иоанн Богослов. Мы очень мало что знаем о первом и втором поколении христиан. Мы что-то знаем более или менее с конца III века, с тех времен, когда еще помнят, правда, Иоанна Богослова. Двадцатая глава Евангелия от Иоанна, о Воскресении, написана в Ефесе. Там есть рассказ святой Марии Магдалины, она описывает встречу с садовником, со Христом, свидетелей нет, рассказ идет от первого лица. Совершенно понятно, что они с Иоанном встречались, чтобы этот рассказ записать.

Обычно задают вопрос, куда же плат этот делся, платок. Он находится в Овьедо. Это отдельный рассказ, есть отдельный фильм. Это еще рассказ на один час, конечно. Это тоже удивительная святыня, их сравнивали, синдонологи занимаются как одной, так и другой святыней. Есть замечательный фильм, посмотрите, он называется «Судариум».

– Если терновый венок был в форме шапочки, то почему в Нотр-Даме выносят другой?

– Это действительно так, Туринская плащаница это подтвердила, Ему надели на голову терновый венец. Когда мы читаем об этом в Евангелии, то это тоже вещь странная: с чего это вдруг римлянам так издеваться над узником, которого просто приговорили к смертной казни, почему надевают такую странную шапку? Есть объяснение исторического порядка. Это была такая игра, когда кого-то избирали царем, это была грубая казарменная игра, исполняли все его пожелания, а в конце его убивали, причем убивали вот так ритуально.

В Евангелии описан ритуал этой игры, когда, помните, воины падают на колени и кричат: «Радуйся, царь иудейский». Римлянам-то какое до этого дело? А дело очень даже есть, потому что водружение на голову тернового венца – это ритуал коронации римского цезаря. На голову цезаря надевали лавровый венок, ведь кроме того, что он был императором, он был еще и жрецом. Давали жезл, а Христу давали палку, это пародия такая была, такое страшное шутовство. Вместо лаврового венка ему надевают страшную корону из колючек, которая может сильно изуродовать.

Помните же, Понтий Пилат пишет, что Иисус Христос – царь иудейский. За что Христа осудили? Его же не за религиозные убеждения осудили, до этого римлянам вообще никакого дела не было. Его осудили по политическому мотиву, якобы он хотел, как это часто тогда у иудеев происходило, возглавить некое политическое движение и стать царем, то есть сместить законную власть. Как только Пилат приговаривает Его к смертной казни, с Ним происходит вот такая вещь.

Почему в Париже в виде венка? Потому что в таком виде его уже привозят, почти что, из Константинополя. Терновый венец был захвачен и стал собственностью латинского императора (напомню, что с 1203 по 1261 год там была Латинская империя, там правили латиняне). Этот латинский император, кузен Людовика IX, очень много задолжал венецианцам и, чтобы расплатиться, отдал в залог терновый венец, а Людовик IX его за огромную сумму выкупил.

Сначала венецианцы такую сумму огромную запросили, что король не мог ее заплатить, поэтому был торг. После этого торга все-таки венецианцы скинули цену, а несколько шипов отломали. Шипы сейчас по всему миру разбросаны, они в Генуе находятся, и в Лиссабоне, и в Венеции, шипов очень много. Какие-то шипы в венце остались, но большинство из них венецианцы отломали.

Король Людовик IX прекрасно знал, с кем имеет дело, он послал туда двух монахов доминиканцев, которые видели терновый венец до разграбления Константинополя, чтобы они подтвердили, что это тот самый венец. И его привезли, и сам король его встречал, босой, в рубахе – это отдельная история…

Для того, чтобы можно было его как-то показывать, потому что он начинал рассыпаться, ему придали такой достаточно нормальный вид. Сделали венок и, естественно, ковчег, в котором его сейчас и показывают.

– Почему на платке нет отпечатка, если он лежал на лице, там только следы крови?

– Есть. Что это за святыня? Отпечаток на Туринской плащанице, вы совершенно правы, потому что она накрывала лицо, а вот этот платок повязывался, когда была насильственная смерть, когда кровь очень сильно проступала, очень сильно истекала, и в случае насильственной смерти повязывали вот этот плат. На нем нет изображения, что совершенно логично, изображение только на Туринской плащанице. Но им вытирали пот и кровь, а когда снимали с креста, то вытерли лицо на скорую руку, перед тем как завернули в плащаницу, и повязали его сверху. На нем сохранились кровь и часть легочной жидкости. Дело в том, что на кресте человек умирал от разрыва сердца и отека легких.

– Я читала про археологические раскопки этих гробниц. Во-первых, не было цельной пелены, это было очень дорого, они пеленали как Лазаря, как мумии, а на лицо клали плат, потому что через три дня приходили и смотрели, не ожил ли человек, отводили вот эту ткань и смотрели. Тут что-то совсем невероятное, этот целый кусок…

– Плат не лежал на лице. Туринское полотно – это такая льняная ткань, куда возлагали тело и накрывали сверху. Так хоронят до сих пор. Сверху накрывали и плат завязывали, сейчас хоронят точно так же в Израиле, если человек погибает вследствие насильственной смерти.

Если вы имеете в виду то, как мумифицировали, то, во-первых, и времени не было, а во-вторых, было несколько форм погребения, Христа погребли таким образом, Его накрыли тканью, а сверху повязали плат, потому что проступила кровь. Когда снимали тело с креста, вытерли им лицо, положили, накрыли и завязали сверху. Когда хоронили Христа, все было на скорую руку, хоронить так, как Лазаря, не было абсолютно никакой возможности. Просто сняли, накрыли и унесли. Потом должны были завершить, но не завершили.

Фото: Дмитрий Кузьмин

Видео: Виктор Аромштам

Читайте также:

• Плащаница Господа нашего Иисуса Христа
• Туринская Плащаница – предмет пререканий
• Туринская плащаница: медленное чтение (Инфографика)