К рассказу Валентина Распутина «Уроки французского«
Источник: «Труд»
ГЕРОИНЮ СВОЕГО РАССКАЗА «УРОКИ ФРАНЦУЗСКОГО» ВАЛЕНТИН РАСПУТИН «СПИСАЛ» С ЭТОЙ ЖЕНЩИНЫ
Два дня назад в интервью «Труду» Валентин Григорьевич Распутин тепло вспоминал школьные годы, учителей и, конечно же, ту учительницу, что потом стала героиней теперь уже хрестоматийного рассказа «Уроки французского». И вот — удача! — откликнулась та самая Лидия Михайловна Молокова. Правда, она не сразу согласилась: мол, память в 78-то лет не та стала, боюсь что-нибудь перепутать… Как выяснилось, память у моей собеседницы прекрасная, а опасения ее объясняются просто: она в обиде на прессу. В сюжете, показанном одной из местных телекомпаний, его авторы прямо заявили, что, мол, не будь Лидии Михайловны, не стал бы Валентин Распутин знаменитым писателем, а еще в детстве умер бы в своей Сибири голодной смертью.
— Все было не так! И макароны я ему не передавала, и в «чику» и «замеряшки » не играла. Он был лишь одним из многих моих учеников. Так случилось, что Валя стал знаменитым писателем, но я не хочу отблесков его славы. У меня и своя жизнь интересная, по всему свету помоталась. Работала и в Камбодже, и в Алжире, и во Франции… Только преподавала я там уже не французский, а русский язык — для тех, кто владел французским. Родилась и выросла в Москве, но папу направили работать в Забайкалье… Спустя годы три с половиной десятка лет в Саранске в университете преподавала.
— И все же, почему Валентин Григорьевич назвал героиню «Уроков французского» вашим именем? И когда вы сами об этом узнали?
— Перед командировкой во Францию нам читали лекцию о современной советской литературе, и, когда речь зашла о «деревенщиках», услышала фамилию Распутин. Закралось сомнение: не тот ли это Валя из Усть-Уды, которого я два года учила французскому? В Париже, а я преподавала в Сорбонне, зашла в книжный магазин, где продавали советскую литературу, спросила, нет ли книг Распутина. А в ответ услышала: он идет нарасхват, может, еще привезут. Попросила оставить, если поступит… Так и оказался у меня небольшой томик, назывался он «Живи и помни». Стала читать «Уроки французского» — и обомлела: ведь Лидия Михайловна, это, по всему выходит, я? Но чем дальше читала, тем больше убеждалась, что образ этот собирательный, только тогда и успокоилась. Один экземпляр книги выслала в Иркутск Вале, так шел он до Сибири полгода! Потом получила ответ: «Я знал, что найду Вас!» С этого и началось, если можно так сказать, наше второе знакомство, завязалась переписка.
Что же касается моего имени, трудно сказать, почему Валя выбрал именно его. С педагогикой я не дружила, но свой предмет знала отменно. Да и, чего греха таить, по молодости я заводной была, явно не стандартной, «неправильной» учительницей. А вот классный руководитель у Вали — Вера Андреевна Кириленко, женщина красивая и строгая, действительно умела работать, все делала правильно, строго по методикам. И класс у нее был как игрушечка, я туда ходила отдыхать от своих «разбойников», как я их называла. Судите сами: в первой четверти, когда я только начинала работу, в моем 8 «А» из 26 учеников не успевало 16! И прогуливали, и хулиганили — все было. Потому что именно в этот класс почему-то собрали «самых-самых». Я поначалу боялась их как черт ладана. Но уже в следующем году ситуация изменилась, проблем с учебой не стало. Мне удалось подружиться с детьми, хотя в то время это считалось непедагогичным…
Здесь уместно привести слова из воспоминаний самого Распутина: «Лидия Михайловна, как и в рассказе, всегда вызывала во мне и удивление, и благоговение… Она представлялась мне возвышенным, почти неземным существом. Была в нашей учительнице та внутренняя независимость, которая оберегает от ханжества. Совсем еще молодая, недавняя студентка, она не думала о том, что воспитывает нас на своем примере, но поступки, которые для нее сами собой разумелись, становились для нас самыми важными уроками. Уроками доброты».
— Лидия Михайловна, и все-таки насколько правдиво написан рассказ, который носит явно автобиографичный характер, как жилось тогда в Усть-Уде?
— Плохо жилось, как и повсюду в послевоенные годы. Впроголодь. Одеты были кто во что горазд. Старые шапки, заношенные другими фуфайки, ичиги на ногах, холщевые сумки вместо портфелей… К нам в школу приходили дети из многих ближних деревень, а те, что из дальних, жили где придется — кто у знакомых, кто в интернате. И важно было занять их не только в учебное время, объединить. Я организовала драмкружок, и мои «разбойнички» вскоре преобразились. Но все равно хулиганили, могли во время урока под парту забраться и закукарекать…
— Будущий писатель Распутин тоже хулиганил?
— Ну что вы! Он был очень скромным и застенчивым мальчиком и ничем не выделялся из общей среды. Но что удивительно, каждый ученик моего класса был личностью, и выделить кого-то я не могла. Валя — а я как своего ученика могу его так называть — не был лидером в классе, но его уважали за справедливость и смелость. Вероятно, он и тогда что-то писал, но только никто об этом не знал. Но это была не скрытность, а сдержанность — истинно сибирское качество человека. Он как бы сам по себе рос, развивался.
Кстати, о себе Валя пишет очень правдиво, только сомневаюсь я, что он на деньги играл…
— А чем закончилось ваше, так сказать, второе знакомство — после того, как отправили Валентину Григорьевичу из Парижа его книгу?
— Мы стали переписываться. Это были и просто поздравления с праздниками, и серьезные письма. Однажды попросила прислать свою книгу, а он отвечает, что приличных изданий уже нет, а есть так себе. И прислал вот эту, — Лидия Михайловна вынимает из тумбочки пожелтевшую от времени тоненькую невзрачную брошюрку. «Уроки французского», издана в Иркутске тиражом 200 тысяч экземпляров в 1981 году. Читаю: «Дорогой Лидии Михайловне от одного из многих и многих учеников ее, помнящих замечательные уроки. В. Распутин. Ноябрь 1981». — Потом однажды в Москве оказалась, позвонила ему. Встретились в Староконюшенном переулке. Он меня встретил, расцеловались. Познакомил с женой Светланой. Она сибирячка и оказалась просто замечательной женщиной. Был пост, соответственно, и угощения были незамысловатыми. На всю жизнь запомнился рыбный пирог, которым меня потчевали. Наверное, рыба какая-то сибирская была, но спросить я постеснялась. Долго мы в тот день воспоминаниям предавались, говорили и о литературе.
А больше я Валентину Григорьевичу не докучала, у него и без меня забот хватает…
— Лидия Михайловна, а как сложилась ваша жизнь? И не только преподавательская…
— Что касается семьи… Замуж вышла в той же Усть-Уде за сына учителя географии, он выучился на горного инженера. В то время это была очень престижная профессия. Он жил в Иркутске. Родила, еще в Усть-Уде, первую дочку, потому и уехала из своего села через два года, хотя согласно распределению должна была отработать три. Потом появилась вторая дочь. Муж работал маркшейдером и мотался по командировкам. В одной из них и погиб. Оставшись с двумя детьми, решила поехать к маме, в Саранск. Второй раз замуж так и не вышла. Хотя вниманием меня не обделяли, а отец сказал когда-то: «Я не скажу, что ты у меня красивая, но интересная — это точно». Теперь у меня трое внуков, столько же правнуков.
— А как же вы оказались в Нижнем Новгороде?
— После того как я осталась одна, пришлось продать квартиру в Саранске и переехать в Нижний, потому что здесь живет моя младшая дочь Татьяна с зятем, внучка Катя, ей уже тридцать лет, и правнук Тема, возиться с которым для меня одно удовольствие.
Чтобы никого не стеснять, купила квартирку. Денег хватило только на однокомнатную, но мне больше и не надо.
Вторая дочь, Ирина, живет с семьей под Питером, дети уже самостоятельные. Так что все у меня хорошо. Пенсии — 4500 рублей — на все хватает, тем более что лекарства пока, слава Богу, особо не требуются…
— А что бы вы пожелали Валентину Григорьевичу в день юбилея?
— Здоровья, благополучия. А все остальное — в письме, которое я ему еще дней десять назад отправила. Пересказывать его мне не хотелось бы, там есть кое-что личное…
Мы сидим в скромной квартирке, где живет учительница французского Лидия Михайловна Молокова, в девичестве Данилова. На прощание она показывает мне поздравительные открытки от Распутина. В одной из них он вспоминает о последней поездке на свою малую родину — в Усть-Уду.
И подпись: «С поклоном Ваш старательный, но бестолковый ученик В. Распутин».
— Валя приглашал меня и в Иркутск, и в Усть-Уду, но годы мои уже не те, да и обременительна такая поездка, а за чей-то счет я ни за что не поеду! Но побывать в тех местах, конечно, хотелось бы. Жаль только, что то место, где школа стояла, затопили. Ну вы, наверное, прекрасно знаете, что школу Валя спас, перенес в другое место…