«У нас будет весело, у нас будут двойки». Учитель начальной школы Ольга Денисова

«Мама, у нас не будет учительницы!»

— Первый класс для ребенка — время стресса: новое место, новые люди, кругом правила. Как тут помочь?

— Ребенку привычнее всего играть, и начинать стоит с чего-то нежного, спокойного. Наверное, самое главное — ни в коем случае не повышать голос, потому что манеру громко говорить дети тоже усваивают и тогда вы друг друга не перекричите. 

Есть дети, которые не переносят крик, и у меня в классе таких много. Они все очень чувствительные, ранимые. Но и я никогда не стремилась брать дисциплиной. Мы начали с того, что мы семья. Ребенок слышит знакомое: ага, семья. Дома тоже семья, дома безопасно. Играть будем — супер, дома тоже играю. Никто не пугает словами «орфографический режим», «дисциплина», нет: «Давайте откроем волшебную книжку, посмотрим картинки».

Ольга Денисова

Мы ввели семейные традиции. По сути, те же школьные правила, но обыгранные. У нас есть семейный стиль — у каждого класса своя форма, мы выбрали свою. Мы заботимся о своем доме, друг друга уважаем, не таим, если у нас что-то болит, если мы боимся. Они меня спросили, почему мы 1-й «В», а не «А». Ну и почему (разводит руками)?

— Сразу и не сообразишь…

— Потому что мы великолепные! «Ой, как здорово. А вы теперь наша учительница?» — «Нет». У детей рухнули шаблоны. 

«Я ваш классный руководитель». — «М-м-м, классный!» Мы потом вышли на крыльцо, и они родителям говорят: «Мы “В” не потому что третьи по списку, а потому что великолепные. И у нас не будет учительницы». Одна мама начинает паниковать: «Как не будет учительницы?» — «У нас будет классный руководитель. Папа тоже руководитель. Представь, у нас учительница главней директора!» Я так смеялась! 

Еще у нас была Кляксонька — она приходила к детям, выплевывала им звездочки, наклейки, они ее надевали на руку. Давным-давно у IKEA был проект, когда по рисункам детей с онкологическими заболеваниями делали игрушки. И эта Клякса со мной живет уже лет 10, ее мне подарил отец: «Пойдешь к детям на практику, возьмешь с собой Кляксу». У нас до сих пор есть Светлана, которая моет доску.

— Светлана?

— Вот она висит (показывает салфетку с глазками). Мы все делали через игру. Если бы я их просто просила мыть доску, они бы меня не слушали. Но вот Светлана моет доску. Надо же помочь Светлане, правда? А что же она у нас будет такой замарашкой? Значит, Светлану надо помыть. Все, проблема решена. 

Кого у нас только не было… Был огромный монстр, которому дети рассказывали свои страхи. Назывался он Кешбэк. Один ребенок в первом классе почему-то очень тревожился — я уже и к психологу его водила, и что только не делала. Предложила рассказать страхи Кешбэку. «Хорошо. Но только я уйду, чтобы никто не слышал». Я спрятала в Кешбэка диктофон. Ребенок ушел в коридор, потом вернулся: «Все, Кешбэк съел мои страхи». 

Оказалось, он боялся, что родители не подарят собаку. Я позвонила отцу: «Собака будет?» — «Откуда вы знаете?» А вот, я все знаю. «Сегодня же скажите, что собака будет». Мы проходили букву С, а там «собака», ребенок трясется и плачет: а вдруг собаки не будет? На следующий день Кешбэка целовали-обнимали. 

Сейчас они выросли, 4-й класс — всё понимают, умеют рассуждать. Но что-то остается ради ностальгии: «Мы уже большие, понимаем, что доску надо мыть, но Светлана милая, поэтому пусть висит».

— Попадали с ними в смешные ситуации?

— Пошли мы первый раз в столовую. Поели, все хорошо: «Спасибо, спасибо». — «Ну да, ребят, поблагодарим столовую». Но почему они мне это говорят? Второй день, третий, неделя, вторая. Подходят ко мне после завтрака: «А можно, чтобы завтра блины были?» — «Не знаю, как получится». 

На следующий день блинов нет. Опять спрашивают: «А можно блины, пожалуйста?» Я объясняю, что это не от меня зависит. «Как? А кто нам готовит?» Они думали, что я в то время, когда у них английский или физкультура, надеваю фартук и стряпаю на 31 человека: блины, каши, супы.

Потом было смешно с позывным. Как позвать детей из столовой? Кто-то кричит: «Второй “А-А-А”». Кто-то звонит в колокольчик. Кто-то приучил смотреть на стрелку часов. Я сначала звала стуком по тарелке. Но как-то раз мы сели обедать, а у меня к вилке прилипли макароны. Стучу по тарелке. Эти бедные дети, с полными тарелками еды, с полными глазами слез, встают и идут на раздачу. Я их останавливаю: «Вы чего?» — «Ну был же сигнал!» 

Теперь у нас новый позывной. Я говорю: «Кс-кс-кс!» — и они собираются. Очень удобно, особенно когда едем на экскурсию. Не кричу, не повторяю: «Даня, вставай! Маша, иди!» Это наш секретный язык. Они привыкли, что у нас свой язык, свои символы, своя движуха — это объединяет. Учителя, конечно, смеются. Представьте, целый класс вдруг встает, услышав «кс-кс-кс». 

«Я чувствовала себя пчелой»

— Насколько ребенку важно до школы научиться читать, писать и считать?

— Мне кажется, нет смысла учить писать прописными буквами и считать в пределах сотни. Сложным навыкам его научит школа. Дома надо научить основному, прежде всего гигиене и самообслуживанию. Ребенок должен уметь мыть руки, переодеваться и переобуваться, знать свои вещи, знать, что куда положить, как сидеть за партой, как сложить учебники. 

Еще важно развивать речь (постоянно быть с ребенком в диалоге, читать ему сказки либо включать аудио) и мелкую моторику — она, на мой взгляд, стоит во главе угла.

Сразу видно тех, кто родился и получил смартфон, и тех, кто хотя бы что-то делал руками. Моя мама тоже учитель начальных классов, но она не учила меня ни читать, ни писать. Зато, например, она развивала мне мелкую моторику, и теперь я занимаюсь тем же самым на подготовке с детьми. 

— Мама потом была вашей первой учительницей?

— Нет. А читать и писать меня, четырехлетнюю, научил вообще старший брат. Все, что он нес из школы, автоматически передавалось мне. Мама была первым учителем у него, и я думаю, что это плохо. Мама должна быть мамой. Брат поначалу терялся: «В школе учительница отругала, у меня ничего не получается, она поставила мне два». — «Это я поставила два». — «Нет, ты мама, а там Ирина Анатольевна». Ребенку это тяжело. «Почему три? Мы же вчера с папой на кухне клеили, а ты ничего не сказала!» Но у мамы была позиция: «Клейте, пишите, завтра я на уроке посмотрю». 

— Интересно, потому что многие родители хотят, чтобы ребенок до школы догнал и перегнал программу первого класса: «Потом будет легче». Если не сами учат, то на курсы подготовки отдают.

— У нас в школе есть курсы подготовки, где мы потихоньку подходим к тому, что будем учить в школе. Но мы не сажаем детей за парты со словами: «Сегодня мы пишем букву “А”». Ребенку в пять лет хочется играть, а не выводить буквы.

Да, мы показываем печатные буквы, но мы не говорим слово «напиши». Либо «повтори», либо «скопируй». Это психологически трудный момент: как я могу написать, если я не умею? Постепенно ребенок привыкает к разным заданиям: раскрашивание, штриховка, счет в пределах 10. Когда есть база, он спокойно идет в первый класс и учится без проблем. А если начинает перепрыгивать, в конце концов он проваливается где-нибудь в середине начальной школы.

У меня не было детей, которые приходили и знали абсолютно все. Такие обычно поступают на программу «1 – 3»: полгода первый класс, дальше второй, материал там подается с сумасшедшей скоростью. Конечно, таких детей надо поощрять. 

Я работаю с обычными классами. Многие дети ко мне пришли, не умея читать. Была девочка, которая до первого класса не видела буквы, ей дома только включали аудиокниги. Оказалось, и ее реально научить. Это сложно, но в целом к концу первого класса она зачитала, сейчас читает не хуже других.

Если не показывать буквы совсем, это порождает трудности. Но и насильно впихивать в маленького ребенка я бы не стала. Он же как губка — впитает и математику по Петерсон, и физику за 6-й класс, если захотеть.

— Это ведь во многом от родительских страхов: классы переполнены, ребенок что-нибудь упустит, а учителю некогда. 

— Первый класс — самое тяжелое время, это правда. Я сама думала: «Ну ладно, что такое первый класс?» А оказалось, что это постоянная беготня, суета. Все уроки я чувствовала себя пчелой, которая перелетает от цветка к цветку. Надо к каждому подойти, каждому поставить руку, посмотреть, как он пишет. Если ты что-то упустишь, это породит целую проблему. Допустим, ребенок держит ручку в кулаке. Сосед смотрит — и повторяет. Дети через ряд смотрят: ага, очень удобно.

Заинтересовать такой большой коллектив тоже сложно. Но если их сразу взять в оборот, увлечь, то постепенно они привыкают, что надо быть начеку и нельзя считать ворон. Нет, я не злая, не грубая. За три с половиной года с этим классом на уроке я ни разу не ругалась — мне достаточно посмотреть. 

Потом я стала от них отходить, к 4-му классу я могу позволить себе сесть на рабочее место и сказать: «Ребята, у нас такое-то задание, мы это разобрали в группе, теперь записываем». Они будут сидеть и делать. Это привычка, которая вырабатывается дисциплиной с первого дня.

Позор семьи до пятого колена

— В началке очень строго оценивают аккуратность, смотрят, правильно ли ты отступил клеточки и линеечки. Зачем?

— В старшей школе к орфографическому режиму так критично уже не относятся, но в началке его важно соблюдать. Если детей не приучить к порядку, потом будут проблемы. Помним, что потом им надо будет заполнять бланки ОГЭ, ЕГЭ, работать с документацией. 

У меня дети пишут синими и зелеными ручками, где-то позволяют себе вольности, яркости. Кто-то старается, у кого-то проблемы с почерком, некоторым было очень трудно поставить руку (показывает одну из тетрадей)…

— Вот, ребенок ошибся и сам зачеркнул. Вы ему отмечаете красным.

— Это помарка. Две помарки снижают оценку на балл.

— Потом боишься исправить ошибку. Как этого избежать?

— У меня был личный страх, что мы придем во второй класс и начнется жуткое неприятие отметок и у детей, и у родителей. Учитель ставит двойку, ребенок боится — позор, все плохо. Приходит домой, мама уже заранее посмотрела электронный дневник: «За что два?» Ребенок врет: «Она меня не любит, она мне ставит двойки за поведение».

Чтобы этого не было, я пошла от обратного. Родительское собрание перед вторым классом я начала с того, что в этом году у нас будут двойки. Родители сидят: «Чего?» — «Да, их будет много. Вы же понимаете, что это нормально?» Ребенок приносит домой двойку. Почему все привыкли воспринимать ее как позор?

— Позор мне как родителю, что я недосмотрела.

— Не надо воспринимать двойки как наказание или клеймо. Двойка — это оценка труда и сигнал к действию: ты что-то недоучил, недопонял. Сейчас мои дети привыкли, никто из-за двоек не плачет. За три года не было ни одного письма от родителей с вопросом, почему у ребенка два. 

С предыдущим классом я такую схему не пробовала, потому что взяла их со второго. И было много вопросов: «А за что двойка?», «Моя говорит, что все исправила», «Мой болел». Может, попался такой состав, не знаю, но в этом классе дети могут сами объяснить родителям: «Мам, я сегодня получил мало, потому что я недопонял. Но я подошел, переспросил, теперь знаю, как закрыть». Я не понимаю разговоров на тему «Мой боится идти в школу, там двойки ставят». Ну и что?

— А к своим отметкам в школе вы как относились?

— В начальной — критично. Я очень боялась: а вдруг получу двойку, что потом делать? Я же дочь учительницы! 

Второй класс, не выучила, ленилась, играла весь вечер, позор семьи! 

Если наш учитель в началке говорила, что все могут ошибаться и это нормально, то учительница английского считала, что двойкой ты опозорил всю семью до пятого колена. Каждый урок, если у тебя ошибка, надо было подниматься, объяснять, а все дети начинали смеяться. И вот ты стоишь и думаешь: «Лучше бы я сюда не приходила».

— В каждом классе есть дети, которые хотят быть отличниками, но у них не получается. Как работаете с такими?

— У меня есть одна девочка, она круглая отличница, умница, ударница, у нее все всегда получается. Не знаю, как она это делает. Она и ручку погрызет, и под стул заглянет, и себе на нос что-нибудь наклеит. Но у нее всегда все сделано, она просит дополнительные задания, у нее пятерки. 

Рядом сидит вторая — потрясающая советская школьница: все слушает, руку поднимает, но у нее четверки. Она очень долго расстраивалась. Но я поговорила с мамой (потому что чаще всего дети не сами выбирают синдром отличника), мама меня услышала, и мы решили переключить девочку на что-то другое. 

Она ушла в творчество, стала рисовать, нашла себя там и успокоилась. Она крепкая хорошистка, у нее 4-5, но ребенок перестал нервничать, ребенок счастлив. И теперь у нас есть девочка, которая лучше всех учится, а есть девочка, которая лучше всех рисует, к ней обращаются с просьбами, ей все восхищаются, она авторитет. И мама тоже переключилась: «Ты, наверное, дизайнером станешь». 

Не всем дано быть отличниками. Но у каждого есть свой талант. Одному мальчику у нас очень тяжело дается учеба. Но он так выступает со стихами, так умеет их сочинять! Мне, взрослому человеку, до такого никогда не дойти. И чем он хуже девочки, у которой лучшая в классе каллиграфия?

Мы как-то с детьми перед Новым годом занимались «обменом талантами». Каждый писал, что он умеет лучше всего, потом они объединялись в группы. Этот мальчик сочинял стихотворение, одна девочка переписывала каллиграфическим почерком, другая рисовала, а две особо театральные подыгрывали. Каждый показал себя, каждый получил пятерку по предмету, который выбрал: по письму, литературе, рисованию и музыке. 

Скажу крамольную вещь: отметки и общая успеваемость, наверное, не самое главное. Если у меня по всем предметам пятерки, это еще не значит, что я интересный, развитый человек. Это может вообще ни о чем не говорить.

Не вместо, а вместе

— Стоит ли родителям включаться в учебу и делать уроки вместе с ребенком?

— Тут момент осторожный. В первом классе домашнее задание только рекомендуют. Но работать без него невозможно. Родители, которые говорят «не надо домашек», на мой взгляд, отказываются от 50% успеха ребенка. 

Домашка не должна быть странная (соберите гербарий, склейте Эйфелеву башню из стаканчиков, нарисуйте мир глазами кузнечика). Нет, задания по всем правилам, не более ⅓ от объема классной работы, максимально понятные и ориентированные на ребенка. На уроке ты писал крючки-палочки, дома ты открываешь тетрадь: там учительской рукой прописана строчка крючков и строчка таких же палочек. Ты делаешь посильную работу. Чтобы ее выполнить, тебе не нужна мама, не нужен интернет. Синяя ручка, тетрадь и немного усидчивости. Заштрихуй, раскрась, нарисуй.

На первом родительском собрании я хотела подвести родителей к мысли, что ответственность за домашку надо разделять, и написала на доске слово «вместо». Спрашиваю, какая в слове ошибка. Все переглядываются: «Может быть, пишется раздельно?» — «Вместо о надо писать е. Не вместо, а вместе», — и я начала спич на тему домашнего задания. Если делать все вместо ребенка, ничего хорошего из этого не получится. А вот вместе — это тема неплохая.

В первом классе задания по желанию: пропиши палочки, раскрась листик, нарисуй котика. Ребенок придет к маме: «Мама, смотри, у нас был такой интересный урок, мы сегодня зонтик рисовали, а сейчас надо нарисовать листики под каждым зонтиком. Учительница сказала, что это будет полезно для руки». Здорово, если вы сядете рядом. Но вы можете быть заняты, хорошо. Скажите ребенку: «Нарисуй, а я посмотрю». 

Задания будут усложняться. Если все делать за ребенка, однажды вы столкнетесь с задачей, которую не сможете решить ни вы, ни ребенок, начнется паника: «Школа плохая, ничему не учит, у меня работа до восьми вечера, я что, должна до полуночи с уроками сидеть?»

— Чем мотивировать детей, которые ничего не делают из раза в раз?

— Если ребенок не сделал задание, потому что не понял, он приходит ко мне и говорит: «Я не понял». Сейчас дети выросли, уже сидят в интернете и могут мне написать, записать голосовое — я отвечаю до шести вечера. Но вопросов мало, потому что я задаю элементарное. Решали на уроке задачу про яблоки, дома будет такая же, но про хлеб. Смысл изобретать велосипед?

Прием сработал. Конечно, были проблемы. Кто-то дома не хотел делать, кого-то не заставишь, кто-то не понимал. Но никто их не подгонял со скалкой в руке. В первом классе мы ввели систему поощрений. У каждого в классе есть шкафчик для вещей. За выполненные задания детям прилетали светящиеся звезды, которые можно было приклеить на эти шкафчики. 

Ноябрь, декабрь. Вечер. Заканчивался кружок. Мы выключаем свет — и шкафчики загораются. Это был фурор! Горит шкаф, ребенок смотрит… Красота! А у кого-то не горит. 

— Но хочется, чтобы горел. 

— Они же знают, что ученье свет. Вот им наглядный пример. На следующий день все всё делали. В конце года они эти звездочки себе соскребли, домой забрали. Казалось бы, такая ерунда — пластиковая звезда, которая заряжается от света. Но для них это было классно. Они все стали делать хотя бы чуть-чуть дома или на кружке. Погуляли, поели, пришли на кружок, вроде надо позаниматься. «Начнем?» — «Ну давайте». При этом неправильно говорить, что Маша и Катя молодцы, потому что сделали домашку, а Петя и Саша сегодня аутсайдеры.

— И родители заодно!

— Да, это очень грустно, когда первоклассник приходит домой и говорит: «Мама, меня наругали». Наругали — это вообще любимое слово. «За что наругали?» — «Я не сделал домашнее задание». Маме обидно, ведь и правда домашка только рекомендована, зачем тогда ругать? Мама пишет жалобу, а дальше нарастает снежный ком.

Как я поступала, чтобы такого не было. «Ребята, мы сегодня прошли цифру 1, мы научились ее писать. Кляксе надо помочь раскрасить летающую тарелку, прописать десять единичек — номер летающей тарелки. Это рекомендация. Если вы это сделаете, самым лучшим Клякса подарит звездочку». Они пришли домой, сказали: «Мама, представляешь, Клякса вела урок и сказала, что надо написать единичку, тогда дадут звездочку!» Кто-то забыл, не беда: «Сделаешь потом, если захочешь. Не хочешь, не делай». Ну как же он не сделает, если надо помочь Кляксе?

Или мы поможем котенку, если дома нарисуем ему теплую шерстку. Не нарисовал, ну что ж, у тебя, значит, сфинкс. Но он же замерзнет. Может, ему помочь? «Свитер!» — говорит ребенок. На следующем уроке у него котенок будет и в шерсти, и со свитером.

Спасти ежа

— Чем заинтересовать детей на уроках, что лучше всего работает?

— Дети современные, их интересуют технологии. Можно сделать краткую запись задачи в тетради: нарисовать шесть тыковок, две зачеркнуть. Но если ты берешь планшет, включаешь Keynote и эти шесть тыковок добавляешь как отдельные фигуры, делаешь анимацию, чтобы они исчезли, это производит вау-эффект.

Всем нравится демонстрировать себя, свою индивидуальность. В первом классе им сильно волю не дашь, но выбор всегда есть. Мы сегодня лепим лес, каждый лепит своего зверька. У кого-то будет лиса, у кого-то медведь или заяц, а кто-то скажет: «Я не хочу животных. Можно грибы?» И если это грамотно построить, чтобы не было балагана и анархии, любую идею можно развить. 

«У меня лисичка». — «А где у нее лисята?» — «Наверное, в норе. Значит, я ей нору слеплю». Вроде бы обыденная работа, аппликация из пластилина. Часто учителя дают готовый шаблон, вперед и с песней. Но детей заинтересовывает отступление, тогда они к своей работе относятся более любовно: «Посмотри, мама, это моя опушка, это моя нора, это мои лисята». 

Из таких мелочей складывается индивидуальный подход. Не ты идешь к ребенку индивидуально, а он к тебе со своими запросами. Календарно-тематическое планирование и рабочая программа позволяют нам отходить от канонов. Хорошо, что мы не лепим ежа по инструкции: 300 иголок, два глаза, четыре ноги, нос коричневый. 

У меня один ребенок слепил ежа с тремя ногами. Все дети: «Хи-хи». — «Так, почему смешно? Что может быть с ежиком?» И они начинают думать: «Наверное, ежик бежит, он в движении, лапку не видно», «Лапка не развилась». — «Но стал ли ежик от этого хуже?» Казалось бы, скажи ты ребенку слепить еще одну ногу. Нет, мы бродим вокруг. У меня такие дети — они начинают судачить: «Ну что ж мы сразу смеемся? Давайте порассуждаем. У нас еж с инвалидностью, он бедный-несчастный». В итоге слепили еще одну ногу и замотали бинтом, написали, что ежа спасли волонтеры леса. Ничего не предвещало беды, мы лепили ежа во втором классе…

— А на более сухих предметах?

— Мне самой математика не очень нравится как предмет, и, на мой взгляд, применять такие подходы там сложнее. Но, например, мы решаем задачу. Можно менять условие, подставляя что-то, что поможет сделать ее более значимой для детей. Когда ты рассчитываешь количество бензина для автобуса, который идет из пункта А в пункт Б, это не так интересно. Но давайте представим, что мы едем в «Артек»?

Или мы проходим площадь. Давайте рассчитаем, какая площадь приходится на каждого из нас в этом пространстве. Посчитали. Ничего себе! Вокруг меня полтора квадратных метра, это мое личное пространство, а личное пространство нарушать нельзя — и началось. Сейчас же много говорят о том, как важно воспитание. И почему не связать этический момент с математикой? 

В русском языке спасают сочинения. Или вот мы изучаем существительное, шипящие на конце. Давайте придумаем сказку про то, как мышь упала с печи, что-то с ней случилось, у нее сломался хрящ и так далее.

— И мышь прибежали спасать волонтеры. 

— Они очень жалостливые дети, конечно! Такие моменты выручают. Дополнительные задания, материалы, электроника, приложения… Окружающий мир, тело человека — изучаем пульс. Почему бы не использовать смарт-часы? 

Но бывает, что нужна зубрежка. Падежи — ничего не поделаешь. Мы сочиним скороговорку про падежи, но все равно придется учить. У нас был конкурс на лучшую фразу. Кажется, победил мой любимый мальчик, который учится на тройки. Падежи еще не выучил, но фразу придумал феноменальную.

«У нас будет весело»

— Получается, вы продолжили учительскую династию. 

— У нас большая династия, в семье я шестой учитель. С детства я слышала, что школа — это самое лучшее место. 1 сентября был главный праздник: дом наполнялся цветами, ароматами, конфетами, мама наряжалась. Помню, на каникулах она часто сажала меня, дошкольницу, и говорила: «У нас серьезный разговор. В каникулярное время нам нужен педагог». Мне шесть лет, зубов нет, я киваю.

Бабушка на каникулы уезжала на родину в Ярославль, меня было не с кем оставить, и мама брала меня в школу, выдавала бейджик. Она работала завучем, а я была помощником завуча: мыла лего, убирала — полный рабочий день. Очень смешно. И так я ходила класса до третьего.

Самое страшное — конец августа. Маму нельзя было трогать, потому что она составляла расписание. Любая ошибка выливалась в огромную проблему. Как хорошо, что сегодня есть программы, которые могут помочь, и расписание делается по щелчку пальцев. А как это состыковать на реальных таблицах, написанных от руки… Но мама всегда находила для нас время. Не могу сказать, что мы были обделены вниманием, хотя иногда ответственность переходила больше в руки бабушки. 

— Как вы себя чувствовали, когда только пришли работать?

— Боялась. Мне было 19 или 20 лет. До меня в том классе работал другой учитель, а я пришла в октябре. Очень поддержала администрация, наш методист, коллеги, у нас прекрасная параллель — педагоги разновозрастные, каждый обладает чем-то своим. 

— Родители? Это же классика: молодая учительница без опыта, «она детей ничему не научит».

— Так было поначалу, потому что я свалилась им как снег на голову. А что делать? Кто пришел, тот пришел. Я была совсем девочка — только после педколледжа, параллельно заочно училась в институте. Это было без негатива, но придирчиво: «Тройка — объясните». Потом привыкли.

С моими нынешними детьми проще. Я вела у них подготовку, у меня уже был опыт. Плюс они сами пришли. Кто хотел дисциплины, пошли туда, где все будет строго. Кто хотел традиционную систему, методику, пошли к каноническому педагогу.

Мы с ребятами вместе уже пятый год. В следующем году я буду вести у них русский и литературу, потому что это моя специальность по вузовскому диплому. У меня длинный путь: педколледж, вуз, в этом году оканчиваю магистратуру.

— Как выстраивали границы, чтобы родители не писали вечером в субботу и не спрашивали, где Машина розовая ручка и что задали на понедельник?

— С самого начала я должна была работать с тьютором. Но так получилось, что тьютор через недели две уволилась из-за переезда и мы остались одни. Пока искали нового, мы договорились с родителями насчет дисциплины. Во-первых, подписываем вещи. Пенал, ботинки, вообще все. Кто-то не умеет читать по буквам, тогда клеим стикеры. Вопрос «Где Машин пенал?» отпал. 

Во-вторых, график в чате. Пишем с 8:00 до 18:00. Дальше — только если небо упало. Помню, кто-то писал в 22.20: «А по окружающему миру надо таблицу перечерчивать?» Мне не надо, ребенку в это время тоже. Я могла ответить утром: «Да, надо было». Родителей 50 человек, у них свой чат. Если они что-то не знают, могут спросить друг у друга. Сейчас дети большие и могут сами спросить, все есть в электронном журнале, не в лесу живем. Благо, сейчас есть тьютор, он помогает решить мелкие моменты. 

— Правда, что в школе год идет за два?

— Я бы не сказала. С первыми детьми было тяжело, каждый год проживался осознанно. Теперь уже легче.

Работать мне нравится. Наверное, есть чему поучиться у детей. Умению выражать эмоции, яркости, непосредственности — чего мне обычно не хватает. Бывает, раздражает что-то, но потом выдыхаешь и думаешь: да нет, дети классные. Ни разу не пожалела, что пошла в педагогику. 

Фото: Юлия Иванова