Простить — значит обнулить счет
Больше всего меня – человека, третий год живущего в городе на линии фронта, с комендантским часом, канонадой по ночам и прочими прелестями жизни – удивляет даже не запредельный цинизм ответственных за эту ситуацию, а волшебные персонажи, которые ментально застряли в 2013 году. Самое интересное, что такими бывают не только обыватели, но и политики – люди, которые по определению должны мыслить шире и глобальнее. Они всё надеются, что ещё немножко, как-нибудь прекратим вооружённое противостояние, и вернётся та жизнь, которая была у нас до войны.
Очень верно сказал Юрий Шевчук в одной из своих песен: «Война бывает детская / до первого убитого: / уже не склеить целого / из вдребезги разбитого». Когда начинаешь полемизировать в этом ключе, оппоненты склонны упрекать в непрощении. Дескать, вы там декларируете, что вы христиане, а прощать не хотите и не умеете. Тут нужно чётко разграничить тёплое и мягкое.
Самая частая ошибка, которую допускают люди, рассуждающие о прощении, в том, что они ставят знак равенства между «простить» и «вернуть всё, как было». Если я не могу относиться к человеку так же, как до его предательства, я не могу его простить. Если меня не вернули на должность, с которой сняли за фатальную ошибку, значит, не простили. Рассуждающие так загоняют себя и других в тупик и, в зависимости от тонкости настроек совести, невроз или цинизм.
Простить – значит обнулить ваш общий эмоциональный счёт, позволить другому начать отношения с чистого листа. При условии, что вы – сознательный христианин, это вполне реально. Процесс восстановления доверия сложнее: для этого сторона, которая была неправа, должна свою неправоту осознать и предпринять усилия, чтобы в рамках возможного ситуацию исправить. И то, надеяться, что всё будет по-старому, не приходится: будет по-новому – может быть, даже лучше – но над этой новой реальностью нужно трудиться. А вот навязать своё прощение тому, кто в нём не нуждается, невозможно.
Какой же ад должен твориться у них в душе?
Я не могу говорить от имени тех людей, которые после артобстрелов хоронили родных и близких, или остались калеками, или потеряли всё своё имущество – у меня нет такого опыта. Мой материальный ущерб ограничился общим снижением уровня жизни и одним разбитым осколками снаряда окном. Но я никогда не забуду чувства страха, ярости и бессилия одновременно, когда рядом прилетает, земля гудит и трясётся, сыплется битое стекло, и ты не знаешь, будешь ли жив в следующую секунду. И таких, как я – миллионы.
Можно ли это простить? Расскажу один случай. Летом 2014 года храм, в котором я несколько лет читала на клиросе, перенесли на новое место – в спальный район, где он был необходим (до этого храм был временным на месте строительства кафедрального собора). Назначили туда молодого активного настоятеля, начала собираться новая община, зарождаться молодёжное движение, была уйма целей, идей и планов… а через два месяца он сгорел дотла в результате прямого попадания двух снарядов ГРАДа.
Благовещенский храм до разрушения. Сайт Горловской епархии
У меня было чувство, что этими снарядами не только разрушили мой родной дом – ими убили моё прошлое и моё будущее одновременно. Да много разных чувств было… вплоть до острого желания бить лицо тем, кто это сделал. И среди всей этой бури эмоций я вдруг подумала о пацанах, которые обстреливают наш город: они, как и все мы, призваны стать храмами Духа Святого – а вместо этого сожгли храм и разрушили людям дома. Ради чего? В лучшем случае – ради ложно понятого патриотизма, в худшем – ради быттехники и ношеного белья из «освобождённых» домов. Они превратили жизнь миллионов мирных жителей в ад – какой же ад должен твориться у них в душе?
К себе домой я бы их не пустила
Я совершенно искренне просила Бога дать этим пацанам хотя бы перед смертью покаяние – не важно, понимали они или нет, что делают. Не знаю, живы ли они сейчас и покаялись ли. Я отпустила эту ситуацию, я не желаю зла ни им, ни их семьям – но к себе домой я бы их не пустила. И аплодировавших им стоя, и разжигавших ненависть в СМИ и соцсетях, и всевозможных волонтёров и спонсоров бойни – не пустила бы. До тех пор, пока они не изменят свой взгляд на вещи, своё отношение к людям – и не докажут это делом.
Для того чтобы думать, что возможен прежний Донбасс и прежняя Украина, нужно быть очень оторванным от реальности человеком. Они уже другие и, вполне возможно, скоро станут третьими. Какими именно они будут – зависит от каждого из нас. От нашего умения видеть в другом человека, отличать страну от режима, истинные мысли и чувства людей – от пропаганды. От нашего умения договариваться. От нашего умения прощать и просить прощения.