Творчество иеромонаха Василия (Рослякова)

В Пасхальное утро отцу Василию предстояло идти на послушание в Скит, он должен был исповедовать причащающихся на средней скитской Литургии. Тихо пропев Пасхальные часы пред иконами в своей келье, он направился к скитской башне, через ворота которой можно выйти на тропинку, ведущую в Скит. Внезапно тишину нарушил колокольный звон. Это иноки Ферапонт и Трофим, прорезая утреннюю тишину, возвещали миру Пасхальную радость. В Оптиной есть добрая традиция: звонить на Пасху во все колокола в любое время на протяжение всей Светлой Седмицы. Но на этот раз звон как-то неожиданно оборвался. Большой колокол ударил еще несколько раз и затих. Отец Василий остановился: что-то произошло. Не предаваясь раздумьям, быстро направился к колокольне. Навстречу ему бежал человек в солдатской шинели. — Брат, что случилось? — спросил отец Василий бежавшего. Тот пробормотал что-то невнятное, делая вид, что направляется к воротам скитской башни. Но, сделав несколько шагов в этом направлении, выхватил из-под полы шинели острый 60 — сантиметровый меч и сильным ударом в спину пронзил отца Василия. Батюшка упал на землю. Убийца хладнокровно накинул край мантии на голову отца Василия и надвинул клобук на его лицо. По-видимому, это действие было одним из правил ритуала, ибо убитых им перед тем на колокольне иноков Ферапонта и Трофима также нашли с сильно надвинутыми на лицо клобуками.

…В келии отца Василия на столе осталась лежать книга Апостол. Кто-то из братий открыл ее на том месте, где была закладка, и прочитал: “…Время отшествия моего настало: подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный…” (2Тим.4,6-8).

Светлой памяти Оптинского иеромонаха Василия, иноков Трофима и Феропонта убиенных на Пасху 1993 года.

Плыл над землей пасхальный звон
Как избавление от страхов,
И вдруг раздался тихий стон —
Клинком пронзенных двух монахов.

Спешивший к ним на помощь брат
Убит ударом той же стали.
Теперь они у Царских Врат
Пред Господом Своим предстали.

Какой безжалостной руке
Дано расправиться над ними
Кто три шестерки на клинке
И дьявольское вывел имя.

И соблазненный сатаной
Не ведал в ослепленьи диком,
Что тоже со своей виной
Он встанет пред Господним Ликом.

Что за его душой всегда
Кровавому тянуться следу,
Ведь сатанистам никогда
Не одержать в борьбе победу.

Как не стремятся силы зла
Свернуть людей с дороги к Богу
Вновь зазвучат колокола,
Другой звонарь забьет во славу Богу.

Пусть будет битва нелегка,
А речи сатаны лукавы
Но нам победу на века
Несет Христос в сияньи славы.

Плыл над землей пасхальный звон…
Плыл над землей пасхальный звон…
Плыл над землей пасхальный звон…
Звени звонарь! Звени звонарь! Звени звонарь!

Что же мы сделали Боже не так,
Что же мы забыли себе на беду?
Ты отвернулся и всякий пустяк
Стал обращаться в лихую нужду.

Вспомни заслугу нам прежних князей
В чине монашенском принявших смерть.
Вспомни сияние Русских Церквей,
Что оглашали по праздникам твердь.

И вместе с нами пройдись по земле
С нами развалины наши оплачь,
Видишь — отметины пуль на стене,
Камень замшелый от крови горячь.

Слышишь как зычно вопит воронье?
Рядом с могилами наших Святых,
Как разбивают Распятье Твое
Каменных знаков наставив своих.

Мы затвердили навечно урок
С гидрой ужасной и правым мечем
Слишком кроваво он землю иссек
Слишком отчаянной слышался стон.

Разом хотелось им все разнести,
Чтоб воцарились лишь пепел и страх.
И опустели тогда Алтари
И запылали иконы в кострах.

Боже, знамений не видит никто,
Нет и пророка, чтоб душам прозреть,
С нами не стало почти никого,
Кто бы сказал:»Долго ль это терпеть?»

Боже, Вселенную Ты утвердил,
Солнце поставил в знамение нам,
Вспомни, кто Имя Твое поносил,
Кто наших братьев душил по углам.

Что же мы сделали Боже не так?
Что же мы забыли себе на беду?
Ты отвернулся и всякий пустяк
Стал обращаться в лихую нужду…

Пришлые, Боже, в наследье вошли,
В Святилища как в кладовые вступили,
И город великий, столицу земли,
В хранилище снеди людской обратили.

На век ублажили они воронье,
Кормя его в волю глазами людскими
И было довольно земное зверье
Питаясь по норам телами святыми.

И так полюбилась им наша земля,
Что воду они перепутали с кровью
И долгое время горчило слегка
Зерно напоенное этой любовью.

Мы стали посмешищем мира всего,
Молчим, а глаза свои в сторону прячем,
Но сколько же, Господи, сердце Твое,
Еще не услышит сыновьего плача?

Сколько еще отплатить мы должны
В счет прегрешений хмельного отцовства,
Мы уж и так, как пригоршня золы,
Ветром которая в поле несется.

Что б не твердили нам, где же наш Бог?
Сам отомсти этим скраденым пришлым,
Только б увидеть униженный мог,
Только б сумел погребенный услышать.

Пусть содрогнется пред Господом твердь,
От всех воздыханий прошедших безвестно,
Тогда может нас, обреченных на смерть,
Спасешь Ты невидимо Духом чудесным.

Мы слышали сами от дедов своих,
А кто и писанья в наследство оставил,
О ратных делах, о молитвах святых,
Которыми Бог нашу землю прославил.

Какие свершил Он тогда чудеса,
Каких сыновей окрестил богатырских,
Чего только стоят послушника два,
Возросшие на сухарях монастырских.

Полки бусурманские Бог истребил,
Вознес над дубравами наши знамена,
Хвалу каждый воин тогда возносил,
Целуя края почерневшей иконы.

Он видел, что землю не силой обрел,
Не крепкой дружиной, а промыслом тайным,
Затем и с молитвой в сражения шел,
Храня под рубахою Крест Православный.

А разве когда латиняне пришли,
И деды псалтырь по земли уж читали,
К чудесной иконе не шли ль мужики?
И там под хоругвии с мечем не вставали?

Хотим или нет, но величит нас Бог,
И я не на меч уповаю в сраженьи,
В речах — не на мудрость, какую сберег,
А только на крестное наше знаменье.

Похвалимся Господом всякому дню,
Прославим Его и во всякие ночи,
Он хлеб подавал нам без меры к столу,
И даже порою запивкою прочей.

Но ныне Ты нас посрамил до конца,
Зачем Ты не ходишь с оружием нашим?
Позора и бед мы вкусили сполна,
Запив это все панибратскою чашей.

Ты сделал нас притчей во всех языках
Позор наш во всякие дни предо мною,
И каждую ночь он стучится в висках,
И по дому крадется тенью слепою.

Все это нагрянуло бурей на нас,
И мы потерялись в земном бездорожье,
Нам души б забила б дорожная грязь,
Когда бы в них не было памяти Божьей.

Когда бы забыли мы Имя Твое,
И рукоплескали кому то другому,
То разве б мы вышли из ада сего,
С любовью такою же к роду людскому?

Но нас ненавидят за Имя Христа,
Скрепляют ругательства высшей печатью,
И входят со смехом в святые дома,
Молящихся там находя для распятья.

За что нам такая жестокая месть?
За что нам такие великие плачи?
Не уж то врагам нашим нечего есть,
И мы от них хлеб по запазухам прячем?

О Господи, прежние дни помяни,
Воздай нам за скорби Святой благодатью,
Тогда мы поднимем знамена свои,
С двухглавым орлом и Христовым Распятьем.

Содрогнулось вчера было сердце мое,
И во всем разуверилась было душа,
Я увидел безпечных лихое житье,
И опять позавидовал им за глаза.

Никогда не тревожат их скорби и плачь,
Им до смерти величие, дерзость даны,
Веселит их собрания яркий кумач,
Когда людям полшага еще до беды.

Откровенно, без страха лукавят всегда,
Затаенные помыслы пряча свои,
А когда издеваться начнут с высока,
То слова их подобны фонтану воды.

К небесам подниматься бы этой струе,
И сверкая на солнце и радуя глаз,
Но она припадает к могучей земле,
И разводит по всюду болотную грязь.

И народ возмутив по лесам родники,
Эту воду c мертвящую жадностью пьет,
Говорят, как несведуще были отцы
Уверяя, что Бог нам безсмертье дает.

И вот эту лукавые ростовщики,
Благоденствия ставят превыше всего,
Так напрасно я что ли учился любви?
Очищая от мерзости сердце свое.

Так напрасно ль я что ли по долгим ночам,
Наизнанку судьбу выворачивал всю?
И себя же витал по горячим щекам,
И от совести прятался в темном углу.

Я бы стал перед прошлым земли виноват,
Если б так рассуждая сварливость обрел,
И не мог ничего я на свете понять,
И скитаясь по случаю в Церковь вошел.

Я увидел, о Боже, конец этой лжи,
Я воспел на коленях величье Твое,
Так пускай погадают о судьбах земли
Все равно Ты однажды осудишь ее…

Ты испытал меня, Боже, и знаешь,
Ведаешь все недоступное мне,
Часто наверно сомненья прощаешь,
Видно которое только Тебе.

Пусть я шатаюсь по свету тревожно,
Пусть укрываюсь в домашнем углу,
Ты обнимаешь меня словно воздух,
Руку в скорбях предлагая свою.

Знаю, когда мной слагаются песни,
Нет еще слова на чистом листе,
Ты его видешь прозреньем чудесным
В сердце влагая настойчиво мне.

Сколько я рылся на кладбищах книжных,
Сколько я дум передумал в себе,
Всех не сумев вдохновенье постигнуть,
В церковь пошел помолиться Тебе.

Дивно мне. Разум небесного свода,
Дивно свеченье далекой звезды,
Видел я край совершенства земного,
Слово же Божье обширней земли.

Где от души мне своей затаиться?
Где не настигнут раздумья меня?
Я по Вселенной промчался как птица,
Места такого не знает она.

Если скажу, может тьма меня скроет,
Будет мне ночь непреступной стеной,
Сердце тотчас заскулит и завоет,
Ночь освещая тоскою грудной.

Дивно я создан Божественным Словом,
Будто бы соткан из ткани земли,
С замысловатым телесным узором,
С тайным до времени светом внутри.

Боже, меня испытай и поведай,
Что притаилось за словом моим,
С книгой тогда я оставлю беседы,
Духом начну обучаться Святым.

Ты испытал меня, Боже, и знаешь…

Как лань припадает сухими губами
В полуденный жар к голубому ключу,
Так я в Воскресенье стою перед Храмом
И словно от жажды поклоны кладу.

Душу иссушит людское неверье,
Слезы и кровь предлагая в питье,
Как же не встать пред Церковною дверью,
Трижды крестом осиняя лицо.

Как не припасть к почерневшей иконе,
Если уж хлебом не сделался плачь,
Если при случае каждый уронит:
«Где же твой Бог, если ты не богач?»

Что же меня безпокоит былое,
Грустью глаза пеленяя мои,
Что ж про себя повторяю запоем
Эти безстрастно сухие псалмы?

Просто я душу свою изливаю,
Слезы мешая со словом простым,
Так водопады в горах призывают
Бездну откликнуться эхом слоим.

Как лань припадает сухими губами
В полуденный жар к голубому ключу,
Так я в Воскресенье стою перед Храмом
И словно от жажды поклоны кладу.

Спаси меня, Господи ныне,
Ибо верный и тот оскудел,
Ибо истинный пусть ко святыне
Умалился от важности дел.

Каждый лжет в суете по привычке,
Даже ближним своим и родным,
И хвалу воздает для приличья,
Когда сердце наполнено злым.

Истребив все лукавые речи
И источники лести Господь,
С корнем вырвет язык человечий,
Что красиво в погибель ведет.

Истребив утверждающих ныне:
«Мы велики, уста ведь при нас!
Мы весь мир языком пересилим,
Кто же Бог нам в сегодняшний час?»

Ради бед, нищеты, воздыханий,
Я восстану, Господь говорит,
И поставлю в дали от страданий
Сохранивших смиренье и стыд.

От небес откровения чисты,
Как в горниле литое сребро,
В горни его очищал седмирицей
И отстала земля от него.

В круг меня нечестивые ходят,
Так оно и бывает когда,
Все ничтожные рода людского,
Превозвысились силой греха.

Спаси меня, Господи ныне,
Ибо верный и тот оскудел,
Ибо истинный пусть ко святыне
Умалился от важности дел…

О Боже, Ты выслушай вопли мои,
Их больше не слышал никто,
Молитве моей стихотворной внемли,
Коль мне вдохновенье дано.

От самого дна океанских глубин,
Из пропасти самой ночной
Где эха уж нет и живу я один,
Взываю я рифмой простой.

Когда разгорюется сердце мое,
Воздвигни меня на скалу,
На гору, на камни, на что то еще,
Куда мне не влезть самому.

С Тобой становлюсь я как тот исполин,
Что держит все небо плечем,
С Тобой я взлетаю орлом молодым,
Туман рассекая крылом.

Услышал Ты, Боже, обеты мои,
И мне возвестил в тишине,
Что дал мне в наследие петь о любви,
О грустной моей стороне.

И Ты приложи к удивительным дням
Еще удивительней дни,
И слишком короткие жизни певца,
Хотя б после смерти продли.

И я буду Имени петь Твоему,
Пока на земле моя тень,
И буду тянуться губами к Кресту,
В Воскресный и в Праздничный день.

О Боже, Ты выслушай вопли мои,
Их больше не слышал никто,
Молитве моей стихотворной внемли,
Коль мне вдохновенье дано.

И я буду Имени петь Твоему,
Пока на земле моя тень,
И буду тянуться губами к Кресту,
В Воскресный и в Праздничный день.

Сколько б мир я не пел и не славил,
Если что, он забудет меня,
Потому, против нынешних правил,
Уповаю на Господа я.

И на что мне в делах опереться,
Коль все будет пепел и прах,
А безсмертье живет по соседству,
В неуклюжих Библейских Словах.

Утвердиться на чем вдохновенью,
Неустройство кругом и разбой,
Лишь на время церковное пенье
Мне дарует блаженный покой.

Что ж братишки, лукавым законом
Вы насели на плечи мои?
И наводите с милым поклоном
Мои мысли в омут тоски.

Хотя всякий, поэт недотрога,
И с ним сладить до смеха легко,
Но пока, не оставлен я Богом —
Устою против мира сего.

И народ просить неустану,
Очищать от лукавства сердца,
И чтоб было меж нас без обмана,
Начинать обещаю с себя.

Бог сказал, и услышал я дважды,
Что для каждого суд по делам,
Когда умер отец, и однажды,
Когда к смерти готовился сам.

Сколько б мир я не пел и не славил,
Если что, он забудет меня,
Потому, против нынешних правил,
Уповаю на Господа я…

Научи меня Боже, ушедшие годы считать,
Может стану тогда я хотя бы немного умней,
А то буду до смерти унылые песни слагать:
О земле, о любви, о судьбе безприютной своей.

Мне мечталось по жизни пройти с безпокойной горящей душой,
Освещая пути, зажигая умы и сердца,
Но душа обгорая рассыпалась теплой золой,
И былое куда-то исчезло как дым от костра.

Пощади меня, Господи мой, ибо время прошло,
Ибо даже лукавые стали грехи вспоминать,
Воздыхают о прошлом, развалины ценят его,
Научи меня Боже, ушедшие годы считать.

О Господи, доколе будешь Ты,
Все забывать меня и забывать,
Но сколько же еще глаза Твои,
Не будут моим взглядам отвечать?

Но сколько утешать себя могу,
Коль сердце плачет день и плачет ночь,
И сколько буду клясть свою судьбу,
Когда не в силах сам себе помочь.

Ты Господи, хоть раз взгляни сюда,
Услыши хоть обрывки слов моих,
Осмысли, растолкуй мне бытия,
Пока я сном последним не затих.

Пока не намекнули мне друзья,
Что сломлен я и выбился из сил
Пока не поклонилась голова,
Тем кто меня когда-то невзлюбил.

Я ж уповаю к Милости и жду,
Пролей ее живительным дождем,
Тогда я о любви Твоей спою,
Как я пою об Имени Твоем.

О Господи, доколе будешь Ты,
Все забывать меня и забывать,
Но сколько же еще глаза Твои,
Не будут моим взглядам отвечать?
Тогда я о любви Твоей спою,
Как я пою об Имени Твоем…

Еще вчера я видел вас,
Еще вчера вел с вами речи,
И вдруг настал мой смертный час,
И прекратил былые встречи.

Прийди ж добрые мои,
Меня почтите пред прощаньем,
Последним знаменьем любви,
Последним братским целованьем.

Уже я с вами не сойдусь,
Не перемолвлю больше слова,
На суд ко Господу стремлюсь,
Где нет пристрастия земного.

Там и слуга и властелин,
Богач и нищий, царь и воин,
Там все равны, там суд один,
И каждый ждет чего достоин.

Дела дела одни тогда,
Нам участь вечную устроят,
Или прославят навсегда,
Или стыдом навек покроют…

Еще вчера я видел вас,
Еще вчера вел с вами речи,
И вдруг настал мой смертный час,
И прекратил былые встречи….