В минувшие выходные в Стамбуле прошла встреча делегации Священного Синода УПЦ и патриарха Константинопольского Варфоломея, на которой обсуждался вопрос предоставления автокефалии Украинской Православной Церкви.
По словам митрополита Бориспольского и Броварского Антония участники обсудили пути решения проблемы раскола. Он так же отметил, что патриарх Варфоломей «не желает вмешиваться в ситуацию, но хочет помочь решить очень сложный вопрос».
– Что все-таки происходит?
Владислав Петрушко
– Тема предоставления автокефалии УПЦ возникает уже не первый раз. Всякий раз она является продолжением политической борьбы, переносимой в церковную сферу.
Исторически так сложилось, что всякий раз попытки создания автокефальной Украинской Церкви предпринималось тогда, когда пытались создать независимое Украинское государство. Впервые это имело место после революции 1917 года. В меньшей степени, это применимо и к 1942 году, когда в условиях оккупации немецкие власти санкционировали образование т.н. «Украинской автокефальной православной церкви». Хотя и тогда украинские националисты надеялись с помощью создать самостийное Украинское государство. Естественно, эти попытки вновь активизировались после обретения Украиной независимости после распада СССР. Но законным путём образовать автокефальную Церковь всякий раз не удавалось, в первую очередь потому что большая часть верующих на Украине настроена против этого.
Как бы политические коллизии последних лет ни ссорили нас с украинцами, настоящие верующие, а не националисты, пытающиеся использовать церковную тему в своих интересах, выступают против автокефалии. Православные на Украине в большинстве своем автокефалии не ищут, а стремятся сохранять каноническое единство с Русской Православной Церковью. Именно это и было только что заявлено на совещании епископата УПЦ. На этой встрече было сказано, что существующий статус УПЦ всех вполне устраивает, поскольку Украинская Церковь реально независима, хотя и сохраняет каноническое единство с Московским патриархатом. Единство это выражается, во-первых, в поминовении патриарха Московского (и то не везде на Украине это происходит), во-вторых, в том, что патриарх Московский благословляет митрополита Киевского, который, в свою очередь, избирается соборно самой Украинской церковью.
– Кого же не устраивает этот статус?
– Он не устраивает только политиков, которые понимают, что единство нашей общей Церкви — это та последняя скрепа, которая сегодня продолжает соединять Украину и Россию даже в тех условиях конфронтации, которые сложились после т.н. Майдана 2014 года. На Украине к власти в результате государственного переворота пришел антироссийский режим, который последовательно стремится полностью порвать все связи с Россией, связи между русским и украинским народами. Это устремление к полному разрыву обрушивается и на церковную жизнь. Идея автокефалии, которую прежде воспринимали как атрибут государственной независимости, в нынешней ситуации конфронтации с Россией оказывается связанной также и с ожесточенным стремлением порвать последние отношения с Россией, в данном случае даже те, которые существуют на церковном уровне.
Не надо сбрасывать со счетов и личную заинтересованность в предоставлении автокефалии Украинской Церкви со стороны президента Порошенко, чей рейтинг сегодня опустился до предельно низкой отметки. Таким образом он, очевидно, пытается дополнительно заработать себе политический капитал. И конечно же, в раскручивании темы автокефалии весьма заинтересованы те глобальные недруги России, которые сегодня, в том числе, дирижируют политическим процессом на Украине и которые используют любые, даже самые, казалось бы, фантастические сюжеты (например, дело Скрипаля и прочие подобные эпизоды), ведя тотальную идеологическую войну против России. То есть в этом «внезапно» возникшем вопросе о предоставлении автокефалии Украинской Церкви сходятся интересы и украинского националистического политикума, и лично Порошенко, и тех наших «партнеров», как говорит президент Путин, которые стремятся таким образом нанести ущерб России, в том числе — и через церковный фактор. Наконец, в этом присутствует и интерес самого патриарха Варфоломея и Константинопольской патриархии.
– В чем состоит заинтересованность патриарха Варфоломея и Константинопольской патриархии в предоставлении автокефалии?
– На протяжении последнего столетия Константинопольская патриархия целенаправленно стремится образовать некое подобие восточного папства и из «первого среди равных» сделать Константинопольского патриарха православным аналогом папы Римского, который раздаёт право на автокефалию, претендует на роль судьи и арбитра в межцерковных спорах и вообще выступает в качестве всеправославного лидера.
Не стоит исключать и субъективный фактор — я имею ввиду обиду патриарха Варфоломея на РПЦ за ее неучастие в Критском соборе. Этот собор замышлялся им как собственный триумф, как мероприятие, которое должно было придать ему вес и упрочить его статус как безусловного лидера всего православного мира. А на деле собор, по сути, оказался «пустым выхлопом», так как не решил ни одного из действительно проблемных вопросов, стоящих сегодня перед мировым православием. Недовольство позицией Русской Церкви по Критскому собору довольно чётко обозначили в Константинополе. Судя по высказываниям отдельных константинопольских иерархов, они считают Русскую Православную Церковь виновной в срыве Критского собора. Так что поднятый Фанаром вопрос об украинской автокефалии в известной мере стал ответом на позицию Русской Церкви по Критскому собору.
Безусловно, Константинополь видит в Русской Церкви своего главного конкурента в борьбе за гегемонию в православном мире. РПЦ – крупнейшая и самая влиятельная Поместная Православная Церковь, историческая традиция которой во многом формировалась в тесной связи с идеей Москвы — Третьего Рима, с имперским статусом Российской государственности, который она имела в прошлом. Все это атрибуты, которые параллельны символике Нового Рима — Константинополя, на которой собственно и было некогда построено первенство Константинопольской кафедры в православном мире. Естественно, Фанар старается максимально ослабить Русскую Церковь, в том числе через отделение от неё Украинской Церкви. Если это удастся достичь, весь православный мир должен будет признать за Константинополем уже не столько статус первенства чести, сколько первенства власти.
– Есть ли у Вас понимание каковы перспективы предоставления автокефалии? Чем такой шаг может обернуться?
– Перспектива одна – углубление раскола.
– Почему?
– Хотя бы потому, что автокефалии Украинской Церкви требует Украинское государство, что само по себе является нонсенсом во всех отношениях — нарушением Конституции Украины, где Церковь отделена от государства, и нарушением церковных канонов, которые не предусматривают подобного порядка устроения церковной жизни.
Мы наблюдаем нечто удивительное и аномальное: Константинопольская патриархия внимает просьбе светского Украинского государства, снисходит к ней, обсуждает проблему и инициирует некий процесс, тем самым погрешая против канонов. Все это делается вместо того, чтобы заявить представителям украинских властей, что они не имеют никакого права вмешиваться в дела Церкви.
Получается в итоге совершенно нелепая ситуация. Каноническая Церковь на Украине не просила автокефалии — ни у Константинополя, ни у Москвы. Но при этом Константинополь почему-то обсуждает возможность ее предоставления. Вопрос: кому она тогда будет предоставлена, если УПЦ об этом не просила? Раскольникам, которые заявляют, что готовы стать автокефальной Церковью? Но это невозможно, ведь раскольники отнюдь не собираются приносить покаяние. Чтобы предоставить им автокефалию нужно предварительно принять их в лоно Церкви, легализовать. Но это возможно лишь при условии их покаяния.
В каноническом плане ситуация сложилась очень странная. И если Константинополь все же пойдёт по пути предоставления автокефалии Церкви на Украине, то прежде он должен будет создать в своей юрисдикции некую каноническую церковную структуру, которой в дальнейшем и предоставит автокефалию. Но в таком случае появление на Украине ещё одной юрисдикции (помимо нынешней канонической УПЦ и двух раскольнических «церквей») лишь усугубит проблему церковного разделения на Украине, а вовсе не уврачует раскол.
Но, судя по оптимистичным высказываниям митрополита Бориспольского Антония по итогам недавней встречи патриарха Варфоломея с иерархами Украинской Православной Церкви, не исключено, что в Константинопольской патриархии наконец-то поняли, чем будет чревато предоставление автокефалии какой-то одной церковной группе на Украине. Это будет не уврачевание, а однозначно расширение раскола.
– Вряд ли Константинопольский патриарх действует в одиночку, наверняка у него есть поддержка, может быть, среди представителей других Поместных Церквей? Какие козыри держит в кармане Патриарх Варфоломей?
– Прежде всего эти козыри политические. За Константинополем стоит огромная греческая диаспора в США, многие представители которой интегрированы в американский истеблишмент, занимают высокие должностные посты. Они во многом задают курс Константинопольской патриархии, которую по сути содержат и финансируют.
Что касается Поместных Церквей, то греческие Церкви всегда действуют очень консолидировано. Они по умолчанию признают безоговорочный примат Константинопольского Патриарха по отношению к другим предстоятелям греческих Церквей. Иерусалимская, Александрийская, Элладская и Кипрская Церкви с большой долей вероятности Константинопольского Патриарха поддержат. И наоборот, НЕ греческие Церкви, скорее всего, будут недовольны такой позицией и политикой Патриарха Варфоломея.
– Почему же?
– В том числе потому, что у многих Поместных Церквей имеются собственные юрисдикционные проблемы. Ситуацию вокруг УПЦ прочие Поместные Церкви могут экстраполировать на себя. Например, для Сербской Церкви актуальна проблема Македонского раскола, у Грузинской Церкви проблемы с Абхазией, в которой Константинополь уже пытался создать самостоятельную юрисдикцию, так же у неё сложное положение в Северной Осетии, где присутствуют греческие раскольники-старостильники. В этом плане прочие Поместные Церкви, как мне кажется, будут склонны солидаризироваться с позицией РПЦ. Не говоря уже о том, что с Грузинской, Сербской, Болгарской Церквями у РПЦ существуют крепкие братские отношения.
Иными словами, если Константинополь пойдёт по пути предоставления томоса УПЦ, ещё неизвестно какие последствия породит этот шаг. Ведь это может породить масштабное разделение внутри всей семьи православных семей. Однозначно, такие действия повлекут за собой разрыв евхаристического общения, как это уже было двадцать лет назад, когда Константинополь аналогичным образом вмешался в церковную жизнь в Эстонии. Но теперь масштаб юрисдикционного конфликта совсем иной. Украина — это не Эстония, и вмешательство Фанара в церковную жизнь Украины скажется на церковном единстве гораздо более драматически.
– Субботняя встреча сняла остроту конфликта?
— Скорее она продемонстрировала другое. Константинополь, который ещё месяц назад был достаточно решителен, судя по отдельным высказываниям и публикациям, в которых речь шла об очень жёсткой позиции Патриарха Варфоломея, (например, отец Кирилл (Говорун) утверждал, что томос уже написан, и ему даже известно кем) теперь, похоже, несколько отступил в этом вопросе.
Встреча в минувшую субботу важна тем, что она выявила позицию Украинской Православный церкви, которая продемонстрировала Фанару, что она не просила никакого томоса об автокефалии. Думаю, Константинополю придётся считаться с мнением самой крупной религиозной группы на Украине, которое было озвучено на официальном уровне.
Конечно, изменение позиции Фанара, если таковое произошло, стало результатом не только того, что УПЦ четко обозначила свою позицию, но и тех переговоров, которые Фанар провел с другими Поместными Церквями. Не исключаю, что в Константинополе после этого стали более чётко осознавать те негативные последствия для православного мира, которые повлечет за собой предоставление автокефалии Украинской Церкви. Хочется верить, что более здравая точка зрения в итоге возобладала над первоначальной раздражённой позицией Патриарха Варфоломея.
Очевидно, что на уровне церковной дипломатии идёт какой-то процесс, о котором мы не знаем и который не наблюдаем. Но переговоры с представителями Поместных Церквей, конечно, имеют место. Мы видим, что, то Польский Синод эту тему обсуждает, то Грузинский, то она звучит в Болгарии. С представителями Фанара постоянно кто-то ведёт переговоры. Что-то подспудно происходит, но сдвиги в этом вопросе лишь пунктирно обозначаются, когда имеют место заявления, такие как в эту субботу.
– Известно ли что делает в этой ситуации Русская Православная Церковь?
– Это вопрос не ко мне, конечно, а к Отделу внешних церковных связей. Но, судя по тому что митрополит Илларион не раз делал заявления по этому вопросу, очевидно, РПЦ не стоит в стороне. Наконец, по географии поездок митрополита Иллариона ясно, что не только Фанар, но и Москва обсуждает с другими Поместными Церквями ситуацию на Украине. Другое дело, что не все озвучивается, не все афишируется. И это правильно. Когда все точки над I поставлены, бывает сложно отыграть ситуацию назад, найти компромисс. А здесь, как мы видим, оказывается воможным побудить Константинополь к каким-то мерам, которые уже не выглядят так брутально, как это было ещё в конце апреля — мае
– Углубление политического конфликта между Россией и Украиной и переход его еще и в церковную сферу, чем это чревато для РПЦ?
– Я уже упоминал ситуацию с Эстонией, которая произошла двадцать лет назад. Тогда это выглядело страшно. Помню, как я присутствовал на службе, за которой Патриарх Алексий (а на патриаршей службе поминают Предстоятелей всех Поместных Церквей) вдруг начал поминовение не с Патриарха Константинопольского, а с имени Патриарха Александрийского. И это было как удар обухом по голове. Разрыв евхаристического общения был зафиксирован на литургическом уровне, и это было очень страшным ощущением. Теперь представьте, что в случае предоставления УПЦ автокефалии прекратится евхаристическое общение между Москвой и Константинополем, подобный ответный шаг исключать нельзя. Что будет дальше?
В Эстонии тогда худо-бедно удалось развести две юрисдикции, как-то уврачевать рану. На Украине, боюсь, это приведёт лишь к волне нового насилия. Мы уже сейчас видим, что раскольники захватывают храмы УПЦ. После событий на Майдане этот затухший было процесс опять активизировался. Постоянно происходит насильственный захват церквей. Односторонние действия Константинополя в направлении дарования автокефалии лишь многократно активизируют этот процесс. И это будет уже не просто разрыв евхаристического общения, но эскалация конфликта, увеличение насилия, последствия которого легко преодолеть не получится.
Не хотелось бы в данном случае быть пророком, но можно вспомнить события, связанные с Великим Расколом 1054 года. Тогда разрыв отнюдь не воспринимался как окончательный, а казался нелепой игрой амбиций. Но в итоге разрыв между христианским Востоком и Западом стал раной, которая уже почти тысячу лет так и не уврачевана.
Это заставляет задуматься о том, насколько непредсказуемыми могут быть последствия церковных раздоров, в том числе — на юрисдикционной почве, какими трагедиями может обернуться каждое неверное слово, шаг, жест, которые способны радикально «перепахать» всю Православную Ойкумену, и как это все в одночасье может расколоть семью Православных Церквей. Просто страшно представить во что в конечном счете может вылиться нынешняя ситуация с предоставлением автокефалии Украинской Церкви. Но все же хочется верить, что в Константинопольской патриархии это поймут и воздержатся от непоправимых шагов.
Беседовала Дарья Рощеня
Президент Украины Петр Порошенко попросил Константинопольского Патриарха Варфоломея предоставить автокефалию Украинской Церкви в апреле текущего года. Главы Поместных Православных Церквей выступили против идеи предоставления автокефалии церкви на Украине. УПЦ видит в возможности «предоставления Томоса об автокефалии Православной Церкви на Украине» угрозу безопасности страны и единству Церкви.
В мае в Константинопольский Патриархат было передано 60 тысяч подписей верующих УПЦ, выступивших против идеи создания автокефальной Церкви на Украине.