– В кино иногда показывают, что пациент после реанимации на скорой вдруг ожил и заговорил. А в жизни так бывает?
– Иногда, когда случается аритмия, сердце перестает правильно сокращаться. Если вовремя начать непрямой массаж сердца, чтобы кровь начала двигаться, а в это время нанести разряд дефибриллятора, то человек это состояние действительно воспримет как обморок и вполне может потом разговаривать с врачом. Но это случай редкий.
Один из последних – остановка сердца у 58-летнего мужчины, которая произошла в машине скорой помощи по пути в реанимационное отделение. Во время записи кардиограммы он потерял сознание и перестал дышать. Возникло осложнение инфаркта – фибрилляция желудочков. Другими словами, нарушилась работа сердца – волокна сердечной мышцы сокращались хаотично, не скоординированно, не обеспечивая перемещение крови из венозного русла в артериальное. Медики наложили на грудь пациента электроды, чтобы привести ритм сердца в норму. Сердце не забилось, поэтому врачи начали проводить непрямой массаж сердца, искусственно поддерживая кровоснабжение головного мозга. Эффективная сердечная деятельность появилась только через пять минут, мужчина задышал и открыл глаза. Отсутствие жизни пациент воспринял как обморок. Говорить правду мы ему не стали, чтобы лишний раз не волновать.
Андрей Горланов
– За прошлый год у вас было 11 удачных реанимаций, а в этом году десять. Помните всех пациентов, которым удалось спасти жизнь?
– Всех не помню. Из последних реанимаций в этом году запомнилась электротравма. Мужчина получил удар током, случилась остановка сердца, он перестал дышать. Окружающие были обучены базовой сердечно-легочной реанимации, сразу стали оказывать помощь, нас, врачей, поддерживали. Мы уже продолжили реанимировать с использованием специальной аппаратуры и лекарственных препаратов. Отвезли пациента в стационар в крайне тяжелом состоянии. Он там пролечился и выписался, сам пришел за выпиской. Редко когда такое восстановление наступает полностью.
Чаще окружающие люди до приезда скорой помощи ничего не предпринимают – не знают, не умеют или боятся. И в случае даже успешной реанимации ухудшается прогноз для человека.
Вероятность того, что он станет таким, как прежде, уменьшается с каждой минутой.
Помню еще реанимацию в прошлом году – стало плохо пожилой женщине, у нее понизилось давление, было редкое дыхание. А во время осмотра наступила клиническая смерть. Реанимацию осложнило то, что оказалось невозможно ввести препараты внутривенно. Тогда я достал из чемоданчика инструмент, похожий на дрель, и специальным тонким сверлом проделал отверстие в кости на ноге, поставил катетер и ввел адреналин. Параллельно женщине пришлось ввести в трахею трубку, делать массаж сердца. Только через 40 минут ее сердце забилось самостоятельно. Кстати, укол в сердце, как часто показывают в фильмах, сейчас уже не делают – вреда от этой манипуляции может быть больше, чем пользы.
– А можете ли вы сразу, посмотрев на пациента, оценить ситуацию и понять, выкарабкается ли он?
– Все критерии прописаны. Первичный осмотр занимает буквально десять секунд. Он позволяет выявить признаки необратимости процесса. Если этих признаков не выявляется, то реанимация полагается. Первично оценивается сознание, наличие пульса, дыхание. Если их нет, то начинается процесс реанимации, причем должны отсутствовать достоверные признаки биологической смерти. Все делается по протоколу, заносится в документацию. По правилам реанимация длится 30 минут. Если через это время результат не появился, реанимационные мероприятия прекращаются.
Пьяные просят укол, чтобы «все прошло»
– Какие вызовы – самые сложные?
– Думаю, что дорожно-транспортные происшествия, когда есть несколько пострадавших. Нужно быстро оценить ситуацию, осмотреть каждого и выявить, кто тяжелее по состоянию. Накладывать шины, поднимать носилки – тяжело в физическом плане. Но и эмоционально нелегко – окружающие часто взволнованы, требуют немедленно и всем одновременно оказать помощь. Приходится находить слова, чтобы объяснить, что другому человеку хуже.
Морально тяжело, когда наступает смерть либо до прибытия бригады скорой помощи, либо во время реанимации. Родственникам нужно сообщить, что, к сожалению, человек умер. Это стресс, и уже им приходится оказывать помощь.
Вызовы к детям тоже бывают сложными. Когда ребенку плохо, для родителей все остальное перестает существовать. Они могут мешать манипуляциям врачей, отвлекать, непрерывно спрашивать. Многие считают, что мы можем чем-то навредить ребенку, тогда спрашиваешь: «Почему вы сразу нам не доверяете? Мы что, сделаем хуже?» Чаще всего людей эти слова отрезвляют.
– А как нужно вести себя близким человека, которому вызвали скорую помощь?
– Когда прибыла помощь, нужно выполнять просьбы медработников. Если просят покинуть комнату – нужно это сделать. Потому что напряженная атмосфера, слезы, истерика отвлекают. Если попросят сходить за каким-то оборудованием в машину или подержать флакон с лекарством, нужно это сделать, ведь рук всегда не хватает.
Конечно, каждому человеку желательно проходить курсы первой помощи. Зная, как помочь, можно спасти жизнь пострадавшему до прибытия бригады. Многие знают, что при эпилептическом припадке человеку ни в коем случае нельзя вставлять ложку в рот, что при ожогах нельзя мазать поврежденный участок кожи маслами, зубными пастами. Люди становятся более просвещенными в вопросах первой помощи.
– Часто ли приходится сталкиваться с опасными для себя ситуациями?
– Такие ситуации хоть и редко, но случаются, особенно когда люди находятся в алкогольном опьянении. Но дальше угроз, как правило, не заходит. Чаще всего такие нетрезвые пациенты требуют незамедлительно сделать укол, чтобы «все прошло». Потом, я думаю, раскаиваются, что так себя вели. Бывает, что после вызова успокаиваются и извиняются.
На криминальные вызовы, ранения потенциальная угроза есть всегда. Приходится быть готовым к отступлению – нужно покинуть место вызова, сообщить в оперативный отдел о ситуации, туда будет отправлен наряд полиции. На скорой помощи риск всегда выше, чем в других сферах медицины, медработники ведь находятся на территории пациента.
– В каких случаях нужно вызывать бригаду скорой помощи?
– Когда что-то беспокоит. Есть две формы оказания помощи – экстренная и неотложная. Но человек должен просто позвонить диспетчеру, он задаст вопросы, определит повод и категорию вызова. Дальше вызов передается либо в неотложную помощь в поликлинику, либо бригаде скорой помощи. Лучше позвонить в любом случае и проконсультироваться.
Если требуют надеть бахилы, скорая помощь, скорее всего, не нужна
– Почему вы выбрали профессию врача и работу на скорой помощи?
– Признаюсь, что с детства не мечтал работать врачом, сначала хотел быть учителем в школе, даже поступил в вуз на педагогическое отделение на факультет биологии. Два года отучился. А потом у родственников возникли проблемы со здоровьем, и мне пришлось на медицинских форумах и различных специализированных сайтах искать информацию. Я изначально интересовался биологией, химией, а тут интерес стал более целенаправленным. Поэтому ушел из педагогического вуза, подал документы в Тюменскую государственную медицинскую академию.
После вуза окончил интернатуру по анестезиологии-реаниматологии, затем работал больше четырех лет в реанимации, а потом получил дополнительную специальность «врач скорой помощи». Сначала работал по совместительству на станции скорой медицинской помощи в Тюмени, около года назад перевелся на постоянное место работы.
Меня всегда привлекали специальности, где должна вестись интенсивная деятельность, где сразу же видно результат своей работы, в общем, работа «в полях», где новый рабочий день не похож на предыдущий. Кроме того, для меня важно контролировать состояние пациента и процесс оказания помощи в режиме реального времени – результат здесь и сейчас, либо он есть, либо его нет.
– Помните свой первый выезд?
– Один из первых выездов был к женщине в возрасте с сердечной патологией. Он запомнился, потому что пациентка отказалась ехать в больницу по непонятным причинам. Мы убеждали ее вместе с родственниками, но так и не смогли уговорить.
– Как и зачем уговаривать больного, его родственников?
– В работе врача или фельдшера скорой помощи большое значение имеет то, как он умеет разговаривать с людьми. Как известно, большей части конфликтов можно избежать, если правильно построить разговор. Это первостепенный навык, не имея его, можно значительно усложнить себе работу. Пациенты часто отказываются от госпитализации, приходится описывать им возможные последствия такого решения. Люди не всегда представляют, чем может закончиться то или иное заболевание, какие последствия возникают, если не обратиться в больницу. Но есть такие пациенты, которым бесполезно что-то объяснять, и это видно изначально – лучше согласиться.
– Например, когда врачей скорой помощи заставляют надевать бахилы?
– С бахилами вопрос сложный. В федеральном законодательстве никак не прописано то, что врач может их не надевать. В региональном законодательстве указано, что по просьбе пациента, если он предоставляет бахилы, медработник может их надеть, если, например, пол нескользкий. Представьте, если врач наденет бахилы и упадет со всем обмундированием, то пострадает и сам медработник, и пациент без помощи останется.
Никто же не предлагает пожарным надеть бахилы во время пожара!
Кстати, если человек настаивает на том, чтобы врач надел бахилы, то, скорее всего, скорая помощь ему не требуется, ничего экстренного там нет. Бывает, что нас не пускают в комнаты, приходится, например, маленьких детей с температурой осматривать в коридоре. Людей не пугает, что ребенка принимают в таких условиях, видимо, чистые полы важнее.
– Таких ситуаций становится больше или люди, наоборот, более адекватно относятся к врачам?
– За тот срок, что я работаю в скорой помощи, мне кажется, ничего особенно не изменилось. Не у всех, конечно, но все-таки потребительское отношение к медицинским работникам прослеживается.
Случается, что пациент находится в критическом состоянии, у него наступила клиническая смерть, врачи проводят реанимацию, а родственники просят осмотреть их прямо сейчас – померить давление, сделать инъекцию. И с таким я сталкивался неоднократно. Пытаешься им объяснить, что их близкий человек находится в очень тяжелом состоянии, буквально между жизнью и смертью, но они настаивают на своем, ставят свои интересы выше интересов больного. И врачу в такой ситуации нужно расставлять приоритеты и уметь отказывать.
– Врач скорой помощи не знает, что потом происходит с его пациентом?
– Чаще всего не знаем, потому что отследить всех пациентов невозможно. Выясняем, что стало с человеком – спрашиваем в стационаре. Узнаешь не про каждого, только когда встречаются непонятные случаи. Это важно, чтобы в будущем понимать, как действовать в аналогичных ситуациях.
Без знаний людей лучшая аппаратура не имеет смысла
– Что в вашей работе вы воспринимаете как чудо, удачу?
– Бывает, когда смотришь на пациента, начинаешь проводить реанимационные мероприятия, думаешь, что, скорее всего, нет, не вытащим. Человек долго лежал, ему не оказывалась помощь, у него куча болезней. Но все равно спасаем. И сердце начинает работать. Это можно назвать чудом.
Так, женщина сорока лет встала ночью и внезапно потеряла сознание, упала. У нее наступила клиническая смерть. Мы приехали через 12 минут после звонка диспетчеру, диагностировали фатальную аритмию – это значит, что сердце перестало работать. Мы сделали 8-10 разрядов дефибриллятором, эффекта не было. С каждым разрядом теряли веру в то, что удастся женщину вернуть к жизни. Прошло 30 минут, реанимацию нужно было прекращать, но случилось чудо – буквально на последних минутах сердце забилось.
– Вы так часто видите состояние между жизнью и смертью, саму смерть. Как меняется при этом взгляд на жизнь?
– Да, мне приходилось терять пациентов. И в таких ситуациях возникали мысли «вот если бы еще пять минут». Но анализируешь все действия и понимаешь, что было сделано все. Тяжело эмоционально, но приходит какое-то успокоение – как бы нам ни хотелось, никто не вечен.
Когда часто видишь людей, которые тяжело болеют, потом невольно задумываешься: да мои проблемы по сравнению с этим – ерунда.
Все поправимо, в жизни можно исправить все, кроме смерти.
И это так. Не нужно никогда отчаиваться.
– Оснащение скорой помощи сегодня становится все лучше – появляется современное оборудование. А какая роль тогда отводится врачу?
– Техника – это техника, ею надо управлять. Можно поставить дорогое оборудование, интеллектуальное, но без человека оно будет грудой металла и пластика. Если не найти правильный подход, правильно им не воспользоваться, то вряд ли можно помочь человеку. Главное – это люди, без их знаний аппаратура не имеет смысла.
– Любой врач сможет работать в скорой помощи?
– Здесь находишься в постоянном напряжении, и к этому надо быть готовым. Человек, который привык сидеть за рабочим столом, вряд ли адаптируется к работе в скорой помощи. Также тут солидные физические нагрузки – аппаратура весит немало, приходится носить пациентов, это тяжело. Должна быть готовность работать в экстренных ситуациях, в ситуации дефицита времени, дефицита диагностических методик. И нужно быть специалистом не только в одной сфере, а сразу во всех, иначе четкий диагноз установить не получится.
Фото предоставлено пресс-службой Тюменской станции скорой медицинской помощи