– Отче, что вы думаете о коммерческой составляющей в Церкви? Говорят, у вас в храме ничего не продается?
– Да, у нас, во-первых, все требы бесплатные. А что еще человеку нужно, когда он заходит в храм, чтобы помолиться? Свечи. Их тоже у нас берут во славу Божию. Правда, было у нас и такое, что люди вынесли из храма за две недели годовой запас свечей. Готовились к концу света, который объявляли по календарю Майя.
Дорогие вещи, иконы, например, мы не можем просто так отдать, поэтому обмениваем у людей на их деньги. Но я всегда на этом настаивал, где бы ни служил: у нас не было ценников в церковной лавке. Здесь, в Виньковцах, решил пойти ещё дальше – не устанавливать цен на венчание, крещение и так далее.
Не все меня поддержали вначале. После моего такого благословения матушка с кассиром предо мной так встали, сложив руки крест-накрест, и говорят: «А что это вы, батюшка, такое придумали?».
В этот же день первые крестины. Из одного дома две семьи одновременно решили окрестить детей. Все люди небедные, родители, правда, не церковные, а крестные – воцерковленные, несколько дней как вернулись из Иерусалима.
После обряда подходит представитель семьи ко мне и спрашивает, мол, что с них. «Если хотите пожертвовать что-то, ваше дело, – говорю им. – Но мы решили не устанавливать плату за таинства».
Идут они к кассиру, она то же самое озвучила, вот они и пожертвовали 20 гривен, даже стоимость крестиков не оплатили.
Говорю матушке: «Это ничего. Господь милостив, все, что нам нужно, даст». Выходим из храма, навстречу бежит девушка, ее отца (местного бизнесмена) забрали в реанимацию, просит помолиться.
Пошли мы вместе с нею обратно в церковь, встали на колени, молимся. А в это время матушка с кассиром ждут в притворе. Переоблачившись, выхожу к ним из алтаря, а они головы опустили. Спрашиваю, что за горе у них за это время приключилось? А они и отвечают озадачено так: «За тяжело болящего отца дочь пожертвовала десять тысяч». Ну вот, это ж за сколько крестин она «заплатила»?
Со временем мы поняли, что так и надо. Надо убрать ценники. Бог никогда не допустит того, чтобы Его Дом был необустроенным. Действительно, бывает так, что девять людей не пожертвуют ничего, а десятый придет и все покроет своим жертвоприношением. Но для этого нужно, чтобы священноначалие, клир, хористы, кассиры сами были бессребрениками, не гонялись за деньгами, а старались людям, которые приходят в храм, помогать молиться – каждый на своем месте.
Протоиерей Михаил Варахоба. Фото: журнал «Направо»
– У вас, наверное, приход богатый, если с таким подходом вы смогли отстроить храм, организовать духовно-просветительский центр, а теперь трехэтажный дом для сирот заканчиваете обустраивать?
– Семь лет назад меня в Виньковцы перевели благочинным района. Когда мы сюда приехали, то получили в наследство только долги и недостроенный храм. На прошлом месте служения, в селе Дашковцы Хмельницкого района оставили храм, который построили, сплоченную общину. А здесь нам пришлось в наши-то 50 лет начинать все с начала.
Матушка очень переживала, но мы решили, что нужно искренне молиться, и Господь поможет. На молитву ездили в Почаев, возили туда людей. За одно лето на своем стареньком бусе совершили 27 поездок. Деньги у паломников брали только на бензин, при этом, с Божьей помощью, удалось за три месяца собрать 3500 долларов. Вот и начали восстанавливать храм.
Когда местные чиновники узнали, что мы собираем деньги на строительство храма, предложили помощь. «Батюшка, денег у нас нет. Дадим вам пшеницу», – говорят. «Давайте», – отвечаю. Собрали мы их пожертвования, получилось 20 тонн. После службы делаю объявление в церкви: «Кому нужна пшеница?» – «Батюшка, а почем?», – спрашивают прихожане. – «Да кто сколько пожертвует».
Если тогда тонна пшеницы стоила 1000 гривен, то люди жертвовали по 2000 гривен за тонну. Все старались и пшеницы прикупить, и на строительство храма пожертвовать что-то.
Мы подготовили храм для богослужений и начали вскоре служить, но он у нас оставался долго не расписанным. Однажды выхожу после службы, смотрю – в храме сидит молодой человек, одет очень просто, подхожу к нему, присаживаюсь. А он мне и говорит: «Батюшка, я хочу с вами поговорить. Меня зовут Рудиянов Корнелий. Сам я с Кубани, художник. А здесь жили мои родители, вот и решил я на их родине расписать храм. Пришел к вам с этим предложением».
Мы договорились. Он попросил закупить масляной краски на 20 тысяч гривен и поставить леса, пообещал через два месяца начать роспись. Рассказал я об этом художнике прихожанам. Через некоторое время звонит мне виньковчанин Владимир Ходюк и просит приехать к нему. «Мой отец был художником, после его смерти осталось в подвале пару центнеров масляной краски, – говорит. – Забирайте бесплатно».
Этой краски хватило бы расписать весь храм. Но храм остался расписанным только на 80% из-за других причин. Художнику, который ездил к нам с Кубани в течение года, мы оплачивали только дорогу.
Вот такая у нас «духовная коммерция» – во всем. Зря говорят, что без денег ничего нельзя сделать. Да, действительно не получится, если их ставить на первое место. А если будем руководствоваться словами «Не нам, не нам, Господи, а имени Твоему », тогда все получится.
И еще – не нужно устанавливать слишком высокую планку. Господь Сам знает, сколько кому чего нужно. А если постоянно хотеть большего, начинается торговля с Богом и на Божьем.
Я знаю священников, которые перестали быть духовными пастырями, они в церковь ходят на работу. Зашел в храм, надел подрясник, послужил, снял подрясник, вышел в галстуке, аккуратно подстриженный такой, сел в авто и поехал по своим делам.
Настоящего духовного окормления для наших людей в это время, к сожалению, очень мало. Я не говорю, что его нет, но эта коммерция очень большой вред приносит. Князь мира сего людей ловит первым делом на желании хорошо жить.
– Как же священнику выжить в современных условиях и не впасть в искушение?
– Во-первых, я порекомендовал бы всем четко помнить, ради чего они идут служить в Церковь. Церковь – не театр, где если нет зрителей, то шоу отменятся. Священник должен служить независимо от внешних причин. Люди придут, если будет богослужение.
Своих новых прихожан я часто тестирую вопросом: «Зачем вы приходите в храм?». Что они мне только ни отвечают: и свечку поставить, и помолиться о здоровье, о замужестве, о том и о другом. А вы разве дома не можете этого сделать?
Людей нужно учить тому, что мы в Церкви ради Христа. То, что нам дает Господь через наибольшее Таинство, превращение хлеба и вина в Свое Тело и Кровь, не может сравниться с теми копейками, которые мы оставляем в храме. Если священник сможет научить этому людей, все остальное встанет на свои места. Понятие денег будет второстепенным.
У тех, кто вечно жалуется на то, что люди в Церковь не ходят и денег не дают, прихожане разбегаются. Так как я благочинный в районе, общаюсь с разными священниками. Доходит иногда до абсурда. Один из них как-то говорит мне: «Я не знаю, где взять денег. Пусть прихожане сами содержат церковь, а я займусь подсобным хозяйством».
Строительство приюта для детей в Виньковцах. Фото: orthodoxy.org.ua
Однажды приехал я в одно село на Усекновение главы Иоанна Предтечи. Подошел к церкви, а она закрыта. Спрашиваю у людей: «Где ваш настоятель?». «Череду пасет», – отвечают. – «Какую череду?», – никак не пойму. – «У него три коровы, а сегодня выпала его очередь пасти стадо», – разъясняют. Вся полнота Церкви молится, а священник в престольный праздник стадо пасет. Что тут скажешь? Это, правда, не в нашей епархии было.
Сегодня священнослужителем стать просто, но быть им очень сложно. Надо всю свою жизнь положить на служение Богу и людям. Нет проблем с приходами, прихожанами и финансированием, существует единственная проблема – отсутствие духовности.
Каждому из нас нужно прикладывать максимум усилий на своих местах, чтобы объединять людей в праведной вере. Одесский митрополит Агафангел при моем рукоположении во священники сказал так: «Мне все равно, веришь ты в Бога или нет. Сам перед Богом потом ответишь, но ты должен сделать так, чтобы люди поверили в то, что ты веришь в Бога».
Покойный Блаженнейший Митрополит Владимир родился на Хмельниччине… Да, его родное село Марковцы находится в ста километрах от нас, в соседнем Летичевском районе. Владыку у нас очень любят. В Хмельницком есть даже учебное заведение имени Блаженнейшего Владимира, Митрополита Киевского и всея Украины – Хмельницкий институт Межрегиональной Академии управления персоналом.
В духовной среде Митрополит Владимир всегда был бесспорным лидером. Это был архипастырь, благословение которого никогда не обсуждалось, а если обсуждалось, то только в сторону лучшего исполнения. Он никогда не смог бы благословить на неугодное дело, на то, что могло бы противоречить достоинству архиерея, священника или мирянина. У него все было достойно. На строительство приюта для сирот именно Владыка Владимир дал мне благословение.
– Зачем вам приют?
– Однажды мы были в гостях у владыки Лонгина (Жара) в Банченах, который усыновил на сегодняшний день уже более 400 деток. И настолько поразило нас все увиденное, что я понял, к чему стремилась моя душа. Помните из Евангелия о том, как ко Христу пришел юноша и спросил, что ему еще сделать для того, чтобы спастись? Так вот, в Банченах я понял, чего еще не сделал.
Мы с членами нашей общины часто ездили по детским домам. Сладости детям возили, разные подарки. Вы знаете, это невозможно выдержать. Однажды подошел ко мне парень, обнял и не отпускает: «Папа, – говорит, – я тебя во сне видел. Ты мой папа…». Просто сердце кровью обливается.
Вот мы с матушкой Любовью и решили, что нам нужно обязательно построить такой дом, в котором мы сможем дать детям ту родительскую любовь, которой им так не хватает.
А от отца Лонгина я привез простую формулу, которую мы положим в процесс воспитания детей: «Вера, любовь и терпение».
Год назад мы начали строить четырехэтажный дом для 30 девочек-сирот. Нашлись добрые люди, которые помогали. Это председатель благотворительного фонда «Майбутнє дітям» Горенюк Александр Иванович и много других. Мы почти его достроили.
Правда, теперь, когда изменилась власть, строительство едва не остановилось. Я к новым меценатам с просьбой, а они мне: «Вы – московская Церковь. Мы вам помогать не будем». На этом разговор заканчивался. Ну думаю, все, недостроенным остается приют. Молюсь Богу: «Господи, управь, помоги!».
Как-то случайно с одним из руководителей мы оказались в одном благоприятном месте, где завязался у нас разговор. Я ему и объяснил, что нет московской Церкви, у нас Церковь называется Украинская Православная. «Если бы наша Церковь была московской, то после смерти Блаженнейшего Патриарх назначил бы митрополита и все, а наши архиереи сами выбирают предстоятеля УПЦ», – растолковываю ему.
И вот мы с ним поговорили, долго так, но он все понял. Строительство продолжается, хвала Богу! И с этой властью Господь управил найти общий язык. Они поняли, что мы благими делами занимаемся, а Церковь вне политики.
Строительство приюта. Фото orthodoxy.org.ua
– А вас не пытались использовать в своих целях представители старой или новой власти?
– Нет. Был случай, когда ко мне обратились, чтобы помог на выборах. Я спросил: «Вы меня уважаете?» – «Уважаем». – «А если я буду помогать на выборах вашему конкуренту, вы меня будете уважать?» – «Конечно, батюшка, нет». – «Так же и другие меня уважать перестанут, если я приму чью-то сторону».
Я им обычно говорю так: «Ты дай на Божье. Сделай богоугодное доброе дело. Помоги бедному, накорми голодного, одень сироту, проведай заключенного, помоги больному. И тогда Господь поможет в тысячу раз больше, чем я бы помог».
– А как вам идея объединения с УПЦ КП и УАПЦ?
– Объединение может быть только на канонической основе. И это должно вызреть. Единая Церковь в Украине, которую признает духовный мир, – это УПЦ. Значит, если другие присоединятся к нам, то их признают тоже. Но этот факт из-за собственных амбиций предпочитают не учитывать в УПЦ КП.
Они даже пытаются диктовать свои условия. У нас каждый мирянин понимает, если кто-то учинил раскол – то он раскольник, «блудный сын», который должен вернуться к тем, от кого ушел. Так думают люди, которые ходят в церковь. А те, кто не знает, где в храме двери открываются, могут говорить что угодно.
– Выходит, людям нужно иметь определенный запас знаний, живой опыт общения с Богом, чтобы рассуждать на такие темы. Как обстоят дела с образованием?
– У нас в районе в этом плане все хорошо, слава Богу. При храме у нас действует духовно-просветительский центр, в котором учатся детки со всех окрестностей Виньковец – более 80 человек.
Во всех школах преподается предмет «Христианская этика», учителя получили второе образование в Национальном университете «Острожская академия». Преподаватели, которые на волонтерских началах учат детей в нашем Центре, преподают христианскую этику в школах, где имеют оплачиваемые часы.
У нас даже есть методист по этому предмету – единственный в районном центре Украины. На днях мы закупили для всего района научной и методической литературы на 20 000 гривен. Издательства «киевского патриархата», потому что, к сожалению, в УПЦ не выпускают таких книг.
В феврале, по благословению приснопамятного Блаженнейшего митрополита Владимира, я ездил в Москву на встречу с Патриархом Кириллом. Тогда Святейший решил выпустить методическую литературу для преподавания предмета «Христианская этика» на украинском языке для всей УПЦ. К сожалению, в связи с известными событиями, пришлось отложить реализацию задуманного на неопределенный срок.
– О чем вы мечтаете еще?
– Мы хотим купить цветной ризограф (печатный станок), чтобы печатать газету «Православная Виньковеччина» в цвете. Мы ее уже несколько лет выпускаем, материал готовят наши дети и прихожане. Бывает, что в месяц печатаем по 5 тысяч экземпляров, бывает и по 10 тысяч. Распространяем по всему району, конечно же, бесплатно. Развозим по больницам, школам, в Хмельницкий на оптовый рынок передаем, там уже ежемесячно ждут нашу духовную прессу.
А еще у меня есть один замысел. Я хочу, чтобы художник написал картину – величественный храм с золотыми куполами и рядом сирота. То, что мы золотим купола, – это надо, но когда рядом стоит сирота, то золотые купола могли бы подождать, можно и под серебряными послужить.
Журнал «Направо», №2 — 2014 года