Что мой ребенок видел? Больницы?
— Дань, смотри, какая башенка из мягких кубиков. Это желтый кубик, это синий, это зеленый. Попробуй левой ручкой сорвать с них вот эти розовые бумажки. — Физиотерапевт поддерживает малыша за пояс, чтобы тот не упал.
— Не! Не! — Даня мотает головой в знак протеста. Пятится назад, опираясь на правую ступню и носок левой ноги. Будто пытается убежать от грозного великана.
— Давай, Данечка! Ты сможешь! — подбадривает ребенка физиотерапевт.
Даня собирает все силы. Слегка прихрамывая, подходит к игрушечной башне и тыльной стороной левой ладони сбивает одну бумажку за другой.
Даня с мамой
— Данечка, а кулачок-то раскрой! — терапевт берет левую руку малыша и пытается осторожно разогнуть прижатые к ладони пальцы.
Даня начинает плакать. Громко-громко.
Ему очень страшно делать что-то впервые. Он привык к тому, что его левая рука согнута в локте, пальчики сжаты в кулак, а левая пятка при ходьбе или беге «висит» в воздухе. О том, почему так случилось, Даня, конечно, пока не думает.
Как не думает и о том, что его очередное путешествие на поезде — всегда в больницу. Он просто кричит: «Ту-ту! Да! Уа!»
Забраться на верхнюю полку, жевать бутерброд и смотреть в окно. Ему не до больницы, ему просто хорошо.
Его мама, кандидат географических наук, давно заметила, что благодаря Дане география городов, где они побывали, расширяется: Москва, Зеленоград, Казань, Калининград.
— Детство у Дани не такое яркое и насыщенное, как у других детей. Что он видел в своей жизни? Больницы? Реабилитационные центры? Ему бы просто жизнью наслаждаться, а нужно трудиться. Восстанавливаться. Через боль и слезы, — говорит Алла.
После операции случился инсульт
Даня едва родился, а врачи уже заговорили, что с ним не все в порядке. Услышали шумы в сердце. Отправили на обследование. Когда поняли, что у малыша врожденный порок сердца — в межжелудочковой перегородке есть дырочка, которой в норме быть не должно, — заговорили про операцию.
Даня Земляков
Из-за маленького, 5-миллиметрового, отверстия, через которое значительное количество артериальной крови перетекало из левого желудочка в правый, могла нарушиться работа всего организма. Обогащенная кислородом кровь сбрасывалась обратно в легкие, вызывая кислородное голодание и заставляя сердце работать с дополнительной нагрузкой.
— В день операции я нарядила сына в светло-голубой костюмчик. Он был голодным (в течение 7 часов ничего не ел) и громко плакал.
Помню, когда передавала Даню в операционный блок, он такими глазами на меня посмотрел! Такими! Как будто все понимал, — вспоминает Алла.
Тяжелейшую трехчасовую полостную операцию маленький Даня перенес стойко. Врачи закрыли ему дырочку синтетической заплатой, запустили остановленное на время сердце, наложили швы на грудину. Задышал Даня сам. Сразу.
Когда к нему в реанимацию зашла мама, он все еще находился под наркозом. Лежал на кровати опухший, отекший, с датчиками по всему телу. Открыл глаза только на следующий день. Увидел маму и посмотрел на нее, как будто спрашивая: «Что это со мной?»
На вторые сутки, ночью, ему стало хуже. Неожиданно начались судороги. Левая ножка и левая ручка вытянулись в струнку, посинели.
В тот момент рядом с Даней в палате была мама. Она первая заметила неладное. Подхватила Даню на руки и побежала за помощью. Передавая ребенка дежурившей медсестре, спросила: «Жить он будет?»
Еще до того, как пришли результаты обследований, Данина мама поняла: у сына инсульт.
— Я не стала будить ночью мужа. Просто плакала и плакала. Врачи сказали: «Хочешь увидеть ребенка — перестань плакать! Ему поддержка твоя нужна, а не слезы!» Когда я поднялась в реанимацию, лицо у Дани было перекошено, рука и нога синюшного вида. Такие холодные, безжизненные, — вспоминает Алла.
Ее мучило чувство вины: правильно ли она поступила, дав согласие на операцию ребенка, которому всего 4,5 месяца! Может, стоило довериться материнскому чувству, подождать, пока малыш подрастет, окрепнет, и только потом оперировать? Ответа на этот вопрос Алла до сих пор так и не нашла.
Шанс восстановиться есть, но реабилитация платная
Врачи сделали все возможное, чтобы малыш жил. Уже через 10 дней они выписали Даню вместе с мамой домой. Асимметрия лица со временем у мальчика исчезла сама собой. Интеллект, как заметили врачи, не пострадал. Но парализованную левую часть тела нужно было восстанавливать с помощью специалистов.
Даня с братом
— О первых реабилитационных занятиях у меня жуткие воспоминания. Даня не понимал, что от него хотят. Рыдал не переставая. Вырывался из рук врачей. А на меня смотрел таким взглядом, как будто хотел спросить: «Что ты со мной делаешь, мама?!» А потом стал привыкать и чуть спокойнее ко всему относиться, — говорит Алла.
Несмотря на все пережитое, Даня очень жизнерадостный ребенок. Голубоглазый, с длинными загибающимися ресницами, лукавым взглядом и очаровательной улыбкой. Может подбежать к незнакомому человеку с криком «я Дая!» и протянуть правую руку — для знакомства. Произнести четко свое имя у Дани пока не получается. Его словарный запас — 30 самых простых слов. Все остальные объяснения — жестами.
Правой рукой Даня с удовольствием рушит игрушечные пирамиды, ею же разбирает сумки из магазина, а когда мама начинает уборку, хватает тряпку и начинает вместе с ней натирать полы. На этой же руке растопыривает с гордостью три пальца, показывая всем, что ему уже три года.
Все шансы полностью восстановиться после инсульта у Дани есть. Главное, не прекращать занятия.
На оплату очередного курса реабилитации нужна большая сумма, которую Даниным родителям собрать не под силу. Мама Дани из-за его болезни временно не работает. Давайте поможем Дане!
Фонд «Правмир» помогает взрослым и детям, нуждающимся в восстановлении нарушенных или утраченных функций после операций, травм, ДТП, несчастных случаев, инсультов и других заболеваний, пройти реабилитацию. Вы можете помочь не только разово, но и подписавшись на регулярное ежемесячное пожертвование в 100, 300, 500 и более рублей.