Елена Мачинская
Законопроект не утвердили, но, насколько мне позволяют утверждать неофициальные источники, его разослали во все регионы и, по всей видимости, устно распорядились уже работать по нему, всех тестировать, больше трех детей в одни руки не давать.
Очень многие приемные родители, общественники в конце августа-начале сентября выступили категорически против законопроекта. Его хотели принять 1 сентября, но пока Министерство просвещения на время отложило этот вопрос: «Ладно, 1 сентября законопроект принимать не будем». Но никто не сказал, что его не примут вообще.
И вот первый «звоночек»: стали приходить жалобы от приемных родителей, у кого уже есть трое детей, что действительно документы заворачивают, вставляют палки в колеса или даже прямо говорят: «Раз вы уже троих детей имеете, с вас хватит».
Также в Москве и области сейчас (возможно, и в других регионах тоже) уже жалуются, что появились какие-то совершенно непонятные тесты для приемных родителей. Выводы, которые психологи пишут по результатам этих тестов, просто сногсшибательные, совершенно не относящиеся к делу.
Нет ни одного научно обоснованного исследования, которое сказало бы, кто такие родители с «вакуумом искусства» или «с наличием внутреннего конфликта в области счастливой семейной жизни» (по таким причинам одна знакомая приемная мама восьмерых детей недавно получила отказ в принятии ребенка). Годятся ли такие родители «с вакуумом» в приемную семью или не годятся? Что это – хорошо или плохо?
На основании результатов этого теста опека должна сделать вывод, давать ребенка этой семье или не давать. И как она этот вывод сделает? Здесь получается чистая отсебятина, никто не может взять на себя ответственность и сказать: этим родителям можно давать ребенка, а этим родителям нельзя давать, потому что психологи не являются психиатрами и не могут увидеть у человека какую-то серьезную патологию, например. Психолог может продиагностировать текущее состояние человека.
Например, если человек в ресурсе, у него сейчас нет нервного истощения, депрессии, он сейчас годен. Но психолог не может заглянуть в будущее и сказать: когда этот человек возьмет ребенка, не случится ли у него смерти близкого человека, нервного срыва, усталости, депрессии, болезни – всё что угодно с человеком может случиться, мы все живые люди. И тем более, не приведет ли это к возврату.
Ребенок не пишет прописи и подойдет для доярки
У меня был в практике реальный случай. Очень богатая семья из руководства одного региона. Все есть – достаток, связи, няня, водитель, заграничные поездки. Казалось бы, почему не взять приемного ребенка? Но приемного ребенка вернули в три года, потому что он, видите ли, не пишет прописи. Приемная мама посчитала, что это характеризует его интеллект как ребенка, предназначенного для доярки, а не для их семьи.
Вот именно так она и говорила: «Вы поймите, это такой ребенок… у нас другой интеллектуальный уровень, у нас другая сфера общения. Неплохая девочка, но кем она вырастет? В семью доярки она, наверное, хорошо бы вписалась. Вы поймите, ей три года, а она не хочет сидеть и писать в прописях. Моя дочь уже в этом возрасте писала прописи, сразу видно отличие в интеллектуальном уровне. Я три года искала этого ребенка, я давала взятку. Мне пообещали, что это будет нормальный ребенок. Понимаете, кого мне всучили? Как мне вернуть ее, чтобы потом взять другого нормального ребенка?»
Такая семья прошла бы все тесты, у них все хорошо. Материальное благополучие, родная дочь, с которой они хорошо справляются, мама не нагружена, ничем не больна, у нее нет психиатрии, папа тоже, в общем-то, здоров… И в то же время бывают, наоборот, на первый взгляд, совсем не ресурсные родители, которым и давать-то ребенка не хочется, но они берут. А потом смотришь – они еще ребенка взяли, потом еще, и справляются, и дети в институты поступают, как-то адаптируются, совершенно нормально встраиваются в жизнь.
Для чего, собственно, пытаются ввести эти тесты? Чтобы было меньше возвратов и жестокого обращения в семье. Жестокое обращение происходит не потому, что человек злой от природы и он берет ребенка с целью его насиловать, бить, убивать и плохо к нему относиться. Все люди берут детей из лучших побуждений — 100%. Но как тогда у нормальных родителей происходит это выгорание, истощение? Как раз благодаря препятствиям, подозрениям со стороны проверяющих органов. Вместо помощи родители получают только гиперконтроль.
Во всех регионах по-разному обстоит дело. У меня сейчас в опеке хороший инспектор, и я не чувствую какого-то предвзятого отношения к себе. Но бывает всякое. Я сталкивалась на практике, что к некоторым родителям контролирующие органы показывают предвзятое отношение – чуть ли не трусы и колготки детские пересчитывают, упрекая семью в том, что детей они взяли из-за денег.
Родителям очень обидно это слышать. Они взяли на себя миссию, они хотели помочь ребенку. Они берут тяжелого травмированного ребенка, часто с асоциальным поведением, из тяжелой кризисной ситуации. Ребенок может быть в травме, у него может быть тяжелое посттравматическое стрессовое расстройство из-за того, что с ним произошло. Быть может, он семью потерял, или у него были какие-то причины, которые привели его к потере этой семьи – жестокое обращение и все что угодно.
Действительно, некоторые родители берут на себя этого сложного ребенка, и у них не хватает сил справиться. Они потихонечку устают, они выгорают, они не знают, куда обратиться за помощью. Если они и обращаются за помощью, то часто эта помощь – непрофессиональная. В службах сопровождения они находят вместо помощи какие-то тестирования и поучения: «Ай-ай-ай, вы не справляетесь, что же вы? Какой же вы плохой родитель». Получается, что родителей просто загоняют в угол, а им и так сложно.
То есть в опеку они не пойдут. Пошли бы они к хорошему психологу, с которым можно поделиться проблемами, который подскажет выход из ситуации, а не настучит в опеку? Наверное, пошли бы. Но когда служба сопровождения создается при опеке, там часто работают одни и те же сотрудники, и, конечно, приемная мама со своими проблемами туда не пойдет. Вот и всё.
Особенно если в приемной семье уже есть другие дети, конечно, приемные родители боятся не только за этого ребенка, с которым они не справляются, но и за других детей, потому что ведь могут и их загрести, если посчитают, что семья в целом не справляется.
Что может и не может психиатр
Есть такой научный эксперимент Розенхана, его провели в 1973-м году в США. Розенхан пытался доказать, возможно ли в условиях стационара отличить психически больного от симулянта или от здорового человека? Он провел следующий тест. Набрал какое-то количество добровольцев, которые пошли в разные психиатрические клиники – в государственные, в коммерческие, в дешевые, в дорогие, – и сказали, что у них есть некий симптом: что у них крутится в голове слово «пустота» и они постоянно говорят о пустоте.
Сам по себе этот синдром, эта «пустота» ничего не означает – это может быть и просто усталость человека, или невроз навязчивых состояний, или даже признак шизофрении, если человек этот голос слышит. В общем, всех, кто пришел и пожаловался психиатру на то, что он постоянно слышит у себя в голове этот голос и слово «пустота», приняли за шизофреников и положили в больницу. После чего добровольцы сказали, что всё, мы больше не слышим этот голос, мы совершенно здоровы. И дальше они себя вели совершенно адекватно.
Но их продолжали лечить, насильно кололи лекарства, некоторых продержали до полугода в больнице. После чего, когда Розенхан опубликовал свой эксперимент, в прессе был большой скандал, и клиники сказали: «Нет, такого не могло случиться, у нас бы точно такого не случилось, потому что мы всегда можем отличить психически больного человека от здорового».
Тогда Розенхан объявил о проведении второго этапа эксперимента. Он сказал, что во все клиники – частные и государственные – будут направлены еще 100 добровольцев, которые будут симулировать болезнь, и врачи должны будут отличить симулянта от здорового человека. В результате чего скоро из всех клиник поступили сообщения о примерно 80 выявленных симулянтах. Реально же Розенхан не посылал ни одного симулянта в больницу, чем он показал еще раз, что даже психиатр с медицинским образованием, который работает всю жизнь именно с тяжелыми патологиями, не в состоянии отличить больного от здорового. За симулянтов приняли около 80 человек реально больных людей, которые пришли жаловаться на свои проблемы. Их признали симулянтами и отпустили домой.
О чем говорит этот эксперимент? Если даже психиатр не может отличить реально больного человека от здорового, то как может психолог предсказать, как поведет себя человек через сколько-то лет жизни? Вернет он ребенка или не вернет, будет ли у него нервное истощение или не будет? Психолог не может диагностировать психиатрическое заболевание.
Единственное, кого бы стоило отсеивать – когда приходит человек, по лицу которого видно, что он психиатрически нездоров. Такое тоже редко, но бывает. Для этого каждый кандидат в приемные родители берет справку у психиатра. Этот отсев уже существует.
“Давайте, на всякий случай не дадим”
Интересно посмотреть, что в других регионах происходит, потому что у меня картинка складывается пока только по Москве и области. Надо понять, это повсеместное такое сумасшествие, или пока только у нас тут.
Раньше, например, в Подмосковье тоже было тестирование, но оно было, скорее, формальным и занимало 15-20 минут – чтобы просто посмотреть, что за человек в общем плане. Как мне рассказывают, теперь тестирование введено фактически в обязаловку, и тестируют каждого члена семьи, включая детей, по три дня.
Многие родители приемные обижаются, они говорят: «Как же так? У меня восемь детей, мне каждый год давали раньше грамоты, хвалили, вручали подарки, посылали на какие-то семинары, рассказывали другим, что я такой успешный приемный родитель, что у меня всё получается. А теперь мне говорят: «Давай мы тебя протестируем, а то вдруг ты ребенка убьешь».
Что пытаются таким образом выявить и найти – не очень понятно. Но все эти заключения, которые даются по итогам тестов, – довольно неопределенные, спорные и зачастую выглядят довольно смешно. Если перед психологом поставили задачу написать какое-то заключение – она что выявила, то и написала. Как это относится к возможности быть приемным родителем – не очень понятно. Заключение должны давать органы опеки, но там тоже не знают, какой именно вывод сделать, как взять на себя эту ответственность.
Нет идеальных людей, и у каждого человека будет неидеальное заключение. И какой вывод должна опека сделать? Можно ли дать этому человеку ребенка или нельзя?
«Давайте на всякий случай не дадим, видите, у него тут написано «вакуум в сфере искусства», вдруг он не сможет ребенка развить интеллектуально? Давайте на всякий случай не дадим, пусть он сперва почитает книжку по искусству, придет, докажет, что он этот вакуум ликвидировал», – получается по факту пока так, я так это вижу.
Еще один большой открытый вопрос, если ты «провалил» тесты, можешь ли ты пройти их повторно, через какое-то время. Но сейчас это все настолько сыро – где-то какие-то процедуры оспаривания предусмотрены, где-то – нет. Каждый раз непонятно, к чему готовиться.
У приемных родителей накапливается отчаяние
Сейчас все приемные родители, с кем я общаюсь, очень сильно озабочены тем, что происходит и как сильно изменилось отношение к ним. Если раньше к ним относились как к героям, их награждали, им честь и хвала, то сейчас все больше подозрений, контроля и ужесточений.
У приемных родителей накапливается отчаяние — люди хотят делать добрые дела и берут сложных детей явно не из-за денег, потому что если в Москве и в Московской области хоть что-то платится, то во многих регионах эти выплаты деньгами-то назвать нельзя. Но в Москве и Московской области с их ценами – с теми же репетиторами и врачами, с тем же проездом, – деньги тоже очень быстро рассасываются.
Многие уже говорят: «Лучше мы усыновим ребенка, а не под опеку возьмем, и больше не будем иметь никаких дел с государством». Может, специально все на это нацелено, чтобы как можно больше людей стали именно усыновителями, а не опекунами (а это значит, что они уже не будут получать выплаты на ребенка) – я не знаю. У меня очень много предположений на этот счет, но что реально происходит – пока очень сложно оценить. Я думаю, что здесь участвует много людей, у которых есть разные цели.
Записала Ольга Лунина