Убит священник Павел Адельгейм

5 августа. ПРАВМИР. В Пскове ударом ножа в своем доме убит известный священник Павел Адельгейм.

Подозреваемый в убийстве священника Павла Адейльгейма задержан. Об этом корреспонденту «Правмира» сообщили по телефону в пресс-службе УВД в Псковской области.

«Сегодня в Пскове, около 20.00 часов в Красногорском проезде у храма Константина и Елены был обнаружен труп православного священника с ножевыми ранениями. Сотрудники патрульно-постовой службы при отработке территории района задержали мужчину, который подозревается в совершении этого преступления. На месте работает следственно-оперативная группа полиции», — заявил сотрудник пресс-службы.

Персональные данные убитого священника, сославшись на должностную инструкцию, собеседник не назвал.

«По некоторым предварительным данным можно считать, что это он (о. Павел Адельгейм – Корр.). Но пока это еще уточняется», — сказал он.

О том, что Пскове ударом ножа в своем доме убит известный священник Павел Адельгейм сообщил в своем блоге депутат Псковского областного Собрания Лев Шлосберг.

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл молится об упокоении убитого в Пскове священнослужителя Павла Адельгейма, сообщил агентству РИА Новости глава патриаршей пресс-службы диакон Александр Волков. По всей вероятности протоиерей Павел  стал жертвой исполнения пастырского долга. Тело священника было обнаружено в понедельник в его доме в центре города.

«Святейший патриарх Кирилл скорбит о трагической смерти отца Павла Адельгейма и молится об упокоении его души», — сказал диакон Александр Волков.

По его словам, священнослужитель «стал, как можно судить по имеющейся сейчас информации, жертвой исполнения пастырского долга как готовности прийти на помощь любому человеку».

Лев Шлосберг сообщил корреспонденту «Правмира» по телефону подробности трагедии:

«Некий человек 1986 года рождения по фамилии Челинцев из Москвы, душевнобольной, жил у отца Павла в течение трех дней по просьбе некой женщины из Москвы, то ли родственницы, то ли знакомой. Наверное, они рассчитывали, что слово священника его излечит. Сегодня, когда они сидели на кухне и разговаривали, он набросился на отца Павла с ножом и убил его ударом ножа в живот. После чего дважды ударил ножом сам себя. Сейчас он находится в больнице, в реанимации, под охраной полиции, ему делают операцию».

В эфире телеканала «Дождь» Лев Шлосберг прокомментировал убийство священника Павла Адельгейма.

«Отец Павел — чрезвычайно высокодуховный человек. Невозможно говорить о нем сегодня в прошедшем времени. Это человек, на взгляды, позицию, веру которого ориентировались тысячи и тысячи людей во всем мире. Масштаб утраты сейчас не все могут осознать, но многие уже говорят о том, что это утрата того же масштаба, как и уход отца Александра Меня, убийство. С той лишь разницей, что здесь дом был полон людей, все свидетели, нет никаких неясностей, кроме одного: что именно произошло и в чем были мотивы этого помутнения рассудка. Не знаю, будет ли когда-либо известно, поскольку человек больной», — сказал депутат.

По словам Льва Шлосберга, весь православный Псков переживает сейчас глубокое горе.

«Люди созваниваются друг с другом, все в глубоком шоке, люди плачут. Для Пскова ушел пастырь, кому верили люди», — сказал депутат.

Протоиерей Павел Адельгейм: Приближается предел жизни

Протоиерей Павел Адельгейм: «Из семинарии меня выгонял лично Филарет Денисенко»

1 августа 2013 года отцу Павлу исполнилось 75 лет. Отец Павел Адельгейм 2 года (1970-72) отбыл в  лагерях за «клевету на советский строй», потерял в лагере ногу.

СПРАВКА

Павел Адельгейм родился в 1938 году. Он происходил из семьи русских немцев. Его дед был расстрелян в Киеве в 1938 году, отец в 1942 г. После ареста матери жил в детдоме, затем на поселении в Казахстане.

Из интервью:

Сознательно я вошёл в церковную жизнь в Караганде. Когда отца арестовали, мать со мной на руках пошла в НКВД, добиваться правды. Её арестовали, а меня отправили в детский дом. Это был мой первый срок в детском доме. Когда мать освободили, мне было лет пять. Года через два ее опять посадили, а меня отправили в детский дом на второй срок. В детском доме я пошел в первый класс. Мать осудили и отправили по этапу в Казахстан. В казахстанской ссылке мы с ней прожили до смерти Сталина. Мать работала табельщицей огромного гаража в поселке Ак-тау Карагандинской обл. Я учился в школе. Однажды поехал в Караганду и «случайно» нашел православную общину отца Севастьяна в Большой Михаиловке. С тех пор я бывал там регулярно. После смерти Сталина мы переехали в Караганду, маму взяли в драмтеатр, в Михаиловку мы ездили вместе. Там был молитвенный дом, но служить в нем не разрешали власти. Поэтому приходилось служить по ночам в частных домах. Эти богослужения организовал о. Севастиан, келейник старца Нектария из Оптиной пустыни. Церковная община всегда имеет стержень, вокруг которого формируется её духовная жизнь. Таким стержнем в Б. Михаиловке был о. Севастьян.

Остались впечатления от ночных богослужений, чтения страстных Евангелий, общих трапез. Служили мы тайно в разных домах на переносном антиминсе. Богослужения продолжались всю ночь. В 21 час начинали Всенощную, потом Литургию. В пять часов утра все заканчивалось, и я шёл спать. Все расходились. Отец Севастьян пил чай, и шел в другой дом служить обедницу, а потом начинались требы. Их разрешали служить в молитвенном доме.

Приход был большой. Число прихожан совпадало с числом жителей. По составу это были раскулаченные переселенцы. По соседству располагались немецкие поселения со строгой планировкой улиц, чистотой, порядком, палисадниками возле каждого дома. Иногда вдвоём с батюшкой мы путешествовали на Мелькомбинат, где жили многие из прихожан. Мы выходили утром, пока было прохладно. Батюшка шел лёгкой походкой в сапогах и подряснике. Мелькомбинат находился километрах в трёх от Б. Михаиловки. Это был большой посёлок с крепкими крестьянскими хозяйствами. На бесплодном песчанике всё росло и цвело, как в Земле Обетованной. Крестьяне сами копали колодцы, придумывали технику. Семьи были многодетные, по восемь — десять человек. В семьях сохранялся патриархальный уклад.

Одной из первых серьёзных книг для меня было «Введение в философию» Челпанова. Мне понравился «Отечник», и я перечитал все патерики. Однажды власти разрешили послужить в молитвенном доме Великую Пятницу, Субботу и Пасху к радости всего прихода. В книге об отце Севастьяне есть фотография, где я запечатлён на общем снимке с ним. Отец Севастьян был невысокого роста, худенький, седые и редкие, но длинные волосы и седая борода. Собор 1988 г. его прославил одним из первых среди новомучеников. Батюшка пробудил мой интерес к церковной жизни. Моё решение служить Церкви созрело в тринадцать лет. Это действительно был замечательный Пастырь, и общение с ним привело меня в храм навсегда. С тех пор моё сознание нашло точку опоры в Промысле Божием. Тайна Промысла открывалась мне в жизненных обстоятельствах. С тех пор Промысел Божий строит мою судьбу, а я только принимаю её с благодарностью Богу.

В 1954 году он становится послушником Киево-Печерской Лавры, затем поступает в Киевскую духовную академию. В 1956 году был исключен из семинарии будущим лжепатриархом Филаретом (Денисенко) по политическим мотивам.

Из Лавры я поступил в Киевскую семинарию, когда мне исполнилось 18 лет. Семинарская жизнь была следующим светлым и радостным периодом моей жизни.

У нас были замечательные педагоги. Ректор протоиерей Николай Концевич и инспектор протоиерей Константин Карчевский. Незабываемые люди. Мне нравилось учиться, учился я отлично.

Много времени проводил за чтением. Изобилие книг, о которых можно было только мечтать в те годы. Нам давались темы по всем дисциплинам, и нужно было написать несколько сочинений в течение года. За каждую пятёрку по сочинению платили пять руб. Это были деньги, дополнявшие стипендию, тоже пять руб.

Потом сменили Ректора и инспектора, на третий год снова поменяли, и пришёл игумен Филарет (Михаил Денисенко). Ему тогда было тридцать лет. Инспектором назначили священника В. Муратова (позднее он снял с себя сан и работал на каком-то заводе). У меня был круг близких друзей. Нас было пятеро, и Муратов называл нас «благочестивыми негодяями». Было несколько эпизодов, которые приписывали мне, хотя я о них узнал спустя несколько лет после ухода из семинарии. Участвовал я в двух эпизодах.

Первый, с крестиками. Лёня Свистун предложил сделать всем семинаристам значки из бронзы, завинчивающиеся на чёрном семинарском френче. Ребятам понравились желтые полированные крестики на черном фоне. Нашли токаря, который вытачивал их по 5 руб., собрали деньги. Семинарское начальство с удивлением увидело значки на всех семинаристах и начало борьбу со значками, применяя физическую силу для их изъятия.

Второй эпизод связан с празднованием Первого мая. В 1959 году оно пришлось на Великую Пятницу, день сугубого поста. Филарет назначил торжественное собрание, во втором отделении хор с патриотическими песнями. Леня Свистун предложил мне пойти к ректору с протестом. Мы пошли, и Филарет произнёс воспитательную речь о любви к советской власти: «я сын шахтера, стал архимандритом и ректором. При какой другой власти это могло бы случиться? Под чьим небом вы живёте? Чей хлеб едите? По чьей земле ходите? Вы неблагодарные, вас советская власть учит…» и т.д. Это была последняя капля. Инициативу разговора, видимо, приписали мне. Леня был социально близким, сын рабочего, отец погиб на войне, а моего отца расстреляли как «врага народа».

Конечно, я был на торжественном собрании 1 мая, слушал речь Филарета о солидарности трудящихся, пел с хором «Коммунистической партии хвала», кстати, красивое музыкальное произведение и другие песни. Протест был последней каплей, и Филарет перед экзаменами заставил меня написать заявление об отчислении из Киевской семинарии «по собственному желанию».

Затем Павла рукополагают в диаконы, а в 1964 году во священники. В 1970 году был осуждён на 3 года лагерей по обвинению за «клевету на советский строй». В 1971 году, в связи с волнениями в ИТУ посёлка Кызыл-Тепа, потерял правую ногу.

С 1976 года — клирик Псковской епархии. До 22 февраля 2008 года был настоятелем храма святых Жен Мироносиц города Пскова. Освобождён от должности указом архиепископа Псковского и Великолукского Евсевия (Саввина), но с сохранением права службы.