Бить или не бить: есть ли тут вопрос?
– Иногда приходится слышать: настоящий мужчина – тот, который способен подавить женщину. Откуда такое воззрение? Комплекс неполноценности, тоска по традиции?
Протоиерей Игорь Прекуп
– Даже в «Домострое» ничего подобного нет. Там не предписываются телесные наказания, а даются ограничения, как осуществлять телесные наказания, чтобы не навредить человеку. Нас пугают воспитанием «по Домострою», как «в средневековье», но средневековье подобных рекомендаций не знает.
Мужчина – это в первую очередь человек. Бесчеловечное – не мужское. Мужчина – это не мужлан. Да, грамотный самец умеет укрощать самку, и если переводить отношения мужа и жены в такую плоскость, где критерием мужественности являются качества самца, тогда упомянутый проповедник прав. Но нельзя ведь жить так «по Дарвину». С этим – в джунгли, в зоопарк.
К сожалению, есть у многих подготовленная почва для таких семян.
– Если мужчина не может справиться с женщиной, он «должен идти в монахи»?
– Тогда получается, что монахи – это те мужчины, которые не состоялись, не годятся для нормальной семейной жизни – отбросы мужской породы. А я всегда считал наоборот: монах – это сильный человек, реализующий себя как личность в монашеском подвиге, который намного труднее супружеского, который требует напряжения всех высших человеческих качеств – мужских или женских: личность, в норме, не бывает бесполой.
«Семейное насилие» – что страшнее: термин или факт?
– На последних Рождественских чтениях участники одного круглого стола приняли резолюцию с отрицательным отношением к «попытке введения в России закона о так называемой профилактике семейного насилия», что «под видом защиты женщин от насилия скрывают радикальную идеологию феминизма и юридические механизмы, опасные для семьи и общества». Как вы относитесь к термину «домашнее насилие»?
– К явлению отношусь крайне отрицательно, а к термину – положительно. Как еще назвать это явление? В этой резолюции некоторые моменты описаны очень расплывчато, а некоторые чрезмерно конкретизированы, рассматривается лишь определенный аспект. Под семьей и семейной жизнью подразумевается нормальная, здоровая семья. В этой семье не может быть, конечно же, никакого семейного насилия, поэтому и говорить тут не о чем – налицо сплошная диверсия. Но мы ведь говорим не об одном секторе – заповеднике, а о явлении, в котором происходит многое. То, что мы называем семейным насилием, это не нечто, из ряда вон выходящее.
Трудно спорить с тем, что многие термины коренятся в насаждаемых идеологиях, и что вместе с терминологией нам пытаются внедрить и определенные методы решения проблем – аморальные, разрушительные как для нравственности вообще, так и для семьи в частности. Но это не значит, что противостоять этой идеологии надо, защищая такие семейные «нормы», которые нормой являться не могут, а, максимум, могут рассматриваться как исключительная, в крайних случаях применяемая мера, которая сама по себе является злом.
Хотелось бы, чтобы такие документы, как эта резолюция, составлялись с рассудительностью, с вниманием и заботой к людям, с компетентностью в этих вопросах. Потому что, только тесно соприкоснувшись с соцслужбами, которые пытаются внедрять ювенальные технологии, начинаешь понимать, насколько всё непросто. И насколько надо аккуратно, осторожно и точно всё формулировать, насколько опасно впадать в односторонность. Зло – не с одной стороны, оно со всех сторон. И самое опасное зло – это то, которое изнутри.
Для нас в Эстонии более актуальна проблема со стороны ювенальных технологий ввиду соответствующего законодательства. В России более актуальна проблема внутри семьи, которая дает повод для внедрения ювенальных технологий.
И меня возмущает, что для того, чтобы оградить семью от воздействия этих технологий, нашли возможность детально прописать понятия, а проблему внутрисемейного насилия настолько отводят в тень, что даже сам термин отрицают.
Как можно отрицать термин, не предлагая никакого названия для реально существующего явления? Это что, забота о семье? Это забота о том, чтобы западная технология не внедрялась в нашу традицию, но не забота о семье. Этот принцип «невынесения сора из избы» дает свои плоды.
Католики теперь пытаются отмыться от скандалов, которые были неизбежным следствием подобной политики. Но определенная категория лиц, в том числе семейные насильники, не боится внутрисемейных и внутрикорпоративных разборок, они боятся закона и преследования обществом и государством.
Фото: deti.mail.ru
«Мужу заповедуется терпение»
Можно считать меня старомодным, но я считаю, что мужчина должен быть неспособным ударить женщину. Мужское достоинство, на мой взгляд, определяется отношением мужчины к женщине. На что готов мужчина пойти ради женщины, готов ли он защищать ее ценой своей жизни – помните, у Гёте: «Лишь тот вниманья женщин стоит, кто рад стоять за них горой»?
Или Иоанна Златоуста почитать: казалось бы, какие дикие времена были, а говорит он прямо противоположное тому, чему учит вышеупомянутый священник. Мужу заповедуется терпение – именно в этом проявляется его мужественность, в способности простить и помочь исправиться:
«И вам, мужья, скажу: никакой проступок не должен вынуждать вас бить свою жену. Что я говорю жену – благородному мужу непозволительно бить даже служанку и налагать на нее руки. Если же весьма бесчестно для мужа бить рабыню, тем бесчестнее налагать руку на свободную. Это внушают и внешние, языческие законодатели, которые не принуждают жену жить вместе с бьющим ее мужем, как недостойным ее сожительства. …Такой муж, по моему мнению, равен отцеубийце и матереубийце».
И далее:
«Жена, скажешь ты, поступает дерзостно. Но вспомни: она жена – слабый сосуд, а ты – муж, ты для того и поставлен над ней начальником и главой, чтобы сносить слабость подчиненной. Старайся сделать свое управление славным, а славным оно будет тогда, когда ты не будешь бесчестить подчиненную».
Тут могут возразить, что он бьет ее не на людях, даже не при детях – какое же тут бесчестие?..
– Частый мужской аргумент: женщины жалуются, что мужчины их бьют, а на самом деле женщины сами доводят мужчин своим поведением, «выносят мозг», а когда он не выдержит и треснет, то бегут и жалуются всему миру…
– Не выдержит – значит, слабак. Женщины – не ангелы, среди них тоже встречаются мазохистские наклонности, стремление к провоцированию мужчин – знаю немало примеров, когда женщина, провоцируя мужчину, получала свою «дозу» и успокаивалась, потому что ей был нужен определенный эмоциональный заряд. Не умея получать положительным путем этот заряд, получает отрицательным.
Но это не оправдание, это повод пойти к психологу, пока не дошло до ситуации, когда станет пора обращаться к психиатру. Нельзя доводить до закрепления этого как нормы.
Как быть, когда бьют?
– Приходили ли к вам как к священнику женщины с жалобами на домашнее насилие? И если да, то что вы в таком случае им советовали?
– Бывали разные случаи. Бывало, когда говорить не с кем и не о чем – надо было брать ребенка в охапку и бежать в убежище (благо, в Эстонии такие службы есть, которые помогают спрятаться). А уже из убежища пытаться решать свои семейные проблемы.
Но это крайние случаи. Обычно всё же нужно попытаться наладить отношения. Ведь были же между людьми какие-то чувства, не сразу же началось недостойное поведение, что-то этому предшествовало. Может быть, женщина дала повод думать, что так с ней можно обращаться – а она не должна была давать такого повода, женщина должна реагировать на малейшую грубость со стороны мужчины (как, впрочем, и мужчина тоже).
Важно реагировать вовремя, указать словом, жестом, взглядом остановить. А если стерпеть одно, потом другое, то отношения могут зайти в такую фазу, когда они кажутся уже необратимыми. И тут людям пора разобраться в своих отношениях.
Если мне казалось, что отношения восстановимы, то я мог дать определенные рекомендации, как женщине не давать повода, но и не провоцировать агрессию своей жесткостью. Нередко даже в звучании нашего голоса человек может чувствовать агрессию, «шипы» – и говорить с человеком, у которого в голосе «шипы», просто не о чем. Поэтому бывает, что у женщины не получается договориться с мужем, если у нее такое слышится в голосе.
Иногда я пытался встретиться втроем – не к себе вызывал, потому что это могло восприниматься как «вызов на ковер». Я спрашивал: «Квартира у вас освящена?» Это был повод для встречи – он глава семьи, а тут такое мероприятие – как без него? А после освящения пьем чаек, общаемся на разные отвлеченные темы, потом можно вырулить на тему человеческих отношений, романтической любви – по ситуации. Довольно эффективный способ для коррекции внутрисемейных проблем. Не панацея, конечно, но тут перед священником можно высказать свои боли, обиды, переживания, а священник может мягко скорректировать, помочь услышать друг друга без потасовки. Люди часто ведь слышат только себя.
Очень часто рекомендую парам, испытывающим затруднения в общении, обратиться к психологу. Даю им координаты заслуживающих доверия специалистов.
Был у меня случай, когда я не только посоветовал женщине переселиться от мужа, но и помог собраться. Какое-то время она жила в приюте с ребенком, у мужа были проблемы, потом он с проблемами разобрался, но у нее уже наладилась личная жизнь без него. Ей пришлось использовать услуги служб по защите от домашнего насилия.
Работает это просто: человек идет в соцотдел или напрямую в службу помощи жертвам, а оттуда ее направляют в учреждения, где ей дают крышу над головой, где находятся такие же пострадавшие.
Всегда надо исходить из особенностей конкретной личности. Но обычно советую не спускать унижения – не гордости ради, и не ради борьбы за первенство, а чтобы не поощрять зло.
К тому же я считаю, что, скорее, женщина, как более слабое существо, имеет право на рукоприкладство – иногда для отрезвления своего мужчины (или постороннего) дать ему затрещину, когда он слов не понимает.
Надо всегда адекватно выбирать форму того, как донести свою позицию. Но если он посмел распустить руки, то нужно дать ему почувствовать, что он перестал для нее существовать как мужчина, как человек, что она вот-вот перестанет его уважать.
Уважение всем дорого. Некоторые думают, что раз боится – значит, уважает. Поэтому надо дать ему понять, что бояться, может, и будет, но уважать – нет.
Фото: psytheater.com
– Говорят, что если мужчина хоть раз ударил женщину, то это сигнал расстаться с ним…
– Даже если только замахнулся – это уже очень серьезный звоночек. Она уже тогда должна реагировать. Только тело у него дернулось, и он устыдился даже – надо этот стыд закрепить, чтобы он помыслить об этом не мог в самом страшном сне. К этому надо приучать еще в начале отношений. А если ударил, повторяю, надо дать ему почувствовать, что он больше не существует. Если он начинает просить прощения, то на первый раз простить. Но если это повторяется после того, как человек зарекался, то тут уже надо расставаться – если речь об отношениях, предшествующих браку. Если уже в браке – то, как минимум, раздельно лечь, ни о какой совместной постели не может идти речь. Человек должен понять, что он совершил нечто недопустимое. Если мужчине такое отстаивание своего достоинства не понравится и он инициирует развод – грех на нем.
– А если женщина терпит оскорбления и побои от мужа – это связано как-то с ее детством?
– Если ребенка с детства бьют, но при этом любят, то он привыкает к тому, что любовь и насилие совместимы. Притупляется самоуважение, благодаря которому человек способен остро реагировать на насилие по отношению к себе – хоть физическое, хоть психологическое. Человек не должен спокойно реагировать, когда им пытаются манипулировать. Если человек воспитан в уважении к человеческому достоинству, он будет адекватно реагировать на проявления неуважения к нему. И в первую очередь сам не позволит себе унижать другого.
И не надо путать смирение со скотской забитостью. Смирение – это добродетель, напрямую связанная с человеческим достоинством, со стремлением к богоуподоблению, с уважением к образу Божьему в себе. А когда человек терпит скотское к себе отношение, он, как правило, просто трусит, малодушничает. Не надо выдавать порок за добродетель. Это кощунство.
Когда люди говорят: «сама виновата», – они оправдывают это зло. Обычная психологическая защита для тех, кто прошел мимо, и кому совесть подсказывает, что он подлец. Да, человек может быть отчасти виноват, дать повод, но он не может быть всецело виноват, если в отношении него совершено преступление.
– Где грань между конфликтом и насилием?
– Грань тонкая, например: «Сейчас мама обидится!» – и все ходят по струнке: как же – мама обидится! Бывает, и мужчины таким пользуются. У одной моей знакомой муж «уходил в Африку»: переставал есть, иногда пить, разговаривать, рвал на мелкие кусочки семейные фотографии, после чего все начинали вокруг него носиться, не зная, чем и как угодить, лишь бы он не навредил себе. Это такой способ манипуляции, потребность подавить – такая потребность, которую подкармливают, которая зрела постепенно, но на нее не обращали внимания.
– Есть такое определение границы, где начинается насилие: страх. Когда появляется страх, тогда это уже насилие. А если люди даже швыряют друг в друга предметами, кричат, но при этом не боятся друг друга, разряжаются таким способом, то это не насилие. Вы согласны с этим?
– Не совсем. Если люди кидаются предметами, то это уже насилие. Другое дело, что это насилие по принятым в семье правилам игры. Страха, может быть, и нет, партнеров, может, это устраивает, но это не значит, что это не насилие. Очень плохо, что люди принимают эту модель поведения как нормальную, потому что в такой семье растут дети, которые воспринимают ситуацию «дать подзатыльник» или «запустить в кого-то предметом» как нормальную форму выражения мыслей и чувств.
Государство – общество – семья: как взаимодействовать?
– В какой форме может быть вмешательство государства и общества в семейные конфликты, когда предполагается наличие домашнего насилия?
– Проблема тут не в том, имеет ли право государство вмешиваться или нет, проблема в расстановке приоритетов. Сам дух ювенальных механизмов не в том, чтобы защитить детей от насилия, а в том, чтобы представить «биологическую семью» в качестве атавизма, отдавая предпочтение «профессиональным семьям». Ведь «в интересах детей», чтобы их воспитывали люди с соответствующей психологической и педагогической подготовкой, чем отдавать всё на откуп стихии. Вот в чем порочность системы ювенальных технологий. Нацеленность на разрушение института традиционной семьи, на приоритет государства над семьей, на право государства вторгаться и разрушать семьи. Под «интересами ребенка» можно многое понять, недаром это расплывчато формулируется.
Но при этом мы и не должны превращать семью в некое сакральное пространство, внутрь которого нет хода никому. Подобная закрытость в «благих целях» может создать почву для злоупотреблений. Семейные ценности (в том числе и приватность) надо защищать, не возводя их в культ. Чрезмерно защищая семью от вторжения извне, мы создаем условия для процветания зла внутри. Часто считается, что раз отечественное, родное – значит, не зло. Вот и мы обостренно реагируем на западные ювенальные технологии, которые пока еще только пытаются внедрить, а зло, которое давно укоренено и процветает, готовы покрывать и защищать, лишь бы отразить внешнего врага?..
Человек наглеет в домашнем насилии, если общество (даже молчаливо, не говоря уже о таких вдохновляющих проповедях и резолюциях) принимает это, если он через свой порок не становится изгоем, если с ним продолжают, как ни в чем не бывало, здороваться, общаться…
Некоторые ведь так думают, что мужчина – это такое существо, которое не может не ходить налево, не пить, а по пьяни не буянить. В промежутках ведь он нормальный. Образ мужчины в традиционном сознании принижен, низведен на уровень скотины, самца, с «которого нечего взять». Ему бы выпить, покуражиться, покрыть – что еще требовать с него. И этот постыдный образ возводят на пьедестал господина. Это языческое наследие, не христианское, сорняк на ниве христианства.
Нет. Человеку надо дать почувствовать, что его поведение влияет на отношение к нему. Бесстыдных людей намного меньше, чем бессовестных.
Должно быть порицание со стороны общества. И общество должно дать поддержку страдающим, ведь люди часто не жалуются, потому что не верят, что их защитят. А когда человек чувствует поддержку общества, он смелеет и начинает требовать к себе уважения. Только таким образом в семейной жизни может что-то радикально поменяться.
Читайте также:
- Когда погрешать словом едва ли не хуже, чем согрешать делом
- Священник Александр Пикалев: «Ломать жену об колено? »
- «Бить или не бить жену?» – пугает сам вопрос