«Если учитель не прав, он перед тобой извинится»
Марина Солотова
На дворе стоял 1979 год. Я училась в 9-м классе. В школе проходил вечер по случаю 23 февраля. В зале играл школьный ансамбль, и я была на седьмом небе от счастья, потому что впервые танцевала с Игорем из параллельного класса, в которого была влюблена «до самой смерти».
Ближе к концу Самого Лучшего Вечера в моей жизни мы оказались в туалете одновременно – я, наша классная руководительница и две курящие десятиклассницы. Классной показалась, что я тоже с сигаретой. Повторяю: показалось. Пока я шла, нет, летела домой, она позвонила маме. И вместо разговоров о том, какой Игорь все-таки чудесный, говорили мы с мамой совсем о другом.
Мама мне, конечно, поверила. Но я в свои 16 лет была девочкой гордой, порой до глупости. Не знаю, что меня особенно оскорбило: клевета или украденный вечер, но обиделась я на классную сильно.
И утром объявила маме, что в школу больше не пойду. Потому что «не хочу иметь ничего общего с человеком, который на меня подло клевещет и такое обо мне думает». Уходя на работу, мама сказала: «Хорошо, вечером решим, как быть: в вечернюю школу, в другую школу, в музыкальное училище – вариантов навалом». Я укрылась потеплее и заснула.
Сначала раздался телефонный звонок. Кузина, гостившая у нас по случаю студенческих каникул, сняла трубку и сказала: «А она в школу больше не придет». И объяснила почему.
Спустя полчаса раздался звонок в дверь. В квартиру вошли завуч и классная руководительница… Внимательно выслушав мою версию, завуч Раиса Владимировна сказала, что из школы я уйти, конечно, могу, но лучше не стоит. Она, как мне показалось, говорила долго и вполне убедительно, но я была непреклонной. И тогда она сказала: «Если учитель не прав, он перед тобой извинится. Правда, Алла Турашевна?»
И Алла Турашевна извинилась. И я пулей оделась и схватила портфель. И еле сдержалась, чтобы не броситься на шею Алле Турашевне. Сейчас жалею, надо было броситься.
Это не было унижением учителя. Ни один из моих одноклассников не ехидничал по этому поводу. Никому из нас не пришло в голову насмехаться над классным руководителем или возвести в ранг героя меня. Это была демонстрация профессионализма, основанного на уважении к ученику. Это была демонстрация достоинства школы и педагогов. У наших учителей было чувство собственного достоинства.
Сегодня, накануне нового учебного года, мне не дает покоя вопрос: а сегодняшний учитель готов прийти домой к ученику, чтобы перед ним извиниться? И я склоняюсь к отрицательному ответу.
Не потому, что учителя стали менее профессиональными. И тогда, и сейчас учителя есть разные. И те, кого безмерно любят дети, потому что есть за что. И те, кого они терпеть не могут, потому что есть за что. Но у современных учителей любить и уважать детей часто не хватает времени и сил, потому что они вынуждены любить департаменты и министерства. Такое количество никому не нужной, бессмысленной работы, часто граничащей с профанацией, можно делать либо от большой любви, либо находясь в рабстве. Такую нагрузку выдерживать может только робот, да и то до поры до времени.
Я пишу сейчас эти очевидные вещи для того, чтобы родители поняли: не стоит ждать и тем более требовать от учителей особого душевного отношения к нашим детям. У них просто нет ресурса на это. А тот, который есть, нам вместе надо беречь. Не звонить, например, в департамент и президенту, если учитель сделал что-то не так. Просто попытаться решить вопрос спокойно и полюбовно в границах класса.
Потому что на каждую нашу жалобу школа и учитель будет писать миллион объяснений, вместо того, чтобы учить наших детей. Нам надо понять, что наша задача – не перевоспитать учителя, а научить ребенка правильно и без ущерба для здоровья вести себя в любой ситуации. И защитить его там, где это необходимо.
Учитель должен учить! Все остальное – наша обязанность. Вспоминаю папу своего ученика-пятиклассника, который искренне не понимал, почему его ребенок не моет руки перед тем, как сесть дома ужинать. «Вы чему их тут учите?!» – возмущался папа. Я учу их русскому языку и литературе. А мыть руки их должны научить мама и папа, хорошо бы задолго до пятого класса…
Именно поэтому я всю жизнь люблю читать
Во второй четверти первого класса я перешла в другую школу – родители получили квартиру в новом районе. В 7 лет техника чтения у меня была точно такая же, как сейчас – так получилось. Напомню, что в 1970 году понятия «подготовка к школе» не существовало в принципе, поэтому добрая половина первоклассников первые буквы узнавали за школьной партой, по букварю.
Слушать, как мои одноклассники пытаются сложить буквы в слоги, а слоги – в слова, мне было очень скучно. Я сразу же узнала, где в школе находится библиотека. Через неделю библиотекарь, которая выдавала мне книжки «по возрасту», сказала моей учительнице Марии Федоровне: «К вам такая девочка странная пришла, на одной перемене берет книжку, а на второй – отдает и просит новую». Мария Федоровна, которая мои первые дни в классе, где учились сорок два человека, меня не трогала, подозвала меня к себе и попросила почитать.
После этого я ни разу за 3 года начальной школы не следила за тем, как читают мои одноклассники, и не пересказывала тексты. На чтении меня сажали за последнюю парту и я читала то, что мне интересно: «Робинзона Крузо», «Детей капитана Гранта», «Дикую собаку Динго»… а раз в неделю, на уроке внеклассного чтения, я пересказывала эти книжки своим одноклассникам, и за это мне ставили оценки. А на уроке математики место за последней партой занимала Ирка Галаева, которая решала задачи за 4-й класс. Я убеждена: именно поэтому я всю жизнь люблю читать, а Ирка – математику.
Сегодня, накануне нового учебного года, мне не дает покоя вопрос: а сегодняшний учитель готов обеспечить такой индивидуальный подход к своим ученикам? И я склоняюсь к отрицательному ответу.
Не потому, что сегодня в школе нет детей, которым неинтересно сотый раз повторять то, что они помнят еще с позапрошлого года. Таких детей сегодня гораздо больше, чем в 1970 году. У современных учителей нет возможности подобрать ребенку сложные задачи и дать возможность их решать.
Потому что с учителя спросят в первую очередь за то, чтобы ученик отсчитал ровно 4 клеточки от края страницы, и не дай Бог 6 или 3. Или за что, чтобы при попытке узнать, сколько всего молока налито в шесть двухлитровых бидонов, ученик умножал литры на бидоны, и ни в коем случае не наоборот. И за то, чтобы на ЕГЭ ученик мог сделать вот это: «Укажите все цифры, на месте которых пишется одна буква Н. Цифры запишите подряд без пробелов, запятых и других дополнительных символов».
И плевать, что человек пишет абсолютно грамотно, записал на экзамене по русскому языку цифру с пробелом – все, ошибка. Я пишу сейчас эти очевидные вещи для того, чтобы родители поняли: не стоит ждать и тем более требовать от учителей, чтобы они развивали в наших детях любовь к литературе, истории и математике. У них нет на это сил и времени. Им за другое сегодня платят зарплату. Нам надо понять, что не стоит ругать ребенка за оценки. А если мы хотим, чтобы он знал и любил предмет, озадачиться этим должны мы, родители. Задача учителя – подготовить к ЕГЭ. А озадачиться развитием интереса к новым знаниям, формированием аналитических способностей должны мы, родители, хотим мы этого или нет. Таковы сегодняшние реалии.
И тогда он пошел со щенком к учителю биологии
У меня был подшефный класс. Рассказываю для тех, кто не помнит, что это такое: мы ушли в четвертый, а наша учительница взяла первый. И мы ходили в этот первый (а потом второй, третий и т.д.) класс как шефы. Когда мои подшефники учились в пятом, один из них, Сергей, нашел на улице щенка. Мокрого, грязного и больного. Сергей точно знал, что мама не разрешит занести щенка домой. Но так же точно он знал, что жить без этого щенка уже не сможет. И тогда Сергей пришел с этим щенком к Нине Васильевне, учительнице биологии. Домой. Нина Васильевна взяла щенка, отмыла его, вылечила и через пару недель пошла с ним и Сергеем к Сергеевой маме. И уговорила ее разрешить сыну привести домой друга.
Сегодня, накануне нового учебного года, мне не дает покоя вопрос: а сегодняшний учитель готов так глубоко вникнуть в ребячью жизнь и броситься на помощь? И я склоняюсь к отрицательному ответу.
Не потому, что учителя все вдруг стали черствыми и бездушными. А потому, что сегодня одна десятая часть из нас, как в анекдоте, работает на полторы ставки, потому что на одну им есть нечего, а на две – некогда. Остальные работают на две и больше. Потому что отчитываются в департаменты они не за количество спасенных щенков, а за количество учеников, участвующих в легкоатлетическом кроссе и посещающих внеурочные занятия.
Реалии времени: учитель не может оставаться верным другом и наставником по жизни. Не может по объективным причинам. Ему сегодня некогда щенка мыть и лечить, он вечером, после проверки тетрадей и заполнения электронных дневников, отвечает в чате на наши родительские сообщения вроде: «Вера Петровна, поясните наконец, можно тетради с картинками или всем зеленые?!»
Сегодня, накануне учебного года, я хочу пожелать нашим учителям терпения, мудрости, сил и понимающих родителей. Родителям – здравого смысла, стойкости и Настоящих учителей. А всем вместе – здоровья и умения сотрудничать во имя главного, что есть у нас в жизни – счастья наших детей. Давайте постараемся вместе? Попробуем не перекладывать друг на друга нашу ответственность, потому что она – разная. Не начинать военные действия. Потому что тогда дети наши становятся либо оружием, либо жертвой. Оружие стреляет. Жертва – защищается. Давайте на своем примере покажем нашим детям, как надо слушать и слышать друг друга.