Недавно я увидела на нашем подворье влюбленных. Вошли они через ворота, держась за руки. Он бережно нес ее маленькую лакированную сумочку. А она то прижималась головой к его плечу, то останавливалась, запрокидывала голову, как птичка, и смотрела на него влюбленными глазами. И они нежно улыбались друг другу, своей любви, небу, солнцу и даже снегу.
А потом он вообще поцеловал ее в макушку. Через шапку, конечно — зима же. Она засмеялась, как колокольчик. И такие они были светлые, чистые, легкие… Какими могут быть только настоящие влюбленные.
Никто, наверное, не обратил бы на них такого пристального внимания — мало ли романтических пар вокруг. Но этим голубкам было лет по сто!.. Согласна… Преувеличиваю… Но не меньше семидесяти пяти точно.
Не бриллиантовая, а ситцевая
— Надо же, — сказала мне Анечка, наша прихожанка. — Столько лет вместе. Да что там лет, десятилетий! А ведут себя так, как будто у них медовый месяц…
Мы стояли, смотрели на романтических старичков и улыбались во все наши рты. Глядя на них, невозможно было не радоваться, ну правда…
— Какие вы хорошие! — не удержалась я.
И сама себя застеснялась. Так бестактно влезть в чужую жизнь. Тем более — людей, которые годятся мне в бабушки и дедушки.
Но они ничуть не смутились. И, казалось, даже были рады такому случайному разговору.
— Спасибо! У нас сегодня годовщина свадьбы, — приветливо улыбнулась мне бабушка.
Ее спутник радостно закивал и прижал к себе супругу.
— Ой, как здорово! Поздравляю! Наверное — золотая свадьба? — спросила я. — Или… какая там, когда шестьдесят лет?..
— Бриллиантовая… Нет, что вы, — колокольчиком засмеялась бабушка. — Я же сказала — годовщина. Мы ГОД как женаты… Ситцевая у нас.
— Это как?! — вырвалось у меня.
Я сейчас объяснюсь. У меня есть незамужние подруги 35–40 лет, которые давно уже отчаялись найти себе спутника жизни и сквозь слезы пытаются с этим смириться.
Сама я вышла замуж глубоко за двадцать. А незадолго до этого практически поставила на себе крест как на потенциальной невесте и подумывала о монастыре. Тогда многим казалось, что все, кому 25–27+, в смысле построения ячеек общества — перестарки и неликвид.
Да что уж говорить… Когда через месяц-два после свадьбы, забеременев, я пошла в женскую консультацию становиться на учет, оказалось, что я никакая не «молодая мамочка», а «первородящая — старородящая». Потом я выясню, что в Советском Союзе старородящими были уже в двадцать четыре года.
А тут такое! Ситцевая свадьба! Во сколько же лет она его очаровала?
«Вы хотите узнать, сколько нам лет?»
Наверное, наши с Анечкой физиономии выдали весь спектр эмоций… Особенно — Анечкино… Она как раз из тех отчаявшихся невест — с котами, спицами и одной ногой в монастыре, потому что ничего романтического от мира уже не ждет. В общем, все с нами было ясно, потому что старушка опять залилась счастливым колокольчиком.
— Вы, наверное, хотите узнать, сколько нам лет? — спросила она, отзвенев.
Мы затрясли головами — отрицательно и утвердительно одновременно. С одной стороны, женщин о возрасте вроде как не спрашивают. А в наше толерантное время — и мужчин тоже. Но с другой — правда ведь интересно.
— Мне семьдесят восемь, а Ванечке моему семьдесят четыре. Так что у меня молодой муж…
И опять залилась на все подворье… А Ванечка зарделся от удовольствия и прижал к губам ее руку. Даже несмотря на то, что она была в варежке.
— А как у вас это получилось?! — не выдержала наконец нервно теребящая платок Анечка.
— Давайте мы зайдем в храм, поставим свечки, а потом вам все расскажем…
— Конечно, давайте.
Пока Анечка караулила их внутри, чтобы не забыли о своем обещании (для нее это был разговор «по жизненным показаниям»), я побежала проверить, открыта ли чайная в воскресной школе. Чтобы слушать с комфортом.
Молилась за внучку
С Ванечкой у Марии Семеновны был второй брак. Как и у него, собственно, тоже. Оба долгое время вдовствовали. У Ивана Сергеевича (давайте уж так его называть) первая супруга умерла в пятьдесят семь. А у Марии Семеновны муж почил шестнадцать лет назад. Когда ей было, соответственно, шестьдесят два.
О жене Ивана Сергеевича нам ничего не известно. Он больше молчал. Сыновья есть, внуки, вот и все. Да и Мария Семеновна тоже о первом муже не много рассказала. Может, это и правильно. Жили не лучше других, но и не хуже. Родила сына и дочку — золотой советский стандарт. Но как-то между строк поняли мы с моей подругой, что жизнь была у нее не сахар. И супруг тот был человеком непростого характера.
Ну и овдовели оба. Новые семьи строить не собирались. Внуками занимались. Пенсию коротали… Телевизор смотрели. Спицы, коты, кресла-качалки и «отложка» на собственные похороны. Ну и так далее. Ничего не предвещало, в общем.
Только вот была у Марии Семеновны внучка. Она и сейчас есть. И как-то у нее все с противоположным полом не ладилось. Ну и жаловалась она бабушке, уплетая ее пироги, что мужик современный вконец обмельчал, настоящей любви больше нет, кругом расчет и мезальянс, а жизнь — сплошная боль и антидепрессанты. Но ведь где-то есть, наверное, ее, простой Золушки, принц? Вопрос только — где?
— Не печалься, внученька, я буду за тебя молиться, — сказала ей бабушка.
После смерти супруга своего она начала ходить в храм. Раньше он запрещал…
Но внучка только отмахнулась:
— И Бога вашего нет — вдобавок ко всему…
Нет — так нет… Но Мария Семеновна все равно молилась. И Богородице, и Матронушке, и Ксении Петербургской. По монастырям ездила в своем преклонном возрасте. Но она вообще любила поездить по святым местам. И даже побывала на Соловках, где и подорвала свое и так хлипкое у всех в этом возрасте здоровье. То ли продуло ее, то ли переохладилась. В общем, заработала себе жуткий гайморит.
Но это ее молитвенного настроя ничуть не подпортило, наоборот. В страданиях и молитва поактивнее будет. А иногда и покреативнее… Так, молясь на Соловках о замужестве внученьки своей да перечисляя Богу качества, которыми будущий ее муж должен будет обладать (красивый, добрый, щедрый, заботливый и так далее), так разошлась, что сама внучке своей «позавидовала»: «Такая корова нужна самому…»
— Вот бы и мне, Господи, такого, — пронеслось в бабушкиной голове. — Веселее было бы старость коротать. Пожалел бы меня он сейчас с моим гайморитом…
Но тут же от этих мыслей отмахнулась — от лукавого. Нашлась невеста… И засмеялась даже. Колокольчиком или нет — не знаю.
«Я о таком только в книжках читала»
Только вот Господь этим ее прошением так, наверное, впечатлился, что отмахиваться не стал. И полтора года назад привел Марию Семеновну с этим гайморитом в районную поликлинику к лору. Правда, она думала, что сама пришла… Терпеть боль и дышать ртом не было уже никакой возможности.
И там, у кабинета лора встретила она его — такого же страдальца с гайморитом.
— Я такая вся несчастная, гундю в нос, едва не плачу, а Ванечка смотрит на меня, раскрыв рот, как будто я какая-то сказочная принцесса, — вспоминала Мария Семеновна. — Даже со скамейки встал.
— Ты и есть моя принцесса, — сказал наконец-то хоть что-то Иван Сергеевич. — Вы посмотрите, какая она у меня красавица (это уже нам с Анечкой)…
— Вот так сопли нас и свели вместе, — залилась своим колокольчиком «принцесса».
В процессе знакомства оказалось, что у них и дачи недалеко. И много чего еще общего выяснилось. И окончательно стало ясно, что друг без друга им теперь ни жить, ни быть… И все, как Мария Семеновна тогда на Соловках «заказывала» — и добрый, и заботливый, и щедрый. И по поводу гайморита очень сочувствовал, хотя сам от того же страдал. И романтик, вдобавок ко всему.
Предложение Иван Сергеевич делал красиво — в ресторане, с цветами и живой музыкой. И волновался так, как будто ему восемнадцать, а не семьдесят три.
— Да и я сама так распереживалась, что давление поднялось. Я все полгода до нашей свадьбы с тонометром на свидания ходила — так у меня внутри все «порхало». Я и не думала, что так бывает, — улыбалась Мария Семеновна нам с Анечкой, которая уже практически рыдала то ли от умиления, то ли от зависти. — Я о таком только в книжках читала. А уж в нашем возрасте…
Видимо, бывший супруг был из людей другого склада. Но это опять же — наши с несчастной Анечкой догадки. Наша собеседница, как я уже сказала, от негативных оценок воздерживалась.
И даже в храм стал Иван Сергеевич ради суженой ходить. И венчаться решился. А ведь до этого атеистом был. Что с человеком любовь делает…
Подарок от Бога
Не все было так гладко, конечно. Дети и внуки их любовного порыва не оценили и в искренность чувств не поверили. Наверное, думали, что искренне и трепетно в таком возрасте к людям может относиться только похоронный агент. Который давно уже караулит у дверей, спит и видит, как бы предложить свои услуги.
Решила поначалу практичная молодежь, что все это никакой не амур, а сплошное мошенничество. Но сами запутались, кто кого хочет облапошить. То ли бабка с внучкой на дедову пенсию и дачу позарились. То ли дед с родней — на бабкину квартиру. То ли все друг друга надурить хотят. Тут уже — кто ловчее.
Когда же убедились, что все у старичков по-взрослому, опять же не возликовали. Каждая сторона раньше думала, что со временем им предстоит только одного пенсионера досматривать, а оказалось, что теперь двоих.
Хотя в маразм впадать никто пока не планировал… Наоборот — Мария Семеновна себе модную стрижку сделала да волосы в «баклажан» покрасила. И масками для лица мазаться начала. А Иван Сергеевич — имплант вставил и гантели завел. А ведь до роковой встречи жил себе спокойно без мышц и зуба…
Но это потомков еще больше волновало. Со всеми этими трансформациями наследство уплыть может. И похоронный бабушкин да дедушкин капитал вместо целевого назначения на импланты с масками потрачен будет.
Еще переживали, что внимание и время теперь не только им… Раньше внуков Марии Семеновне или Ивану Сергеевичу сунул и «гуляй, рванина». А теперь у тех свои интересы.
А раз по весне, когда выяснила дедова молодежь, что «невестина» дача в соседнем поселке находится, речушку неширокую только переплыть, Ивана Сергеевича пытались ненавязчиво за забор не пускать. Под разными предлогами. Вплоть до «потери» ключа от ворот. Чтобы забыл свою роковую любовь. Но он умудрялся уходить огородами и плыть на лодке к своей любимой… «Ночь была, и целовались соловьи, танцев много, только этот о любви».
Когда же стало окончательно ясно, что все это правда «пока смерть не разлучит», забилась в истерике внучка. Мол: «Бабушка, ты обещала обо мне молиться, а сама молилась о себе! Как тебе не стыдно! Я хотела замуж, а не ты!»
И в сердцах сама за молитвослов схватилась, раз на бабушку надежды никакой. Хотя до этого кричала, что нет никакого Бога. Но Он каждого к Себе своим путем ведет. И, кстати, на свадьбе именно она букет невесты словила. Может, правда, вкупе с молитвами поможет?
— В общем, познакомились мы полтора года назад в поликлинике, через полгода поженились. Сейчас вот зашли благодарственный молебен Господу заказать да свечки поставить, — закончила свой рассказ Мария Семеновна. — Такой подарок Он нам сделал на старости лет… И год у нас пролетел, как медовый месяц. Любви все возрасты покорны — это правда.
И она опять прижалась к плечу своего мужа… А он нежно на нее посмотрел.
Мы с Анечкой проводили их до ворот. Он так же бережно нес ее лаковую сумочку. А она улыбалась ему, небу, солнцу, снегу, время от времени заливаясь колокольчиком. И казалось, никогда мы не видели никого счастливее и моложе. Настоящие влюбленные. И дай им Бог прожить вместе как можно дольше и остаться такими навсегда.
Фото: Vlada Karpovich/pexels.com