Священник Андрей Мизюк
Те 48 часов, в которых огромное количество людей, самых разных людей, стали одним целым, единым вдохом и единым выдохом. Выдохом, который, увы, стал выдохом невыносимой боли. Боли и гнева.
Два дня назад в Саратове пропала девочка. 9 лет. Ушла в школу. Но в школу не пришла и домой не вернулась. Я не знаю, когда подняли тревогу, видимо не сразу, поскольку новости об этом появились скорее уже после обеда. Сколько это времени? Часа четыре или пять? Сбор волонтеров «Лизы Алерт» был объявлен к семи вечера. И уже в первые минуты стали появляться добровольцы, причем в большинстве своем это люди, которые выезжали на поиски впервые, которые просто откликнулись на эту страшную новость и просто выехали в старый Аэропорт, где был объявлен сбор.
Я приехал на место через час и почти сразу же попал в отряд из пяти человек. У меня есть автомобиль и это единственное, наверное, чем я реально мог помочь в поисках. Опыта нет и не было, поэтому я решил хотя бы посодействовать в вопросах транспорта и выполнении любых самых простых поручений. Естественно, поехал без фонаря и с разряженным телефоном. Просто собрался. Таких в первый вечер было много. Люди собирались стихийно и ночью добровольцев было уже под тысячу человек. После полуночи возле аэропорта уже невозможно было просто где-то припарковаться. Машин, по словам одного из местных жителей, присоединившихся к поиску, было больше чем в любой праздник.
Старый Аэропорт в Саратове – это место, откуда виден весь город как на ладони. Обследовали и прочесывали гаражи и частный сектор рядом. Места там дремучие и жутковатые. Если сказать мягко. Гаражи, рассыпанные по склону горы, заросли, погреба, брошенные высотки и ветхие сараи. Ходить неприятно даже днем. Но для жильцов окрестных домов это чаще всего единственный короткий путь в одну из ближайших школ. Утром она пошла в школу этой дорогой.
Вечером и до глубокой ночи были обследованы дворы и закоулки гаражных кооперативов. У нас был свой отрезок. Непроглядная темень и в некоторых местах обваливающиеся крыши старых гаражей. В темноте стараемся держаться рядом, даже разделяясь на малые группы. В темноте не видно оврага, в разрушенных гаражах под завалами едва видны старые погреба. Обходим даже открытые подъезды, проходим через овощные погреба. Двигаться можно только осторожно. Разбиться или получить перелом, или случайно нарваться на местную компанию или же собачью стаю в таких условиях можно очень легко. Но в тот вечер там все словно вымерло и мы пересекались только с такими же поисковиками, ориентируясь на свет многочисленных фонариков. Возможно потому, что полиция там была уже днем. Первая ночь в гаражах не дала результата. К сожалению, нам так и не удалось узнать, что девочка все-таки находилась именно там.
Сейчас это, наверное, просто личные впечатления. Людей было очень много. К ночи гаражный кооператив и вся окружающая территория были оцеплены полицией. Машины ДПС были в нескольких местах на выезде из этой местности. И ничего. Потом на машине отправляемся в ближайшие за городом дачи, на окраины. Час или полтора среди таких же «Лис» (групп «Лизы Алерт») обходим пустыри и садовые товарищества. И ближе к часу ночи, выполнив задание, приезжаем в старый аэропорт. Несмотря на позднее время – людей и машин не счесть. Город поднялся. И не просто с кровати. И не образно. Люди встали перед лицом беды. По-настоящему. Я видел двух молоденьких девушек, которые лихо нырнули в темень дачной улицы на машине, явно непригодной для этой местности и сезона. Люди подъезжали к штабу всю ночь и поиски не прекращались.
Следующий день был уже совсем другим. Может быть, это был уже день другой жизни. Но то, что это уже была совсем другая жизнь чувствовалось во всем. Что-то изменилось и переломилось в нас. В лицах, в движении, в дожде, в самой атмосфере. Встречаются группы, расклеивающие ориентировки, фотография Лизы видна на задних стеклах автомобилей, витринах, в руках. И к вечеру снова в штаб, который переместился уже в здание ближайшей школы.
Ребята из «Лизы Алерт» очень старались, но поток желающих присоединиться к поискам был уже просто огромным. Раздавать задания, регистрировать участников, менять друг друга. Для этого необходимо три, а то и пять штабов с количеством координаторов гораздо большим, чем то, которое было. А сколько людей действовало самостоятельно. Просто проходя дворы, гаражи, те, кто приносили необходимые вещи для поиска, батарейки, скотч, чай, продукты.
Фото: utro-news.ru
Я не отражаю объективной картины. Сложно что-то вообще сказать. Это только то, что врезалось в память, отразилось, запомнилось. Пожалуй, я и не помню уже, когда столько людей, более того, людей друг другу почти незнакомых, так слаженно и упорно действовали. Упорно, потому что многие действительно за эти два дня искали и помогали без перерыва.
Последний бросок был уже около полуночи. Мне позвонили напарники по поиску, Лера и Боря, с которыми мы работали предыдущие сутки. Кажется, что я их уже знаю не сутки, а сколько-то лет. Они настаивают присоединиться к поискам на старом кладбище, что недалеко от аэропорта и я уже около полуночи забираю их и мы в составе еще нескольких групп бродим по зарослям старого некрополя. Неожиданно почувствовал то, что именно здесь в этот самый час совершенно не ощущалась эта тревога и нарастающее напряжение штаба и центра города. Просто тихо и по нереально по-осеннему светлое ночное пасмурное небо. В штабе сообщаем о проделанной работе и решаем, что надо уезжать. Людей возле штаба становится все больше. Я отвожу ребят по домам.
Еду по городу, в полной тишине и пустоте. Еще не зная, что в это время в этих самых гаражах все уже стало известно. Девочка найдена. Задержан подозреваемый. Дело, квалифицированное как «убийство малолетнего» накануне, к несчастью, становится реальностью, с которой теперь как надо надо просто жить и попробовать встретить новый день. Проваливаюсь в забытие уже в четвертом часу. Утром служба и дежурство в храме. И первая панихида по новопреставленной рабе Божьей.
Как бы мне хотелось сегодня писать не об этом. В последние часы я вдруг почувствовал надежду и какую-то легкость, как будто, что-то отпустило и словно бы кто-то дал задышать. Я не был там рядом, когда ее нашли. Наверное, это хорошо.
За последние два дня я и спал около шести часов. Не подвиг вовсе, многие не спали совсем. И сделали гораздо больше. Наверное, поэтому здесь сумбур и отрывочные впечатления.
Мне больно. И сейчас я хочу понять только одно: что случилось и почему нам надо это пронести и пережить. Молюсь об упокоении девочки и о том, чтобы ее родителям хватило сил жить дальше.
Я не знаю как. Честно.
Но прошу и надеюсь.