У Марии злокачественная опухоль мозга

Оптимист по характеру 

Когда Маше перед срочной операцией принесли документы на подпись, она попросила добавить в них согласие на донорство органов. «Дочка была совершенно спокойна, — вспоминает мама девушки, Екатерина, — все время подбадривала меня, а потом повернулась и сказала: “Мам, не переживай. Все будет хорошо. А если что… у тебя же еще дочка есть”». И только когда медсестра пришла стричь ее прекрасные, длинные волосы, Маша попросила: «Уберите только в месте, где будет операция, не надо сбривать все…»

— Она всегда думала о других, стремилась помочь, — говорит Екатерина. — Она не думала о себе. Занималась благотворительностью, работала волонтером в детском онкологическом отделении, спасала кошек. Такой характер…

Марии было всего 19 лет, когда она узнала, что у нее злокачественная опухоль мозга — медуллобластома. Началось все с простого недомогания: тошнота, носовые кровотечения, головная боль. А потом головная боль стала почти невыносимой, а тошнота — частой и изматывающей. Анализы крови никаких аномалий не показывали, девушка думала, что просто переутомилась — был май, близилась сессия в РГУП, где Мария училась на юриста. «Она веселая, оптимист по характеру, а тут эти постоянные приступы тошноты… — вспоминает Екатерина. — Маша была сама не своя, было видно, что ей постоянно плохо».

Однажды случился тяжелый приступ: Марию стало сильно тошнить, при этом глаза непроизвольно двигались, часто-часто. Родители в ужасе вызвали скорую — и они, и приехавшие врачи подумали, что у девушки инсульт. Когда Марию привезли в больницу, ее отправили на МРТ, чтобы подтвердить диагноз, — вот так и обнаружилась опухоль.

— Я помню, как врачи сказали, что операция нужна гипер-срочно — время шло на часы, — вспоминает Екатерина. — Одна за другой приезжали скорые, но ни один хирург не брался за столь сложную операцию. В конце концов произошло чудо: удалить опухоль взялся доктор из Боткинской больницы — Александр Горожанин, заведующий отделением нейрохирургии.

Со страхом и надеждой

Марию забрали в операционную, Екатерина ждала в коридоре, операция длилась несколько часов. «Я очень благодарна нашему хирургу, микрохирургу, он не только блестяще провел операцию, но и после нескольких часов в операционной вышел ко мне и подробно обо всем рассказал», — вспоминает Екатерина.

Врач объяснил, насколько сложно было удалить опухоль и какими могут быть последствия: «Я сделал все насколько возможно аккуратно, надеюсь, ничего не задето. Но бывает всякое: ваша дочь может потерять зрение, может, не сможет ходить…»

Екатерина слушала слова врача со страхом и надеждой. Она знала, что восстановление будет долгим и сложным, но надеялась на лучшее. «Маша не сразу пришла в себя, сознание было спутанное. Когда ей стало чуть лучше, она стала рваться домой, не осознавая, где находится. Переживала, как без нее кошки — занимаясь благотворительностью, она брала кошек на передержку. Еще первое время дочь почти ничего не видела, но не боялась этого. Она видела только силуэты, но при этом все говорила: “Какие люди красивые!”»

Мария провела в больнице целый месяц. Вскоре после операции пришло подтверждение, что опухоль злокачественная, что это медуллобластома. И врачи спешили приступить к проведению лучевой терапии.

— Несмотря на слабость, — Маша даже еще не ходила, передвигалась на коляске, — лучевую начали быстро. И это было ужасно, — вспоминает Екатерина. — После первой же процедуры Маша буквально кричала от боли: «Я это не переживу!» У нее жутко болели глаза, все тело горело, началась аллергия на любую ткань — только хлопок выносила более-менее… А ведь ей пришлось вынести 30 сеансов лучевой.

Почти сразу после этого началась химиотерапия. Мария боялась, что будет так же невыносимо плохо, как с лучевой, но «химия» прошла спокойнее. «Конечно, из-за гормонов дочь поправилась, а из-за “химии” облысела… — не получилось уберечь длинные волосы, но прошла “химия” хорошо, — рассказывает Екатерина. — А потом мы вышли в ремиссию».

Это было счастье. Мария вернулась к жизни, стала встречаться с подругами, закончила учебу в институте. У нее вновь отросли волосы. Она ожила, и была огромная надежда, что болезнь отступила навсегда. «Мы, конечно, делали обследования, МРТ, но все было хорошо — остаточная опухоль была, это нормально, но она не росла».

Мутация и рецидив

В марте 2022 года Мария переболела ковидом. Без осложнений, перенесла нормально, после сделала прививку. «Не знаю почему, но вскоре опухоль начала расти», — говорит Екатерина.

И снова химиотерапия. Один курс, второй… Опухоль все равно росла. Врачи посоветовали пройти процедуру Гамма-нож (вид лучевой терапии, радиохирургия). Она помогла — рост образования прекратился. Но спустя время опухоль обнаружили и в районе позвоночника.

— Теперь нам начали высокодозную, красную химиотерапию, — говорит Екатерина. — Пока только начали, но врач уже предупредил: терапия очень токсичная.

Мария вновь ослабла. И, конечно, ей очень тяжело морально. «Она всегда думала о других, стремилась помочь, — снова говорит Екатерина, — а теперь… состояние тяжелое, депрессивное. Она, конечно, виду не показывает, бережет меня. Я захожу в комнату: “Машенька, ты почему плачешь?” — “Все нормально, мам, это реакция на лекарства”. Но я-то понимаю…»

Несмотря на смену схемы лечения врачи боятся, что подобранная терапия не поможет. Возможно, в организме девушки произошла мутация и нужны другие препараты. Марии необходим генетический анализ, чтобы понять, какое лечение точно подойдет, правильно подобрать эффективную таргетную терапию и остановить прогрессирование болезни. К сожалению, онкотест платный. Семья просит помощи. 

Маше очень страшно, тяжело, но она продолжает мечтать жить, помогать другим и возобновить работу — еще будучи в ремиссии, девушка начала работать воспитателем в детском саду, она очень любит детей. Пожалуйста, помогите. Пусть мечты Марии исполнятся.

Фонд «Правмир» помогает людям с неустановленными диагнозами пройти дорогостоящие генетические исследования, позволяющие точно определить заболевание и подобрать лечение. Помочь можете и вы, перечислив любую сумму или оформив регулярное ежемесячное пожертвование в 100, 300, 500 и более рублей.