За 4 года волонтерской работы в детском отделении для отказников я видела много детей, которых представители власти забирали из кровных семей.
Ольга Алленова. Фото: Анна Данилова
Я помню румяного толстяка Али, которого забрали из семьи, потому что семья жила в московском полуподвале: отец Али был дворником, мама приехала к нему в гости и осталась, родился Али, а потом пришли соцслужбы и забрали ребенка в больницу, потому что условия жизни в полуподвале не предполагают содержание там ребенка. Честно говоря, условия в полуподвале вообще не располагают к жизни, но ведь именно этот полуподвал рекомендовали в ЖЭУ Али, и именно за это помещение Али платил своему руководству небольшую арендную плату.
Понимаете, в чем дело: власти считают, что можно поселить людей, использовать их труд и платить им нищенскую зарплату, а если у этих людей рождается ребенок, то этого ребенка можно забрать, как вещь. Можно закрывать глаза на действия недобросовестных бизнесменов, которые привозят нелегальных работников, расселяют их в бараках в условиях полнейшей антисанитарии, забирают у них паспорта и используют их труд, выплачивая совсем не те деньги, которые обещали, — и представители власти об этом знают, и даже совершают рейды, которые заканчиваются либо нелегальными «штрафами» (ради которых рейды часто и совершаются), либо высылкой несчастных мигрантов, которые часто уезжают не заработав ни гроша.
Пару лет назад я познакомилась с мигранткой из Узбекистана Фирузой – учительница математики, она мыла полы в офисах, а потом руководство клининговой компании, где она работала, не заплатило ей зарплату. Ей некуда было идти жаловаться, потому что этих людей никто не защищает. Даже официальные представительства Таджикистана и Узбекистана в России стараются не требовать громко соблюдения прав трудовых мигрантов, не выступать против беспредела, не раздражать российскую власть. С Фирузой в квартире жило еще 5 или 6 женщин – работа в Москве имеет смысл, если ты не отдаешь за аренду жилья всю свою зарплату. У одной женщины был ребенок. Фируза рассказывала, что в квартире было чисто, но ребенка каждый раз грозили забрать, и матери приходилось откупаться. Потом она уехала.
Система миграционного контроля в стране коррумпирована, а трудовые мигранты совершенно бесправны и не включены в системы социального обслуживания, и это главная причина трагедии, случившейся с маленьким Умарали.
Ребенка забрали из квартиры, где не было критической антисанитарии, где его любили, где были условия для его роста и развития. Его оторвали от матери, которая для него в этот период жизни является целым миром. По словам бабушки, ребенка даже не одели, вынесли на улицу без шапки. Бабушка принесла ребенку в полицейский участок бутылку с молочной смесью, но бутылку ребенку не дали. Грудной ребенок провел в полицейском участке несколько часов, как опасный преступник, его лишили питания, материнского тепла и заботы, только потому что его мать нарушила сроки пребывания в стране.
Знаете, как это было бы в какой-нибудь другой стране, где понимают ценность человеческой жизни? Зарину и ее маленького сына Умарали разместили бы в центре временного размещения женщин с детьми, попавших в трудные жизненные ситуации. Они жили бы в этом центре, пока сотрудники центра и родственники решали бы правовые вопросы. И, если бы Зарине не удалось выправить документы, она с ребенком уехала бы домой, на родину. Ни на один час никто не разлучил бы ее с ребенком.
Но в России у человеческой жизни слишком низкая цена. И это касается не только трудовых мигрантов.
В августе этого года под Новороссийском из семьи забрали 3-месячного Родиона Тонких. Родители Родиона – выпускники детского дома. Живут бедно, работа – то есть, то нет. Холодильник часто – пустой. И вот из-за этого пустого холодильника Родиона отнимают от груди матери и увозят в больницу.
Вообще нормальному человеку сложно понять эту чудовищную цепочку, которая приводит детей в больничный инфекционный бокс. Считается, что ребенок из неблагополучной семьи может болеть инфекционными заболеваниями. Однако тестирование на инфекции можно провести за несколько часов или, в крайнем случае, за пару суток. Такое тестирование можно провести даже амбулаторно. Но дети, изъятые из семей, зависают в больницах на месяцы.
Я видела детей, которые проводили в таких боксах 6-8 месяцев. Без родных, без каких-то индивидуальных занятий, без прогулок на улице. Понятно, что все эти дети начинали сильно отставать в развитии, они переставали улыбаться и болели всеми больничными инфекциями. Маленькому ребенку невозможно объяснить, почему исчезла мама. Ему все равно, в каком полуподвале живет мама, пустой ли у нее холодильник и есть ли у нее виза. Ему нужна мама, а если ее нет, он переживает тяжелейший стресс, который может привести и к гибели тоже. И гуманное государство сделает все для того, чтобы этого ребенка с мамой не разлучать.
Родион Тонких родился не в гуманном государстве. На шестую ночь его больничной жизни его, кажется, уронил кто-то из медицинского персонала. Родион умер, а родители потом увидели на его лице большую гематому. Следствие продолжается до сих пор, причина смерти ребенка неизвестна. Но вряд ли кто-то будет сомневаться в том, что Родион Тонких и Умарали Назаров умерли из-за жестокости общества, в котором они родились.
Есть два важных вывода, которые должны сделать и власти, и общество из этих трагедий.
В России нужно открывать кризисные центры для женщин с детьми. Сейчас в Москве есть муниципальные центры для женщин с московской пропиской, но огромное количество женщин не могут прийти в эти центры, потому что у них нет соответствующих документов. Есть еще кризисные центры при неправительственных организациях – «Дом для мамы» при православной службе помощи «Милосердие» и «Теплый дом» при благотворительном фонде «Волонтеры в помощь детям-сиротам». Это прекрасные центры, где принимают без прописки, без учета национальности и вероисповедания, но они очень маленькие и рассчитаны на пару десятков женщин. В таком мегаполисе, как Москва, это капля в море. Если московские власти не готовы снимать требования о наличии прописки для доступа в муниципальные кризисные центры, то необходимо поддержать неправительственные организации, которые уже имеют такие центры и могли бы их расширить.
И второе – необходимо пересмотреть правила изъятия детей из семей. Родиона Тонких забрала из семьи инспектор по делам несовершеннолетних. Умарали Назарова – сотрудники федеральной миграционной службы. Есть такие функции и у органов опеки и попечительства, и у полиции. По сути сегодня каждый второй представитель власти может прийти в семью и забрать оттуда ребенка. Но это не должен решать единолично какой-то чиновник. Решение об изъятии должно приниматься только на основании изучения всех обстоятельств дела и только в том случае, если жизни ребенка в семье есть прямая угроза. Я знаю, что во многих семьях в России детей жестоко бьют. Родители пьют или употребляют наркотики. Детей бросают на сутки дома или на улице. В таких случаях, разумеется, требуется вмешательство властей. Но пустой холодильник или не подходящие для жизни ребенка условия не могут быть поводом для разлучения ребенка с матерью. Таким семьям можно и нужно помогать.