Она уходила в себя и «выключалась»
– Первые дни дома. Как Элю встретили другие дети?
– Наша дорога домой длилась долго, так как нужно было подготовить все документы для выезда в Германию. С момента, как мы уже окончательно забрали Элю из дома ребенка, до момента, как мы переступили порог дома, прошла ровно неделя. Всю эту неделю с нами был заколдованный-замороженный Эльфик из сказки, который говорил только шепотом и часами мог сидеть или стоять, смотря в одну точку, с выключенным взглядом, без единой эмоции на лице…
Во время игры или разговора Эля оживала, могла радостно смеяться, обнимала меня и пробовала на вкус новое слово «мама», но как только заканчивалась игра или диалог, то есть непосредственный контакт, она уходила в себя и «выключалась»… Когда ребенка вырывают из привычной среды – это большой стресс для него, ведь ребенок теряет все, что имел, все, что знал в своей короткой жизни: воспитателей, детей, кроватку, столик, за которым ел, привычный распорядок дня…
И пусть детский дом никогда не заменит тепло семьи, но на данный момент – это все, что у ребенка есть. И это «все» резко исчезает. Поэтому нельзя недооценивать глубину переживаний и страхов ребенка в период забирания домой.
Мы относились с пониманием, не торопили, старались сразу же ввести повторяющиеся ритуалы, например, чтение книжки на ночь, чтобы Эле было за что «держаться», за что-то предсказуемое, понятное и стабильное. Много обсуждали с ней, что было раньше в доме ребенка и что будет теперь дома. Смотрели видеозаписи из ее «прошлой» жизни и какие-то видеоролики из нашего дома, где были видны комнаты, ее будущая кроватка, кошка. Соединяли, сшивали воедино прошлое и будущее. Это успокаивало и расслабляло ее.
И вот прямо под Новый год, 30 декабря 2015 года, мы наконец-то оказались дома. Это было чудесное превращение. Шепот Эльфика как рукой сняло. «Ой, это Алиса, какая она пушистая!» – радостно и звонко воскликнула Эля, узнав нашу кошку. Дети (их у нас до того момента было трое) сразу пошли водить ее по всем комнатам, показывать, где игрушки, где кухня, где туалет. Эля очень оживилась в присутствии детей, было видно, что они ей понравились. И они встретили ее очень тепло и позитивно. Подарили ей подарок, который заранее купили на свои карманные деньги, начали вместе с ней бегать, во что-то играть.
Девятилетняя сестра Дамира взяла Элю под свою «опеку», водила ее за ручку, помогала во всем. Элин ровесник – четырехлетний братик Даник все время приносил какие-то игрушки и звал Элю играть вместе. Старший 14-летний брат Диас тоже с большим теплом встретил Элю, был так рад, что наконец-то вся эта история борьбы за Элю закончилась и мы теперь все вместе. В общем, старт дома удался прекрасно, должна я сказать. Мы встретили Новый год в семейном кругу и наслаждались тем, что наконец-то все дома.
– Как проходила адаптация?
– Да, ее величество Адаптация не обошла нас стороной. Я была уже, с одной стороны, хорошо подготовлена. Чтение тематической литературы детских психологов, занятия в школе приемных родителей, интенсивное общение с уже состоявшимися приемными родителями – все это подготовило сильную базу, выстроило понимание многих нюансов поведения ребенка во время адаптации. Но были и неожиданности, да…
Из того, что было ожидаемым, могу выделить такие основные пункты. Первое – объедание. Эля ела первое время «как не в себя», выражаясь языком психологов. В период адаптации дети часто заедают тревогу от перемен, от шквала новых впечатлений. Она могла есть практически без остановки. Сначала мы позволяли ей утолить ее эмоциональный голод, но, когда животик начал болеть, начали ограничивать. В ответ Эльфик стала выдавать истерики на тему «А в холодильнике еще что-нибудь есть?»…
Истерики, да – это тоже важный пункт нашей адаптации. Эля в первое время периодически устраивала на ровном месте скандалы и по другим поводам, падала с рыданиями на пол, проверяла границы – что можно, что нельзя, и какие способы истерик могут помочь достигнуть желаемого. Выяснилось, что никакие. Мама попалась у нас настойчивая и спокойная, как слон.
Сидит рядом во время истерики и «программирует», подсказывает, как выйти из истерики: «Сейчас тебе очень обидно. Конечно, тебе хочется огурчик, ты любишь огурчики. Но у тебя болит животик, потому что ты уже много огурчиков съела. Поэтому сейчас огурчик нельзя. Сейчас тебе обидно и ты плачешь. Но когда мама сказала «нет» – это значит «НЕТ», и от того, что ты будешь плакать, мама все равно не даст огурчик. Когда тебе надоест плакать, ты встанешь, подойдешь к маме и мама тебя обнимет».
Потом молчу, выдерживаю паузу, и – по новому кругу подсказываю. В итоге ребенок встает с пола и доверительно отдается в мои объятия, горько плачет еще пару минут у меня на плече и, всхлипывая, успокаивается. Потом в спокойной обстановке проговариваем еще раз ситуацию и идем играть. Когда Эля убедилась, что истериками добиваться желаемого неэффективно, она как-то достаточно быстро перестала так делать. Буквально через месяц после попадания домой количество истерик резко сократилось, и выходила из них Эля гораздо быстрее.
Далее, очень ярко было у нас выражено вранье с целью выгородить себя и, соответственно, перекладывание вины на других. Даже по любой незначительной мелочи Эля упорно отрицала свою причастность. На простой вопрос, например, кто бросил фантик на пол, Эля отвечала тут же быстро: «Это не я! Это Даник!», хотя я видела, что это была именно она. Не говоря о более значительных «проступках». Это издержки круглосуточного пребывания в детском коллективе – если ты виноват, то, чтобы не ругали, надо быстренько выгородить себя, а если ты не виноват – тем более надо скорее найти крайнего, а то подумают еще на тебя…
С этим мы боролись дольше, чем с истериками и объеданием – месяца три-четыре, наверно. Сейчас стало уже гораздо лучше. Приходилось долго и нудно, изо дня в день, объяснять каждый раз одно и то же: «Если ты сделала что-то плохое, мама, конечно, тебя поругает. Но поругает чуть-чуть. А если ты при этом еще и обманула, то мама поругает гораздо сильнее. Поэтому лучше сразу сказать правду».
Медленно, но верно Эля это осознала, и сейчас чаще всего, если спросить ее, она ли это, например, взяла без спроса наклейки сестры и расклеила их по всей комнате, Эля, опустив глаза и подумав с минутку, тихим голосом отвечает: «Да». Тогда делаю выговор адекватно ситуации и – обязательно – не забываю похвалить за то, что сказала правду. «Положительное подкрепление» называют это психологи, то есть поддерживание желаемого поведения.
Другой момент, который хотелось бы отметить – это неприспособленность к жизни в семье, где у каждого есть свои обязанности, где члены семьи заботятся друг о друге. Выражалось это, например, в категорическом отказе убирать за собой игрушки после игры или свою тарелку после еды. В желании за столом забрать все вкусненькое себе, не задумываясь о том, достанется ли другим. В неумении выражать свои желания в виде вежливого обращения к кому-то с просьбой, а вместо этого громкие команды «в воздух», ко всем сразу: «Дайте хлеб! Кто нальет мне молоко?» В возмущении, когда ей поручили, например, накрыть столовые приборы на стол: «А почему я?»
Сейчас Эля научилась выражать просьбы корректно и вежливо, благодарить, сама по своей инициативе проявляет заботу о других членах семьи, любит помогать мне накрывать на стол. Игрушки убирать, конечно, не любит, – какой ребенок это любит! Но знает, что надо, и – убирает. В общем, постепенно из маленького очаровательного, но напряженного и диковатого ребенка, живущего по принципу «каждый сам за себя», Элечка за год превратилась в домашнюю дочку. Конечно, и капризы бывают – она же живой ребенок, а не робот; но теперь это в основном уже обычные капризы обычного домашнего ребенка.
На всё это, конечно, нужно большое терпение родителей. Нужно много времени, чтобы не просто пресекать какие-то особенности поведения, не отрубать их (что все равно не получится), а постепенно выравнивать, вытягивать.
Иногда бывало ощущение, что реально тащишь на веревке большой камень – по миллиметру. Объясняешь одно и то же, и – как в пустоту, все начинается по новому кругу. Главное – не опускать руки и продолжать идти вперед.
Это каждодневный труд, но он не проходит даром, постепенно все равно что-то откладывается и у ребенка выстраиваются в голове альтернативные модели поведения.
…Так вот, ко всем этим проявлениям адаптации со стороны именно самой Эли я была в целом морально готова. Я действовала уверенно и решительно, просто выруливала постепенно на нужные рельсы, процесс шел, и это придавало мне сил идти дальше. А вот к чему я не была готова – это моя собственная адаптация… Я не ожидала, что и для родителей это настолько большой душевный труд – принять «готового» ребенка…
Токсикоз принятия
– Многие приемные родители говорят, что сразу полюбить невозможно, бывает, вначале может даже раздражать, как ребенок пахнет и так далее. Как происходило у вас?
– Я в теме детских домов уже очень давно. На момент усыновления я уже более 10 лет была волонтером, интенсивно общалась с детьми из детских домов, знала многие особенности их поведения, читала много тематической литературы и дневников приемных родителей. Я себе казалась такой опытной и подготовленной, да и вообще – ребенка я выбрала сама сердцем и полтора года боролась за нее. Мне казалось, что вот только ступит моя дочка на порог дома, как я полюблю ее без памяти. Но вся эта тонкая материя устроена сложнее…
Да, Эля с самого начала нашла огромный отклик в моем сердце, я привязалась к ней всей душой и мне было невыносимо больно от мысли, что с ней будет, если вдруг нам ее не отдадут на удочерение и она окажется в доме инвалидов… Но, когда мы стали жить вместе на одной территории, я с удивлением обнаружила, что у меня тоже началась фаза адаптации.
Проявились разные вещи, которые мною на подсознательном уровне не принимались – то грубый смех с очень широко раскрытым ртом, то режущие слух нецензурные слова, то бесконечные переспрашивания на каждую мою фразу «Что ты сказала?», то манера подолгу всматриваться в мое лицо и считывать малейшие изменения мимики на моем лице – появлялось ощущение, будто я под круглосуточной камерой наблюдения.
Порой раздражала регулярная игра «в лялечку» – когда Эля начинала ужасно сюсюкать, говорить «агуга» и делать такое «специальное» лицо – на ее взгляд, видимо, очень милое и младенческое. Это, кстати, с точки зрения психологов важный и нужный этап прохождения адаптации – ребенок пытается нагнать пропущенное и прожить с семьей младенчество. Умом я это понимала, но принимать это на практике было не всегда просто.
Разные были такие моменты. Каждый из них сам по себе – абсолютная мелочь, ерунда. Но в сумме накапливался целый комплекс чего-то «не своего», что подсознание принимало со скрипом. Ну и вранье, истерики и прочие особенности поведения травмированного ребенка, конечно, тоже не особо способствовали этому принятию…
Одна замечательная приемная мама Олеся Лихунова очень тонко об этом писала как-то в своем блоге, сравнив адаптацию приемных родителей с токсикозом во время беременности. Когда мать рада, что у нее под сердцем растет ее дитя и очень ждет его появления. Но ее организм бунтует против нового «чужеродного» организма, выделяет токсины и происходит небольшое такое отравление организма, интоксикация. Несмотря на всю любовь.
Так и при усыновлении – ты пытаешься «обмануть» организм и вживить в себя готового большого ребенка. Как бы ты хорошо к нему ни относился, как бы ни тянулось к нему сердце, – пока произойдет полное принятие на физическом, на подсознательном уровне, нужно время.
Бывает, недели или месяцы, а бывает – и годы. Иногда говорят, что для окончательного принятия ребенок должен прожить в семье столько же, сколько прожил в учреждении.
В то время как об адаптации ребенка в семье написано и говорено уже очень много, об адаптации самих родителей говорят не так уж часто. Приемные родители часто стесняются говорить об этом, боятся не оправдать ожиданий или разочаровать окружающих. Я и сама не очень люблю об этом рассказывать, я вообще по натуре оптимист и жаловаться не люблю. Но, тем не менее, я по двум причинам считаю очень важным об этом говорить.
Во-первых, – для будущих приемных родителей, которые, наслушавшись только «розовых» аспектов из всего богатого спектра опыта, могут идеализировать прием ребенка в семью и представлять себе, что после того, как забрал ребенка из детского дома, автоматически включается опция «и жили они долго и счастливо». А потом и случаются истории, когда не справились, сломались, и – возврат…
Нет ничего хуже для уже травмированного ребенка, чем возврат, повторная травма, да и на приемной семье возврат оставляет неизгладимую борозду и боль… Поэтому очень важно не бросаться в омут с головой в «Ура-Усыновление», а быть проинформированным и о негативных сторонах, чтобы реально оценить свои силы.
А во-вторых, говорить о проблемах адаптации важно и для уже состоявшихся приемных родителей. Чтобы они знали, что да – так бывает, что это не они одни такие инопланетяне, а что идет нормальный рабочий процесс по имени Ее Величество Адаптация. Позволю себе тут снова процитировать Олесю Лихунову: «Неправильно думать, что приемные родители – это какие-то святые, любящие по умолчанию весь мир или умеющие включать в себе любовь по команде. Не нужно так высоко задирать планку для приемных родителей. Это сделает их адаптацию еще более невыносимой».
Все мы – люди, и выстраивание человеческих отношений требует времени. В заботе ребенок отогревается и оттаивает, и для того, чтобы он стал совсем-совсем своим и родным, нужно время и много труда. И я это очень замечаю по себе. Чем дальше, тем ближе и роднее для меня Эля. В заботе рождается настоящая любовь.
Да и мне, конечно, несказанно повезло в этом плане – мне достался реально подарочный ребенок, который очень старается вести себя адекватно, старается прислушиваться и запоминать какие-то важные правила, очень привязана ко всем нам и вообще по своей натуре очень позитивный, жизнестойкий и жизнерадостный человечек. Ее просто невозможно не любить.
Мама на каждого
– Была или есть ревность у других детей?
– Вот с ревностью особых проблем, к счастью, вообще толком не было. Наверно, частично – потому, что детей у нас уже было трое и они привыкли, что их «много», им нравится, когда дома активно и весело. А частично – потому, что они долго готовились к приходу Эли и очень ее ждали. Еще до того, как Эля приехала домой, мы много разговаривали с ними о детях, у которых нет мамы, и конкретно об Эле. Дети сочувствовали ее непростой судьбе, с большим пониманием относились к ее особенностям и всем сердцем ждали ее домой. И вот как с первого дня встретили они ее с искренней радостью, так и до сих пор длится их дружба.
Старшая сестра Дамира относится к Эле с нежностью и заботой, они вместе играют в куклы, рисуют, Эля во многом берет с сестры пример и говорит иногда, что когда вырастет большая, хочет быть как Дамира.
С «двойняшкой»-братиком Даником у Эли вообще сложилась близкая дружба, эта парочка всегда вместе, все время что-то придумывают, играют, бесятся, целыми днями друг с другом болтают без умолку. Если честно, мы даже не рассчитывали на то, что из Эли и Даника выйдут такие закадычные друзья. Все-таки они ровесники, и ревность была бы в целом абсолютно понятна. В приемных семьях ведь бывает по-разному, и у детей после прихода в семью «нового» ребенка бывают и ревность, и неврозы, и откаты в развитии. Ну что ж, была бы ревность – разруливали бы, искали бы подходы. Но нам повезло – этим двоим очень весело и интересно вместе.
Может, потому, что до этого Даник был дома один такой маленький, и в чем-то ему, возможно, было скучно – ведь мама и старшие не всегда могут и хотят с ним поиграть. А тут у него теперь постоянно рядом «товарищ», у которого очень похожие интересы и который на ура принимает такие игры, которые интересны только пятилеткам. И Эле это понятно и привычно – она с рождения жила в доме ребенка с ровесниками, очень любит общество детей, и наличие ровесника рядом оказалось ей только в радость и на пользу.
Старший брат Диас, ему уже теперь 15, для всех троих младших авторитет. Он много помогает с детьми, возится с ними, порой подшучивает над ними, относится с такой снисходительной доброй теплотой ко всем троим младшим, и они отвечают ему уважением и любовью. Диас даже предлагал усыновить еще одного ребенка, говорит – когда дома много детей, веселее.
Какие-то стычки, ссоры, недопонимания, конечно, бывают, как и в любой семье. Бывает, Даник с Элей не поделят игрушку или обзываются друг на друга, толкаются. Но все это такое преходящее и мелкое, а в общем отношения между детьми очень хорошие.
Мы как родители тоже для этого, конечно, много делаем. Для меня всегда, и при рождении кровных детей, было важно уделять внимание и уже имеющимся детям, а не только «новому». И сейчас, чтобы успеть побыть со всеми, стараюсь объединять детей в «группки» и делать что-то совместно. Например, печь печенье можно со всеми четырьмя, изучать буквы – с обоими малышами разом, делать друг другу прически – с обеими девочками. Мы много времени уделяем в семье тому, чтобы разговаривать с детьми, обсуждать важные для них вещи. Периодически куда-то ездим всей семьей – в бассейн, в кино, на природу на велосипедах.
Также стараемся уделять и индивидуальное внимание каждому. Перед сном у нас есть такая традиция – я читаю каждому из четверых свою собственную книгу, даже старший до сих пор любит эти совместные чтения.
Чтобы уделять именно индивидуальное внимание детям, у нас еще есть такая традиция – время от времени устраивать «День мамы», – когда мама «принадлежит» полностью только одному ребенку.
В такой день я с ребенком, чья сейчас «очередь на маму», еду куда-то, по пути мы читаем книги, обсуждаем что-то, ездим по каким-то личным делам данного ребенка. Конечно, не всегда меня хватает на всех, и иногда, если меня совсем уж разрывают на несколько маленьких мам, я сбегаю в спальню, закрываюсь с книжкой или компьютером и говорю примерно как в том анекдоте: «Всё, пока, дети, я пошла делать вам добрую маму».
Но в целом внимания у детей достаточно и, возможно, поэтому делить им особо и нечего и ревности особой не возникает.
Один день
– Как происходило налаживание быта «под Элю», переустройство семейного графика?
– После удочерения Эли я сразу ушла в декрет на два года. Пока полностью занимаюсь домом и детьми. Поэтому дополнительные задачи именно по Элиному здоровью и по адаптации вписались в график достаточно органично. Вместо работы программистом теперь работаю круглосуточно мамой. Если бы я не ушла с работы, было бы, конечно, тяжело. А так – хоть часов в сутках мне часто и мало, но в целом все нормально. С октября Эля пошла в садик на полдня. До этого все 9 месяцев она была дома со мной, пока остальные в школах-садиках, что-то вроде полного срока беременности отходили мы с ней, получается.
Рядовой будний день у нас проходит так – я встаю в 7.00, бужу старших, собираю их в школу, готовлю с собой завтраки, папа наш уходит на работу. Потом приходит время младших – бужу, собираю в садик. Приходит наш дедушка (мой папа), забирает младших и ведет их в садик. Дедушка у нас мировой!
Утром, пока нет детей, занимаюсь уборкой, стиркой, готовлю обед, делаю звонки, пишу письма, емэйлы по разным семейным делам. Иногда, если совсем не выспалась, пару часиков позволяю себе поспать. Ведь чтобы мама могла заботиться о семье, очень важно ей сначала позаботиться о самой себе, чтобы силы были. Потом вся семья собирается дома на обед, за обедом мы обсуждаем, как у кого дела, что нового.
После обеда каждый отдыхает немного по своему усмотрению, потом обычно все разъезжаются на кружки: Дамиру дедушка везет в художественную или танцевальную школу, Диас сам едет на шахматы или в музыкальную школу, а младших два раза в неделю я, папа или дедушка возим на детский спорт.
В дни, когда кружков нет, занимаемся после обеда домашними делами, уроками. Когда все освободятся, к вечеру играем всей семьей частенько в настольные игры. Потом ужин, накрываем все вместе и после ужина тоже вместе убираем со стола. Перед сном гоняю всех, чтобы убрались и собрали всё, что где валяется, – это обычно делается без особого желания, но главное – делается. Мы вообще, стоит сказать, строго следим за тем, чтобы каждый выполнял свои обязанности по дому – ведь иначе быт большой семьи просто не сможет функционировать.
Потом умываемся, дети надевают пижамки, ложатся в кровать, и я или папа читаем им книги на ночь. Засыпают они обычно часов в 9-10 вечера. После того, как дети легли, мы с мужем еще, если есть силы, можем посмотреть кино или просто посидеть вдвоем за чаем, обсудить день, что-то приготовить на завтра или просто посидеть каждый за своим компьютером. А иногда засыпаем сразу с детьми.
Бывают регулярно дни, когда я не вожу Элю в садик и мы с ней целый день ездим по врачам. Тогда готовку обеда и кормление семьи берут на себя муж или старший Диас. Мои родители тоже помогают, если нужно посидеть с детьми. У меня сильный тыл за спиной, одна бы я не справилась. Я очень это ценю, не каждой маме семейства так везет с помощниками.
Операция: план Б
– Самые трудные, когда буквально опускались руки, и самые радостные моменты года?
– Руки опускались пару раз по медицинским вопросам… Например, когда доктора в одной клинике, проведя дополнительные обследования, отказались нас брать на операцию, сказали, что случай очень сложный, что надо подождать как минимум года два, пока кости подрастут и окрепнут. Да и вообще, ребенок, мол, и так ловко справляется, функциональность в наличии, а косметические улучшения, мол, не так важны. Я тогда очень расстроилась, на эту клинику я возлагала большие надежды. Как это косметические улучшения не важны? Ребенок растет и замечает свою «особость», к тому же это девочка, придет пора и влюбляться, и будет хотеться нравиться мальчикам.
Потом мы посетили еще несколько клиник, разные доктора предлагали разные схемы лечения, и в итоге мы остановились на одной хорошей ортопедической клинике в городе Ашау, где нам предложили оптимальный план лечения. Теперь мы сначала вытягиваем мягкие ткани, уже много месяцев каждую ночь надеваем на ручки специальные растягивающие шины. На время приема пищи – отдельные шины. Задача пока – растянуть как можно лучше мягкие ткани.
В ноябре должна была состояться первая операция по выпрямлению первой кисти. Но, к сожалению, по показателям крови мы получили медотвод – уровень эритроцитов в крови недостаточен для проведения сложной операции. Когда это выяснилось, кстати, тоже был один из трудных моментов года. Ведь я организовала с таким трудом эту поездку в клинику в другой город, муж запланировал уход с работы на две недели нашей госпитализации, чтобы сидеть с тремя детьми. Все у нас было подготовлено и продумано, да и вообще – так мы ждали этой операции, что наконец-то придут более кардинальные шаги в медицинском плане, а тут…
В общем, тоже руки сначала опустились, но долго я в этом состоянии не могу находиться. Беру себя в руки и, раз план А не сработал, продумываю вместе с мужем план Б. Перепланировали, операция теперь сдвинулась на пару месяцев, пока пьем курс железа, витаминов и надеемся, что поднимем показатели до нужной нормы.
Бывало, опускались руки в какие-то самые тяжкие моменты адаптации, когда казалось, что просвета нет и силы на исходе. Но потом наступал новый день и приносил с собой новую надежду.
Самые радостные и обнадеживающие моменты – их гораздо больше, чем «депрессивных». Например, семейный отпуск на море, который очень здорово подзарядил мои батарейки. Часто бывают моменты радости с детьми, например, когда Эля научилась бойко считать предметы до 10 на русском и немецком языках, я практически хлопала от радости в ладоши. На выступлениях и концертах детей сижу в зрительном зале и горжусь изо всех сил, очень люблю ходить на такие выступления. Успехи наших детей – наши успехи!
Где черпаю силы? В первую очередь – в самих детях, мне в радость с ними бывать. Общение с ними наполняет меня теплотой. Но порой и моя чаша терпения, конечно, переполняется, и единственное желание – посидеть где-то одной в тишине, где никто не бегает по моей голове и не говорит каждую минуту слово «мама». Тогда я прошу мужа посидеть с детьми и ухожу одна куда-то, например, хотя бы просто на почту отправить какие-то посылки. Помогает.
Еще моя отдушина с недавнего времени – хор. Я люблю петь и вот решила найти на себя время и записалась раз в неделю на хор. Мне очень нравится, в песне душа будто возрождается и обретает новые силы. Людмила Петрановская, кстати, вообще считает пение одним из лучших способов профилактики выгорания.
Еще меня очень поддерживают беседы с мужем. Обсудишь с ним заботы, проблемы, переживания – и вот они уже и вовсе не выглядят такими страшными и решения находятся вместе. С мужем мне тоже очень повезло, должна я сказать, – это мой самый близкий друг.
Когда вокруг много НЕ жалости
– Чувствует ли Эля, что отличается от других детей? Были ли еще какие-то проблемы со здоровьем, которые пришлось разруливать?
– Да, чем старше, тем больше она обращает внимание, что ручки у нее не такие, как у всех. Но она не горюет по этому поводу и верит, что доктор «сделает ей большие ручки».
К тому же она очень ловко управляется своими ручками – и рисует, и ест, и пьет, и надевает-снимает простые предметы гардероба. В быту помощь по ряду вопросов, конечно, ей нужна постоянно. Но она очень стремится к самостоятельности, и то, что физически в состоянии делать сама, старается делать сама. Я вообще очень уважаю ее за это упорство, за старание, за силу духа – этот человечек не сдается и всегда тянется к развитию. А как она ловко лазает по лестницам, кувыркается и делает разные акробатические трюки! Эля очень здорово компенсирует свои ограничения и поэтому не чувствует себя очень уж какой-то «не такой».
Насчет других проблем со здоровьем – да, занимаемся косоглазием, прописали нам пока очки, но, возможно, в следующем году будет нужна операция на глазах. С зубами проблем много, совсем слабые зубы, подверженные кариесам. Еще несколько мелких проблемок со здоровьем, которыми занимаемся. Но в медицинском плане в целом ситуация штатная, нормальная. Ряд диагнозов из дома ребенка не подтвердился, ряд подтвердился, особых новых каких-то «сюрпризов» в медицинском плане не выявилось. Занимаемся тем, что есть.
– Какова реакция на Элю окружающих – членов семьи, соседей, знакомых, врачей и так далее?
– Семья, бабушки, дедушки, прабабушка, другие родственники – все приняли Элю очень тепло. Родители мои вообще нас очень здорово поддержали – сколько они сидели с нашими детьми, пока мы по России ездили и Элю отвоевывали!.. Я очень благодарна всей моей семье за это. Поначалу, когда мы еще только собирали документы, конечно, некоторые родственники с опаской спрашивали, а справимся ли. Но не отговаривали. И когда они познакомились уже лично с Элей, очень привязались к ней за ее лучезарность и жизнерадостность.
Насчет соседей, врачей, воспитателей в садике, да и просто посторонних людей – должна сказать, я в этом плане очень уважаю Германию за отношение к людям с особенностями. Таких людей можно встретить везде: в автобусе, где водитель, завидев на остановке человека на инвалидном кресле, специально выходит, выдвигает пандус и помогает въехать человеку в автобус. Таких людей встречаешь на улице, где они, нащупывая палочкой для слепых себе путь, идут самостоятельно неспешным шагом по своим делам. Их встречаешь в школах, садиках и на детских площадках – детей с синдромом Дауна, с аутизмом, с ДЦП… Детей с особыми потребностями стараются по возможности не изолировать в специализированные учреждения, а интегрировать в имеющиеся. Во многих школах и садиках есть квота для набора на инклюзивное обучение детей с инвалидностью.
Общество в Германии привыкло к людям с инвалидностью и готово к их появлению в любом месте и в любой сфере жизнедеятельности. Продумано множество мелочей: пандусы и лифты – это программа-минимум, ведь важна еще масса деталей – автоматически открывающиеся двери, широкие проходы, большие туалетные комнаты в общественных местах.
Есть много специальных возможностей для спорта – например, лыжный спорт для неходячих. При устройстве на работу у людей с инвалидностью тоже есть свои дополнительные возможности, например, если работодатель возьмет такого человека на работу, то государственная биржа труда может часть зарплаты такому сотруднику возмещать работодателю. Немецкое общество давно поняло, что как с гуманной, так и с финансовой точки зрения людей с особыми потребностями гораздо правильнее не изолировать, а помогать им интегрироваться в общество. Ведь по сути они и есть такие же его члены. Просто все люди разные.
И в этом плане Эле, конечно, легче расти в Германии. Уже сейчас она встречает дружелюбное отношение со стороны окружающих. Причем – НЕ жалость, а именно просто доброе, поддерживающее отношение. Окружающие предлагают помощь, но не навязываются, общаются с ней на равных.
Чужие дети, конечно, проявляют регулярно любопытство и спрашивают, а почему у Эли ручки такие. Я считаю эти вопросы абсолютно нормальными и не пугаюсь их, не увиливаю от ответа. Дети, как правило, не имеют никакого злого умысла при таких вопросах, просто искренне хотят понять, почему Эля «устроена» немного иначе. И если ребенок на свой вопрос получает нормальный исчерпывающий ответ, а не шикание и пристыживание, то его любопытство оказывается удовлетворено. Я обычно отвечаю, что Эля так и родилась с такими необычными ручками, что люди все разные – кто-то со светлыми волосами, кто-то с темными, кто-то с веснушками, кто-то – вот с ручками необычными. И что Эля очень ловкая и много может делать сама.
К сожалению, в России пока еще отношение общества к людям с инвалидностью не на достаточном уровне. Семьи с особыми детьми нечасто появляются на людях, детей, бывает, дразнят в школе, порой сторонятся и соседи… Это очень грустно. Но, к большой моей радости, в этом вопросе чем дальше, тем более существенные сдвиги происходят. Все больше в России интегративных возможностей, появляются потихоньку пандусы, выходят социальные мультфильмы (мультик «Про Диму» очень рекомендую, кстати). Уровень принятия «особости» в российском обществе медленно, но верно поднимается. И, кстати, в России стали все чаще усыновлять детей с инвалидностью, это меня отдельно очень радует.
Девочка с прической
– Что Эля любит, какая она по характеру, что ей категорически не нравится?
– Эльфик замечательно поет. Причем поет детские песенки на русском и немецком, и свои собственные тоже сочиняет. Очень любит рисовать и, кстати, очень умело разукрашивает, почти не выходя за линии. Обожает разные девочковые штучки – наряжаться, делать прически, красить ногти, расчесывать мне волосы. Любит засыпать в обнимку с любимой мягкой игрушкой, которую мы подарили ей на День Аиста. С удовольствием играет в «Плеймобиль-человечков» с братом и сестрой, они вместе выстраивают целые игрушечные городки, магазин, школу и там у них происходит бурная «светская жизнь». Обожает беситься с братьями и сестрой, устраивать с ними шум-гам на весь дом. Вообще это уникальный ребенок, который очень много чего любит, открыт новому, искренне радуется даже мелочам. Элину жизнерадостность отмечают все, кому доводится с ней поближе пообщаться.
Список того, что ей категорически не нравится, гораздо короче. Не любит, когда мама ругает. Не любит долго ходить, просится потом уже на ручки. Не очень дается ей пока счет и математика, поэтому особой моей радостью, как я говорила ранее, было, когда она научилась хорошо считать.
– Появление в семье ребенка, даже рождение кровного – для семьи стресс, нужно перестраиваться, подстраиваться. А здесь – ребенок из учреждения. Что-то менялось в отношениях с мужем? В какую сторону? Была ли усталость?
– Как я говорила уже, мой муж – моя опора, мой лучший друг. Мы с ним во всех важных делах и решениях бок о бок, обсуждаем, думаем, ищем решения. Я не согласна с постановкой вопроса, что рождение или появление ребенка – всегда стресс. Все зависит от того, бабахнуло это неожиданно по голове или к этому готовились, планировали. Появление всех наших детей в семье было у нас долгожданным, запланированным, мы продумывали вопросы организации быта, работы и пр. Поэтому не скажу, что прямо стресс у нас какой-то был особый или что что-то менялось в отношениях.
Мы как были заодно, так и остаемся, мы уже 18 лет вместе, прошли огонь и воду в одной команде. Конечно, сложности бывают, и адаптация после прихода Эли в семью была со своими особенностями, но все это оказалось задачами, в принципе, по силам. Усталость бывает, и еще какая, тут важно просто не допускать полного опустошения внутренних ресурсов и своевременно их пополнять. Часто выручает юмор, посмеемся вместе, и отпускает.
– Чему научил этот год?
– Философски относиться к сложностям, не позволять себе нырять в них головой. Стараться сохранять холодную голову и придерживаться важных для тебя жизненных принципов. Беречь себя и следить за наполненностью своих батареек, ведь, отдав себя без остатка, не поможешь уже ни близким, ни себе. Радоваться мелочам и благодарить перед сном прожитый День за то, что он был таким, каким был – разнообразным, насыщенным, полным.
Вот говорю «спасибо» этому дню и иду спать, спокойной ночи. Завтра будет новый день.